Гражданство: Россия
Алексей Константинович Толстой встретил её случайно
"Какое русское сердце не дрогнет, не встрепенётся, слушая романс Чайковского "Средь шумного бала"?" – вопрошал в конце XIX века темпераментный музыкальный критик Владимир Стасов.
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Многие помнят и эти стихи Алексея Константиновича Толстого (1817–1875), и сливающуюся с ними мелодию романса Чайковского. Но далеко не все знают, что за стихотворением стоят живые события: начало необыкновенной романтической любви.
На маскараде в петербургском Большом театре зимой 1850–51 года 33-летний камер-юнкер Алексей Толстой увидел незнакомку. Камер-юнкер был знатен: мать – внучка последнего гетмана Украины Кирилла Разумовского и дочь министра народного просвещения при Александре I, отец – из старинного рода Толстых. Но баловень судьбы не слишком ценил своё высокое положение – его душа с юности была отдана поэзии. В 1850-м он уже печатается, уже замечен.
Кто же была та незнакомка в чёрной полумаске – с тонким станом, звонким смехом, печальными глазами? Её звали Софья Андреевна Миллер, урождённая Бахметева. Она также принадлежала к высшему свету – к фамилии старинной (Варенька Лопухина, возлюбленная Лермонтова, – из их родни), но обедневшей.
Женщина она была незаурядная, и судьба у неё тоже сложилась необычно. Современников поражала её образованность. Она знала множество иностранных языков: по одним сведениям четырнадцать, по другим – шестнадцать. Конечно, владение иностранными языками было общепринятым в этой среде, но Софи Бахметева была поистине полиглоткой. Читала запоем, поглощала новинки европейской литературы и внимательно следила за отечественной словесностью. Она переписывалась с И.С. Тургеневым, И.А. Гончаровым, с начинающими авторами, чьи имена появлялись на страницах журналов. "Мне кажется, что вы действительно должны быть очень добры, – отвечал на её письмо Тургенев, – что у вас много вкуса и грации, и я чувствую, что мы можем быть друзьями. Я бы с охотой доверял вам и вашему суду всё, что меня занимает".
Черты лица Софьи Андреевны были несколько крупноваты, тяжеловаты – это видно на дагеротипах и особенно на живописном портрете, который всегда висел в имении А.К. Толстого Красный Рог. Зато глаза были прекрасны – живые, блестящие, умные. Так что маскарадная чёрная маска ("...и тайна твои покрывала черты"), в которой её впервые увидел Толстой, пришлась ей кстати. Обладала она и редкостно красивым ("как зов отдалённой свирели"), "проникающим в душу голосом ангела".
Жизнь была к ней неласкова, да и сама она, не считавшаяся с предрассудками своей среды, была, пожалуй, слишком смела для той церемонной эпохи. Трагически завершилась любовная связь юной Софи Бахметевой с князем Вяземским, который соблазнил её, но женился на другой. Брат покинутой девушки Пётр Бахметев вызвал обидчика на дуэль и был убит. Всю жизнь Софья Андреевна считала себя виноватой в несчастьях и бесчестии своей семьи.
Неудачным оказался и брак Софьи Андреевны с полковником-кавалергардом Л.Ф. Миллером. Молодожёны почти и не жили друг с другом. Тем не менее Миллер долго не давал развода жене – даже тогда, когда её связь с графом А.К. Толстым стала известна всему свету и нуждалась лишь в узаконении. "Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы", – напишет ей Алексей Константинович.
Толстой был человеком широких взглядов. Но против его избранницы намертво встала мать – Анна Алексеевна Толстая. Женщина волевая, она имела на сына большое влияние. Мать никак не хотела смириться с тем, что у сына завязался роман с замужней женщиной, да ещё с подмоченной репутацией. Как это часто бывает, она усматривала в намерениях Софьи Андреевны лишь корыстные соображения и тщеславие. Говорят, что она ревновала сына и к другим женщинам – возможно, в этом отчасти была причина того, что он, перевалив за 30, всё ещё оставался холостяком.
Анна Алексеевна сделала всё, чтобы скомпрометировать подругу сына и отвлечь Алексея от связи, длившейся уже семь лет. Сын не решился идти против воли матери. Лишь после её внезапной смерти, а также долгожданного развода любящие обвенчались, и Софья Андреевна Миллер стала графиней Софьей Андреевной Толстой. Под этим именем она вошла в историю литературного ХIХ века, хотя надо заметить, что её в дальнейшем будет всегда отодвигать в тень полное совпадение имен с младшей Софьей Андреевной, знаменитой супругой Л.Н. Толстого и хозяйкой Ясной Поляны.
Жене Алексея Константиновича не довелось иметь детей. Возможно, поэтому она питала особую любовь к детям чужим. Всегда была окружена детишками своих многочисленных родственников, а в деревне Погорельцы недалеко от имения Красный Рог (это на Брянщине) она открыла школу для крестьянских девочек, где их обучали грамоте и рукоделию.
