Священное Писание Нового завета состоит из 27 книг, написанных большей частью в 40-е — 60-е годы первого века. Новозаветные писания дошли до нас в тысячах рукописей, древнейшие из которых датируются началом второго века. Кроме того, книги Нового завета упоминаются и цитируются у многих авторитетных церковных писателей древности. Все эти материалы дают возможность выстроить достаточно обоснованную историю возникновения и канонизации Нового завета.
Во второй половине первого века в христианской среде формируется целая литература, со своими характерными задачами и жанрами, темами и приемами. Однако в рамках раннехристианской письменности новозаветные писания выделяются более чем очевидным образом. Начиная с рубежа 1 — 2 веков, когда создаются позднейшие в составе Нового Завета творения евангелиста Иоанна Богослова, авторитет большинства книг не вызывает сомнений ни у кого из христиан. В число этих произведений, авторитет которых становится общепринятым уже с конца 1 века, входят 19 книг (). Еще 8 книг на протяжении нескольких столетий остаются спорными, и их авторитет окончательно признается лишь в 4 веке. Наконец, на рубеже 1 — 2 веков возникает ряд произведений, которые можно назвать околоновозаветной письменностью. Некоторые церковные писатели и даже канонические соборные документы считают их авторитетными и включают в Новый завет наравне с другими текстами. Фактически отделение околоновозаветной письменности от Нового завета происходит в 3 — 4 веках, окончательно же оно оформляется только к концу эпохи Вселенских соборов (7 — 8 вв.).
i. Канонические Евангелия
Центральной частью Священного Писания Нового завета являются четыре Евангелия. Произведения церковных писателей (см. ниже) с начала 2 века согласно свидетельствуют о том, что историческая достоверность и духовный авторитет Четвероевангелия безусловно признаются всеми христианскими церквами.
Четыре Евангелия отличаются друг от друга временем написания, литературными и языковыми особенностями. Евангелисты пишут для разных читателей, и это накладывает отпечаток на отбор ими исторического материала. Не вполне идентичны и задачи, которые они ставят перед собой. Вместе с тем первым трем Евангелиям свойственен ряд общих черт и сходная структура в изложении, и поэтому они получили название синоптических (от греч. σύνοψις, обозрение, краткий очерк).
В апостольской среде, наряду с обращенной к сердцам людей проповедью, хранилось и передавалось в устной форме устойчивое предание о событиях земной жизни Христа. Точность и полнота сохранения этого предания были обусловлены иудейским происхождением апостолов: сохранение в памяти и точная изустная передача слов учителя были обычным делом в иудейской среде. Климентины (Τά Κλημέντια), памятник древнехристианской околоновозаветной письменности, связанный с именем св. Климента Римского, в разделе «Встречи» (Άναγνώσεις, Recognitiones), кн. II, 1, приводит слова, приписываемые ап. Петру: «около полуночи я всегда пробуждаюсь, и сон не идет ко мне из-за привычки повторять про себя слышанные мною слова моего Господа, чтобы их точно запомнить». Эти слова характерны и верно отражают отношение апостолов к тому, что они видели и слышали.
Текст Евангелий изобилует семитизмами — фразами и речевыми оборотами, являющимися переводом на греческий язык семитских (арамейских или еврейских) выражений. Этот факт, наряду с целым рядом особенностей содержания (отсутствие упоминаний о разрушении Иерусалимского Храма в 70 г.; ориентация проповеди Христа на людей, исповедующих веру в Единого Бога; использование ряда характерных для иудейской среды понятий; отсутствие указаний на особенности жизни церковных общин и многое другое), позволяет считать, что основным источником Евангелий были историческое предание Церкви и свидетельства апостолов о событиях земной жизни Христа. Это Предание, несомненно, сложилось в Палестине и восходит непосредственно ко временам земной жизни Христа.
Уже в первые годы существования Церкви предпринимаются попытки письменно зафиксировать это устное предание. С указания на этот факт начинает свое повествование евангелист Лука: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова…» (Лк. 1:1-2). Раньше других, по мнению исследователей, могли быть записаны рассказы о Страстях, о Воскресении и о Тайной вечери и установлении Таинства Евхаристии. Кроме того, по-видимому, популярными среди первых христиан были сборники изречений Христа (Логии). Традиция приписывает составление одного из таких сборников Евангелисту Матфею. Сам термин «Евангелие» возник не сразу, и первоначальным названием творений евангелистов было, возможно, именно слово «Логии».