Кстати, роскошных имений у четы Толстых было немало. Мелас на берегу Чёрного моря, где Алексей Толстой сочинил стихотворный цикл "Крымские очерки", в советское время служил санаторием ЦК КПСС. Совсем недавно сгорел дотла и ныне восстанавливается петербургский дворец графини Толстой на Шпалерной улице (здесь долгие годы располагалось Ленинградское отделение Союза писателей). В посёлке Саблино под Петербургом автобусные остановки до сих пор называются "Графский луг", "Графский спуск", но пассажиры скорее всего не подозревают, что это задержавшаяся память о графе А.К. Толстом, об имении "Пустынька", прославленном Владимиром Соловьёвым в его стихотворении "Белые колокольчики". Все эти великолепные имения ещё при жизни Алексея Константиновича и особенно после его смерти переходили в руки родни и потихоньку разорялись.
О родстве душ Алексея Константиновича и Софьи Андреевны, об их гармоническом духовном единстве свидетельствует сохранившаяся переписка. "Меня никогда не поддерживали и всегда обескураживали, я очень ленив, это правда, но я чувствую, что я мог бы сделать что-нибудь хорошее, – лишь бы мне быть уверенным, что я найду артистическое эхо, – и теперь я его нашёл... это ты", – писал он Софье Андреевне.
Мать и её окружение всячески поощряли его чиновничью деятельность, прочили ему блистательную государственную карьеру, считая его литературные притязания несерьёзной причудой. Но бездушная и бесплодная служба ввергала поэта в постоянное уныние и самоотрицание. И лишь Софья Андреевна решительно и без колебаний поддержала намерение Толстого выйти в отставку и отдать себя всего творчеству.
По сути дела, именно Софье Андреевне русская культура обязана литературным расцветом графа Толстого – ведь он начался как раз в 1850-е годы, после той самой памятной встречи "средь шумного бала, случайно". Ей он посвящал свои стихи – "Не ветер, вея с высоты", "То было раннею весной", "Не верь мне, друг", "Осень. Обсыпается весь наш бедный сад" и многие другие. Но жена была не просто Музой. Она – постоянная помощница, строгий критик и даже редактор его произведений. Кто знает, появился бы на свет Козьма Прутков, если бы не Софья Андреевна? Шуточные стихи, пародии и пьесы под коллективным псевдонимом Козьмы Пруткова Алексей Толстой сочинял вместе со своими двоюродными братьями Жемчужниковыми. Их горячей поклонницей была Софья Андреевна, обладавшая, кроме всех своих достоинств, ещё и хорошим чувством юмора.
История русской литературы богата на имена женщин, вдохновлявших творцов. Но этот союз был, пожалуй, единственным в своём роде – он отличался каким-то редкостным взаимопониманием. Софья Андреевна сопровождала мужа во всех его путешествиях. Даже на Крымскую войну, куда Толстой отправился добровольцем, она с ним ездила. Там, на фронте, Толстой подхватил тиф, и Софья Андреевна выхаживала его в лазарете.
Алексей Константинович скончался 28 сентября 1875 года в возрасте 58 лет в своём имении Красный Рог. Он страдал жестокими головными болями, с которыми не могла справиться тогдашняя медицина. Спасал только морфий. Дозы всё увеличивались, и умер Толстой от того, что теперь принято называть "передозировкой наркотика".
Софья Андреевна пережила мужа на 20 лет. После его смерти она, проявив изрядные деловые качества и профессионализм, руководила изданием сочинений А.К. Толстого. А в её литературном салоне на Шпалерной собирался весь артистический цвет столицы. В конце жизни она очень дружила с Достоевским. Он раскрывал ей свои литературные замыслы, а она звала его сыграть роль схимника в домашнем спектакле по пьесе мужа "Смерть Иоанна Грозного".
Путешествуя по Европе в 1895 году, она тяжело заболела и скончалась в Лиссабоне. После трудного пути гроба на родину Софья Андреевна по её завещанию была похоронена в имении Красный Рог. Рядом с могилой Алексея Константиновича Толстого.
Детство и юность
Несмотря на то, что родилась в провинции, была очень образована и обладала пытливым умом. Знала четырнадцать иностранных языков. Читала запоем, поглощала новинки европейской литературы и внимательно следила за отечественной словесностью. В молодые годы у неё был роман с князем Григорием Николаевичем Вяземским , вследствие которого она забеременела. Мать Бахметевой предъявила обвинения князю, суть которых заключалась в том, что князь затягивает время с женитьбой на её дочери, и это оскорбляет материнскую гордость. Если князь отказывается жениться, родственники дамы вызывают его на дуэль. Григорий принимает вызов и стреляться с ним выходит брат Софи, Юрий. В результате дуэли, состоявшейся в 1847 году в Петровском-Разумовском, Юрий гибнет. 29 февраля 1848 году, так и не дождавшись предложения руки и сердца, вне брака рожает дочку, Софью Бахметеву . Во избежания слухов ребёнка оформляют как племянницу, дочь брата Петра.
Первый брак
Софья Андреевна Бахметева, после смерти брата, не смогла выносить косых взглядов и косвенных упрёков в его гибели. Она покидает родовое имение Смольково и скоропалительно выходит замуж за Льва Миллера - племянника Екатерины Львовны Толстой, сестра которой была матерью Фёдора Ивановича Тютчева . Лев блестящий офицер, кавалергард, однако это не приносит счастья юной Софи, любви нет. Супруги подолгу живут раздельно и мало общаются.
Роман с А. К. Толстым
В январе 1851 года София Миллер знакомится на маскараде в Большом театре с И. С. Тургеневым и графом А. К. Толстым . Софья Андреевна была в маске и заинтриговала Тургенева и они условились о втором свидании. Иван Сергеевич взял с собой молчаливого Толстого за кампанию. Увидев Софью без маски, Тургенев был сильно разочарован. Позже он скажет:
«Что же я тогда увидел?…
… Лицо чухонского солдата в юбке!»
Несмотря на неказистое лицо, у Сони была красивая фигура и, кроме того, она была очень обаятельна и общительна. Позже состоялась приятная беседа за чаем, в ходе которой Тургенев заскучал, а Алексей Константинович , напротив, был очарован Софьей. Вскоре он посвящает ей следующие строки:
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Позже эти строки будут положены на знаменитый романс Чайковского .
Однако, пока Алексей Константинович сочинял романтические стихи и писал ей письма, у Софьи случился страстный роман с Григоровичем во время поездки в Саратов . Скоро до Толстого дошли неприятные слухи. Он тотчас же собрался и поехал в Смольково , имение Бахметевых, для того чтобы потребовать объяснений. Спокойно выслушав Алексея Константиновича, Софья рассказала ему всю свою жизнь. Гнев Толстого сменился на нежность и он понял, что он тот человек, который избавит её от дурного прошлого и подарит семейное счастье. Но против брака была мать Толстого, считавшая Софью ужасной женщиной и муж, не дававший ей развода…
Они встречались изредка, тайно. Лишь когда во время Крымской войны Толстой заболевает тифом, Софья, не таясь, приезжает выхаживать его. Наконец, после смерти матери Алексея Константиновича , через 12 лет после знакомства они обвенчались в Дрездене , в греческой церкви.
Жизнь в браке с А. К. Толстым
Поначалу жизнь у молодожёнов складывалась счастливая и гармоничная. Толстой никогда не ревновал жену к прошлому, он только беспредельно жалел её.
«Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы… Мне тяжело даже слушать музыку без тебя. Я будто через нее сближаюсь с тобой!»
Но Софья Андреевна не могла всю жизнь оставаться тихой, скромной женой. Она скучала. Зимой скучала в Европе, разоряясь на роскошь. А летом скучала в имении. Звала Алексея Константиновича по фамилии: «Какие глупости ты говоришь, Толстой!» Он её раздражал. Она не считала нужным скрывать от него, что ставит
Небольшое лямбирское село Смольково. Пара разбитых улиц, крошечные домики, заброшенная ферма. В центре - новая церковь, построенная на места старой… В XVIII–XIX веках эти земли принадлежали роду Бахметьевых. Село имеет непосредственное отношение к большой русской литературе. Здесь жила Софья Андреевна Бахметьева - жена и муза известного писателя Алексея Константиновича Толстого. Именно ей он посвятил знаменитое стихотворение «Средь шумного бала». С виду совсем не привлекательная женщина сумела увлечь и Ивана Тургенева, а уже в пожилом возрасте дружила с Федором Достоевским. Софья старалась жить только по своим правилам и часто бросала вызов общественным нормам. Моралисты того времени считали ее распущенной и лицемерной. Как бы то ни было, этой невзрачной, но весьма умной особе человечество обязано бессмертными произведениями великих русских классиков. О судьбе, любви и нравах Бахметьевой - в материале Анны Оправхат.
Маленькая Софи родилась в 1827 году в семье почти разорившихся помещиков. Детство провела в родовом селе Смольково. Отец Андрей Николаевич изо всех сил старался дать дочери достойное образование. Она обладала пытливым умом, много читала, следила за новинками европейской литературы, увлекалась философией, выучила 14 иностранных языков! Уже в юности могла с легкостью вступить в спор с любым профессором. Природа не наградила Софью яркой внешностью. «В то время ценились тонкие, аристократические черты лица, - рассказывает профессор МГУ имени Огарева Николай Васильев, написавший книгу «Русские писатели в мордовском крае (конец XVIII - начало XX в.): словарь-справочник». - А Бахметьева была круглолицей, курносой «чухонкой», как заметил Иван Тургенев, с маленькими глазами. Лишь стройная фигура «спасала» ситуацию». Но тем не менее Софи нравилась мужчинам. Многие были просто без ума от ее интеллектуального развития. В молодости девушка закрутила роман с князем Григорием Вяземским. Родители смотрели на это сквозь пальцы. Бедственное положение вынуждало их спекулировать дочерью. Семья надеялась, что богатый ухажер возьмет юную любовницу в жены. Этого не случилось даже после того, как Софья забеременела. Вяземские не хотели родниться с обанкротившимися помещиками. Опороченная бесприданница оказалась никому не нужна. Девушка даже пыталась поговорить с потенциальной свекровью, на коленях просила не отворачиваться от внука. Но из этого ничего не вышло. В итоге брат Бахметьевой Петр вызвал Григория Вяземского на дуэль, на которой погиб за честь сестры. Рожденную девочку назвали тоже Софьей и, чтобы избежать пересудов, оформили как дочь умершего Павла…
Сегодня в Смольково ничто не напоминает о былых страстях… А ведь именно здесь Алексей Толстой написал первые главы знаменитого романа «Князь Серебряный»…
Сама Софи долго терзалась от чувства вины за смерть брата, а потом вышла замуж за ротмистра Льва Миллера, который, кстати, был двоюродным братом Федора Тютчева. Но этот брак оказался несчастливым. Супруги практически не общались и подолгу жили раздельно. Современники даже считали союз Миллера и Бахметьевой фиктивным. Софья часто бывала в одиночестве на светских мероприятиях, могла открыто уехать с бала с любым понравившемся молодым человеком. «Ближе ко второй половине XIX века нравы российского общества не были слишком строгими, - отмечает профессор Васильев. - Люди могли разводиться, вступать во внебрачные отношения. Но открыто изменять мужу себе никто не мог позволить. Однако молодая Софи придерживалась собственной морали. Ей было абсолютно все равно, что думают окружающие».
В январе 1851 года 24-летняя Бахметьева прибыла на маскарад в петербуржский Каменный театр, куда вместе с цесаревичем Александром явился граф Алексей Константинович Толстой. К своим 34 годам он все еще не был женат. Причиной затянувшейся холостяцкой жизни многие считали мать писателя Анну Алексеевну Перовскую, воспитавшую сына одна и не желавшую ни с кем его делить. Чтобы оградить Алексея от влюбленностей, женщина не единожды отправляла его учиться за границу. «Слухи о деспотизме Перовской, возможно, сильно преувеличены, - считает Николай Васильев. - Даже самая лояльная мать не хочет отпускать от себя ребенка и ревнует его к другой женщине. Да, Анна Алексеевна была весьма строгой родительницей, но это вовсе не значит, что только она виновата в неустроенной личной жизни Толстого. На ее долю выпало немало испытаний. Отец Алексея - Константин Петрович - был человеком не далекого ума, к тому же любил крепко выпить. В воспитании сына участия он не принимал. Перовская сумела сама поставить на ноги Алексея. Конечно, из-за всего этого характер ее ожесточился…»
Софья Бахметьева не отличалась красотой, зато блистала умом и сообразительностью
Встреча с Бахметьевой изменила жизнь Алексей Толстого
Маскарады были невероятно популярны в те времена. Скрыв лицо, приличная барышня могла позволить себе то, на что в обычной жизни никогда бы не решилась. Толстой и Бахметьева встретились в театре, отреставрированном после пожара, среди множества венецианских масок тигриц, кошек и грифонов… Наследник престола скрылся в толпе дам в шикарных бальных платьях, а Алексей оказался в компании давнего приятеля Ивана Тургенева. Неожиданно к ним подошла высокая девушка и заговорила о какой-то ерунде. Под маской скрывалась Софи. Ее мелодичный голос заинтриговал обоих. Всем стало понятно, что барышне больше приглянулся Тургенев. Через несколько минут незнакомка исчезла, оставив писателей в замешательстве. Вскоре Тургенев встретился с Бахметьевой уже в неформальной обстановке и был глубоко разочарован ее внешностью. Позже писатель написал: «Я увидел чухонского солдата в юбке…» Дальше сюжет развивался еще интереснее. Софи пыталась завоевать симпатию Тургенева, но тот предпочитал только дружеское общение. Ему нравилось беседовать с начитанной особой. Барышня желала большего. Но спустя годы Тургенев признался, что его все-таки влекло к некрасивой Софи. Тем временем в девушку влюбился Алексей Толстой. Ночью после первой встречи написал о ней стихотворение:
«Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты. Лишь очи печально глядели, А голос так дивно звучал, Как звон отдаленной свирели, Как моря играющий вал. Мне стан твой понравился тонкий И весь твой задумчивый вид, А смех твой, и грустный и звонкий, С тех пор в моем сердце звучит. В часы одинокие ночи Люблю я, усталый, прилечь - Я вижу печальные очи, Я слышу веселую речь; И грустно я так засыпаю, И в грезах неведомых сплю… Люблю ли тебя - я не знаю, Но кажется мне, что люблю!»
Софья казалась Толстому особенной. Ветреная, живущая страстями, она вскружила голову деликатному и воспитанному Алексею. После бала была новая встреча. Софья рассказала о том, что ее брак со Львом Миллером давно приносит только страдания, но получить развод никак не получается. Писатель пообещал ждать любимую хоть всю жизнь и быть верным. Конечно, Алексей Константинович понимал, что Софья не та женщина, о которой можно мечтать. Она, не задумываясь, легла с ним в постель в самом начале отношений. Но буквально нечеловеческая страсть не позволяла отступиться. Толстой постоянно приезжал в Смольково, чтобы встретиться с любимой. Сама Софи не питала столь же сильных чувств к новому поклоннику. В дело вмешалась мать Алексея Толстого, вскоре узнавшая о том, что сын влюбился в порочную женщину. Анна Алексеевна была уверена, что Бахметьева хочет хорошо устроиться за счет их состояния. Граф и сам знал о непристойном поведении возлюбленной, поэтому доводы родительницы никак не повлияли на его чувства. Он продолжал мечтать о свадьбе с Софьей. Три года писатель провел в дороге. Жил то в Петербурге, то в Кривом Роге с матерью, то в Смолькове. Ему приходилось преодолевать тысячи километров ради встреч с «женщиной всей своей жизни». В 1853-м Толстой решил принять участие в Крымской войне. Служил офицером в стрелковом полку. Военнослужащие один за одним умирали от тифа. Страшная болезнь поразила и Алексея Константиновича. Врачи только разводили руками и пророчили скорую смерть. Но судьба распорядилась иначе. В разгар болезни, когда писатель был в бреду и не узнавал никого вокруг, в госпиталь явилась Бахметьева. Увидев ее, Толстой быстро пошел на поправку. Софи ухаживала за ним, кормила с ложечки, мыла, помогала заново учиться ходить. Именно тогда в душе легкомысленной дамы поселилось глубокое чувство. Бахметьева добилась развода с Миллером, а вскоре скончалась мать Алексея Константиновича. Все препятствия на пути к совместному счастью влюбленных были устранены. В 1863 году, спустя 12 лет после знакомства, они наконец-то поженились.
Толстой мечтал полностью посвятить жизнь творчеству, но в обществе это считалось дурным тоном. Несмотря на то, что его произведения ценились в светских кругах, друзья советовали сделать карьеру дипломата. Графское происхождение обязывало соответствовать титулу. Софья стала для писателя к тому времени настоящей музой. Ее мнение было решающим. После того как Толстой ушел в бессрочный отпуск с чином статского советника и придворным званием егермейстера, супруги поселились в имении «Красный Рог». Там в 1867 году Алексей Константинович написал стихотворение «Против течения», в котором призывал каждого творческого человека вопреки всему заниматься любимым делом. Уже в браке Софи рассказала мужу о своих незаконно рожденных детях - Софье и Павле, которые считаются ее племянниками. Толстой простил любимую и даже согласился взять на себя их воспитание. Семейная жизнь заставляла привыкшую к авантюрам и интригам женщину скучать. Но любовь и уважение к супругу не позволяли больше совершать безрассудные поступки. Софья Андреевна следила за домом, принимала гостей. Иногда не выдерживала и устраивала скандалы на ровном месте. Ее могла привести в бешенство любая мелочь. Алексей Константинович принимал капризы любимой как должное, и со временем его чувства становились только сильнее. Толстой постоянно писал письма Софи, где говорил о том, как сильно боится ее потерять. Здоровье графа становилось все хуже. Его мучили астма и неврологические заболевания. Постоянная головная боль заставила прибегнуть к помощи «модного средства» - морфия. Постепенно дозы инъекции приходилось повышать. Софья Андреевна беспокоилась и просила мужа быть осторожнее с «этой опасной вещью». Но Алексей Константинович лишь отшучивался, говоря, что лучше впасть в вечный сон, чем страдать от боли. Утром 28 сентября 1875 года Софи не смогла разбудить супруга. Толстой скончался от передозировки морфина в возрасте 58 лет. Писателя похоронили в Кривом Роге - в фамильном склепе недалеко от Успенской церкви. После смерти мужа Софья занималась изданием его сочинений, создала целый литературный салон, где собиралась вся столичная знать. Позже она познакомилась с Федором Достоевским. Великий писатель не раз советовался с образованной подругой, показывал ей свои сочинения, делился литературными замыслами. Остаток жизни Бахметьева-Толстая посвятила путешествиям. В 1895 году в Лиссабоне она тяжело заболела и там же умерла в возрасте 68 лет. Софи похоронили рядом с могилой мужа Алексея Толстого…
Могилы Софьи и Алексея Толстого находятся в брянском селе Красный Рог
Судьба сына Бахметьевой Павла неизвестна. Дочь Софья вышла замуж за поэта Михаила Хитрова, родила в браке пятерых детей: Елизавету, Андрея, Григория и Марию. У нее был роман с известным философом Владимиром Соловьевым. Также барышня поддерживала близкие отношения с Афанасием Фетом и другими деятелями искусства. Племянник Софьи Андреевны Дмитрий Цертелев стал выдающимся поэтом и литературным критиком. С Алексеем Константиновичем у нее детей не было…
Эта история еще раз напоминает жителям Мордовии, что в нашем регионе есть совершенно потрясающие места, где жили, любили, творили великие люди. Одно из таких - село Смольково. Когда-то там разворачивались драматические судьбоносные события, послужившие основой для гениальных литературных произведений. В этом населенном пункте воедино переплелись разные судьбы. Например, двоюродный брат Алексея Константиновича Толстого Лев Жемчужников скрывался там от суда. Он влюбился в крепостную одного украинского помещика и хотел ее выкупить. Но строгий хозяин не соглашался. Тогда Жемчужников выкрал девушку и сбежал с ней в Смольково. Сегодня мало кто из местных жителей знает, что происходило на месте, где стоят их дома. Возможно, кто-то из них является родственником Софьи Бахметьевой - женщины, вдохновлявшей русских классиков на создание шедевров
Софья Миллер фотография
"Какое русское сердце не дрогнет, не встрепенётся, слушая романс Чайковского "Средь шумного бала"?" – вопрошал в конце XIX века темпераментный музыкальный критик Владимир Стасов.
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Многие помнят и эти стихи Алексея Константиновича Толстого (1817–1875), и сливающуюся с ними мелодию романса Чайковского. Но далеко не все знают, что за стихотворением стоят живые события: начало необыкновенной романтической любви.
На маскараде в петербургском Большом театре зимой 1850–51 года 33-летний камер-юнкер Алексей Толстой увидел незнакомку. Камер-юнкер был знатен: мать – внучка последнего гетмана Украины Кирилла Разумовского и дочь министра народного просвещения при Александре I, отец – из старинного рода Толстых. Но баловень судьбы не слишком ценил своё высокое положение – его душа с юности была отдана поэзии. В 1850-м он уже печатается, уже замечен.
Лучшие дня
Кто же была та незнакомка в чёрной полумаске – с тонким станом, звонким смехом, печальными глазами? Её звали Софья Андреевна Миллер, урождённая Бахметева. Она также принадлежала к высшему свету – к фамилии старинной (Варенька Лопухина, возлюбленная Лермонтова, – из их родни), но обедневшей.
Женщина она была незаурядная, и судьба у неё тоже сложилась необычно. Современников поражала её образованность. Она знала множество иностранных языков: по одним сведениям четырнадцать, по другим – шестнадцать. Конечно, владение иностранными языками было общепринятым в этой среде, но Софи Бахметева была поистине полиглоткой. Читала запоем, поглощала новинки европейской литературы и внимательно следила за отечественной словесностью. Она переписывалась с И.С. Тургеневым, И.А. Гончаровым, с начинающими авторами, чьи имена появлялись на страницах журналов. "Мне кажется, что вы действительно должны быть очень добры, – отвечал на её письмо Тургенев, – что у вас много вкуса и грации, и я чувствую, что мы можем быть друзьями. Я бы с охотой доверял вам и вашему суду всё, что меня занимает".
Черты лица Софьи Андреевны были несколько крупноваты, тяжеловаты – это видно на дагеротипах и особенно на живописном портрете, который всегда висел в имении А.К. Толстого Красный Рог. Зато глаза были прекрасны – живые, блестящие, умные. Так что маскарадная чёрная маска ("...и тайна твои покрывала черты"), в которой её впервые увидел Толстой, пришлась ей кстати. Обладала она и редкостно красивым ("как зов отдалённой свирели"), "проникающим в душу голосом ангела".
Жизнь была к ней неласкова, да и сама она, не считавшаяся с предрассудками своей среды, была, пожалуй, слишком смела для той церемонной эпохи. Трагически завершилась любовная связь юной Софи Бахметевой с князем Вяземским, который соблазнил её, но женился на другой. Брат покинутой девушки Пётр Бахметев вызвал обидчика на дуэль и был убит. Всю жизнь Софья Андреевна считала себя виноватой в несчастьях и бесчестии своей семьи.
Неудачным оказался и брак Софьи Андреевны с полковником-кавалергардом Л.Ф. Миллером. Молодожёны почти и не жили друг с другом. Тем не менее Миллер долго не давал развода жене – даже тогда, когда её связь с графом А.К. Толстым стала известна всему свету и нуждалась лишь в узаконении. "Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы", – напишет ей Алексей Константинович.
Толстой был человеком широких взглядов. Но против его избранницы намертво встала мать – Анна Алексеевна Толстая. Женщина волевая, она имела на сына большое влияние. Мать никак не хотела смириться с тем, что у сына завязался роман с замужней женщиной, да ещё с подмоченной репутацией. Как это часто бывает, она усматривала в намерениях Софьи Андреевны лишь корыстные соображения и тщеславие. Говорят, что она ревновала сына и к другим женщинам – возможно, в этом отчасти была причина того, что он, перевалив за 30, всё ещё оставался холостяком.
Анна Алексеевна сделала всё, чтобы скомпрометировать подругу сына и отвлечь Алексея от связи, длившейся уже семь лет. Сын не решился идти против воли матери. Лишь после её внезапной смерти, а также долгожданного развода любящие обвенчались, и Софья Андреевна Миллер стала графиней Софьей Андреевной Толстой. Под этим именем она вошла в историю литературного ХIХ века, хотя надо заметить, что её в дальнейшем будет всегда отодвигать в тень полное совпадение имен с младшей Софьей Андреевной, знаменитой супругой Л.Н. Толстого и хозяйкой Ясной Поляны.
Жене Алексея Константиновича не довелось иметь детей. Возможно, поэтому она питала особую любовь к детям чужим. Всегда была окружена детишками своих многочисленных родственников, а в деревне Погорельцы недалеко от имения Красный Рог (это на Брянщине) она открыла школу для крестьянских девочек, где их обучали грамоте и рукоделию.
Кстати, роскошных имений у четы Толстых было немало. Мелас на берегу Чёрного моря, где Алексей Толстой сочинил стихотворный цикл "Крымские очерки", в советское время служил санаторием ЦК КПСС. Совсем недавно сгорел дотла и ныне восстанавливается петербургский дворец графини Толстой на Шпалерной улице (здесь долгие годы располагалось Ленинградское отделение Союза писателей). В посёлке Саблино под Петербургом автобусные остановки до сих пор называются "Графский луг", "Графский спуск", но пассажиры скорее всего не подозревают, что это задержавшаяся память о графе А.К. Толстом, об имении "Пустынька", прославленном Владимиром Соловьёвым в его стихотворении "Белые колокольчики". Все эти великолепные имения ещё при жизни Алексея Константиновича и особенно после его смерти переходили в руки родни и потихоньку разорялись.
О родстве душ Алексея Константиновича и Софьи Андреевны, об их гармоническом духовном единстве свидетельствует сохранившаяся переписка. "Меня никогда не поддерживали и всегда обескураживали, я очень ленив, это правда, но я чувствую, что я мог бы сделать что-нибудь хорошее, – лишь бы мне быть уверенным, что я найду артистическое эхо, – и теперь я его нашёл... это ты", – писал он Софье Андреевне.
Мать и её окружение всячески поощряли его чиновничью деятельность, прочили ему блистательную государственную карьеру, считая его литературные притязания несерьёзной причудой. Но бездушная и бесплодная служба ввергала поэта в постоянное уныние и самоотрицание. И лишь Софья Андреевна решительно и без колебаний поддержала намерение Толстого выйти в отставку и отдать себя всего творчеству.
По сути дела, именно Софье Андреевне русская культура обязана литературным расцветом графа Толстого – ведь он начался как раз в 1850-е годы, после той самой памятной встречи "средь шумного бала, случайно". Ей он посвящал свои стихи – "Не ветер, вея с высоты", "То было раннею весной", "Не верь мне, друг", "Осень. Обсыпается весь наш бедный сад" и многие другие. Но жена была не просто Музой. Она – постоянная помощница, строгий критик и даже редактор его произведений. Кто знает, появился бы на свет Козьма Прутков, если бы не Софья Андреевна? Шуточные стихи, пародии и пьесы под коллективным псевдонимом Козьмы Пруткова Алексей Толстой сочинял вместе со своими двоюродными братьями Жемчужниковыми. Их горячей поклонницей была Софья Андреевна, обладавшая, кроме всех своих достоинств, ещё и хорошим чувством юмора.
История русской литературы богата на имена женщин, вдохновлявших творцов. Но этот союз был, пожалуй, единственным в своём роде – он отличался каким-то редкостным взаимопониманием. Софья Андреевна сопровождала мужа во всех его путешествиях. Даже на Крымскую войну, куда Толстой отправился добровольцем, она с ним ездила. Там, на фронте, Толстой подхватил тиф, и Софья Андреевна выхаживала его в лазарете.
Алексей Константинович скончался 28 сентября 1875 года в возрасте 58 лет в своём имении Красный Рог. Он страдал жестокими головными болями, с которыми не могла справиться тогдашняя медицина. Спасал только морфий. Дозы всё увеличивались, и умер Толстой от того, что теперь принято называть "передозировкой наркотика".
Софья Андреевна пережила мужа на 20 лет. После его смерти она, проявив изрядные деловые качества и профессионализм, руководила изданием сочинений А.К. Толстого. А в её литературном салоне на Шпалерной собирался весь артистический цвет столицы. В конце жизни она очень дружила с Достоевским. Он раскрывал ей свои литературные замыслы, а она звала его сыграть роль схимника в домашнем спектакле по пьесе мужа "Смерть Иоанна Грозного".
Софья Андреевна Миллер-Толстая
Зимой 1851-го графу Алексею Константиновичу Толстому было уже тридцать три года.
Знатные родственники приблизили его к царскому двору с младенчества – он был товарищем детских игр наследника – будущего Александра II.
Разумеется, Алексей Толстой получил блестящее образование и изысканное воспитание. Вел, по его же выражению, «весьма светскую жизнь», танцевал на балах, и тяготился только одним: его не отпускали от царской службы, а художественная натура графа требовала свободы.
Сердце, сильней разгораясь от году до году,
Брошено в светскую жизнь, как в студеную воду…
Однажды Алексей Толстой по долгу придворной службы сопровождал наследника на бале-маскараде в Большом театре. Здесь Алексей Константинович и встретил незнакомку, которой пленился. Она почему-то отказалась снять маску, но взяла визитную карточку Толстого, пообещав дать о себе знать.
Иван Сергеевич Тургенев уверял потом: он был с Толстым на том балу, где они вместе познакомились с грациозной маской. Она открылась им лишь через несколько дней, пригласив их к себе. «Что же я тогда увидел? – говорил Тургенев. – Лицо чухонского солдата в юбке».
Впрочем, незнакомка оказалась умной, образованной женщиной, прекрасно разбиравшейся в искусстве, литературе, философии, знавшей четырнадцать, а по некоторым сведениям, шестнадцать языков. Тот же Тургенев высоко оценил ее ум и литературный вкус, всегда первой читая ей или посылая свои новые произведения.
Что касается Алексея Толстого, то он влюбился без памяти. Вся его лирика, начиная со строк «Средь шумного бала», – это дневник отношений с одной женщиной – Софьей Андреевной Миллер…
«Г. Отс Средь шумного бала (П.Чайковский)
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал…
Держа открытый дом, Бахметевы – родная семья Софьи Андреевны – сильно поистратились. На обаятельную, остроумную девушку, прекрасную музыкантшу и певицу (у нее было редкое по красоте контральто) обратил внимание один из приятелей ее брата, князь Вяземский. Мать Софьи, желая выдать дочь замуж, поощряла их роман. Князь обещал жениться, обольстил девушку – говорили, что будто был даже ребенок! – а потом отказался от своих слов. Брат Софи вступился за честь семьи и был убит на дуэли Вяземским.
Чтобы бежать из родного дома, где все считали ее виновницей гибели брата, Софья вышла замуж за страстно влюбленного в нее ротмистра Льва Федоровича Миллера, основным достоинством которого были роскошные пшеничные усы. Как и следовало ожидать, брак оказался несчастливым. Супруги вскоре расстались и стали жить раздельно.
Писатель Д. В. Григорович уверял, что в свое время Софья Андреевна путешествовала с ним. Так ли оно было, неизвестно. Надо признать, в преклонные годы Григорович славился приукрашиванием своих любовных подвигов. Но и без этого факта можно представить, как терзалось материнское сердце Анны Алексеевны всеми этими историями!
Уже зрелые люди, Алексей Константинович и Софья Андреевна пронесли свою любовь через множество испытаний. Бракоразводный процесс с Миллером затягивался на неопределенное время, а с другой стороны родные поэта предпринимали попытки разлучить их. Мать Толстого устраивала скандалы, обвиняя сына в связи с женщиной сомнительной репутации…
Во время Крымской войны Толстой командовал расквартированной в Одессе ротой. Здесь его настигла страшная болезнь, косившая тогда многих. Софья Андреевна приехала сразу же, как только узнала о тифе. Любовь оказалась хорошим лекарством: Толстой вскоре стал поправляться…
Прошло долгое время, прежде чем они смогли вступить в брак: только 3 апреля 1863 года обвенчались в Дрезденской православной церкви… Детей у них, увы, не было, и поэтому супруги взяли на воспитание племянников Софьи Андреевны.
«Кровь застывает в сердце, – писал ей Толстой через двадцать лет после «шумного бала», – при одной мысли, что я могу тебя потерять… Думая о тебе, я в твоем образе не вижу ни одной тени, ни одной. Все вокруг лишь свет и счастье…» И в другом письме: «Если б у меня был Бог знает какой успех литературный, если бы мне где-нибудь на площади поставили статую, все это не стоило бы четверти часа – быть с тобой, и держать твою руку, и видеть твое милое, доброе лицо».
Шли годы, но любовь в сердце Алексея Константиновича не угасала. Да, ее пламень стал спокойнее и ровнее, но не меньше, чем после первой встречи с незнакомкой, навсегда вошедшей в его жизнь.
Минула страсть, и пыл ее тревожный
Уже не мучит сердца моего,
Но разлюбить тебя мне невозможно!
Все, что не ты, – так суетно и ложно,
Все, что не ты, – бесцветно и мертво….
После смерти мужа Софья Андреевна жила только воспоминаниями о своей любви; в комнате, забитой портретами Алексея Константиновича, вещами, связанными с ним, все перечитывала его письма и плакала.
Многочисленные друзья покойного поэта остались и ее друзьями. Мнение современников о Софье Андреевне подытожила дочь Ф. М. Достоевского Любовь Федоровна:
«Графиня относилась к числу тех женщин-вдохновительниц, которые, не будучи сами творческими натурами, умеют, однако, внушать писателям прекрасные замыслы».
Слиясь в одну любовь, мы цепи бесконечной
Единое звено,
И выше восходить в сиянье правды вечной
Нам врозь не суждено.