Таким образом, первые три канонические Евангелия были составлены на основании устной традиции в период между 40 и 70 годами первого века. Первым пишет Евангелие евангелист Матфей: оно датируется первой половиной 40-х годов (возможно, 42 г.). Евангелие от Матфея написано для христиан из евреев, что подтверждается обилием семитизмов в сохранившемся греческом тексте, множеством ссылок на Ветхий завет и иудейские реалии, которые предполагаются известными читателю. Автор стремится до некоторой степени систематизировать материал. Предание единодушно утверждает, что Евангелие от Матфея было написано по-еврейски (возможно — по-арамейски), но до нашего времени дошел только греческий перевод его. Евангелист Марк написал свое Евангелие в 50-е годы для римских христиан. Поэтому евангелист мало упоминает Ветхий завет, но вынужден пояснять различные иудейские обычаи. Написание Евангелия от Луки датируется первой половиной 60-х годов (возможно, 61 — 62 гг.). Вполне возможно, что евангелист Лука, среди иных «повествований о совершенно известных между нами событиях», был знаком и с Евангелиями от Матфея и от Марка. Свое Евангелие он обращает преимущественно к языческой аудитории и специально заинтересован в восстановлении хронологической последовательности событий. Составление Евангелия от Иоанна традиция единодушно датирует 90-ми годами первого века. Евангелие от Иоанна во многом дополняет рассказ синоптиков.
ii. Исторические свидетельства о Четвероевангелии
Раннехристианская письменность сохранила для нас довольно много свидетельств о составлении канонических Евангелий. Эти тексты обращали на себя внимание еще в древности, их ценили как источник важной информации о времени написания Евангелий, их авторстве и особенностях. Кроме прямых свидетельств, существуют также цитаты и упоминания тех или иных новозаветных писаний в произведениях апостольских мужей и отцов Церкви 2 — 4 веков. Они дают возможность детально проследить становление канона Нового завета. Подробно представлены эти древние свидетельства в книге Евсевия Кесарийского «Церковная история», одном из наиболее полных и надежных источников по истории древней Церкви. В этой книге, в частности, Евсевий пишет о времени Траяна (97-117): «Многие из тогдашних учеников, чью душу слово Божие поразило великим любомудрием, исполняли прежде всего спасительную заповедь: раздавали свое имущество бедным, а затем отправлялись путешествовать и выполнять дело евангелистов, спеша передать слово веры тем, кто о ней вовсе не слыхал, и передать им книги Божественных Евангелий». Это сообщение свидетельствует о том, что на рубеже 1 — 2 веков Евангелия уже существовали и рассматривались в новом, не видевшем апостолов поколении как важный вероучительный источник.
Важную информацию сохранил для нас свт. Папий Иерапольский (ок. 60 — ок. 130), о котором свт. Ириней Лионский сообщает, что он был «учеником Иоанна и свт. Поликарпа [Смирнского]». В своем труде «Пять книг изъяснений Господних изречений» Папий пишет: «Вот что говорил пресвитер [Иоанн, муж апостольский]: «Марк был переводчиком Петра; он точно записал все, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, но не по порядку, ибо сам не слышал Господа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства, и не собирался слова Христовы располагать в порядке. Марк ничуть не погрешил, записывая все так, как он запомнил; заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно…Матфей записал беседы Иисуса по-еврейски, переводил их кто как мог». Упоминание Папием того, что Матфей записал именно беседы Господа, является основным аргументом в пользу гипотезы о том, что Логии были составлены до написания собственно Евангелия от Матфея. Характерно, что Папий не пользуется термином «Евангелие»: в его время он мог еще не прижиться. Вместе с тем важно, что написанное в Риме Евангелие от Марка в начале 2 века уже хорошо известно в Малой Азии, где епископствовал Папий.
Сам свт. Ириней Лионский (ок. 130 — ок. 202) в книге «Против ересей», III, 1,1 описывает историю создания Четвероевангелия так: «…Матфей издал у евреев на их собственом языке писание Евангелия в то время, как Петр и Павел в Риме благовествовали и основали Церковь. После их отшествия Марк, ученик и истолкователь Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром. И Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное им Евангелие. Потом Иоанн, ученик Господа, возлежавший на Его груди, также издал Евангелие во время пребывания своего в Эфесе». Свт. Ириней родился в Малой Азии (возможно — в Смирне) и был учеником свт. Поликарпа, ученика ап. Иоанна Богослова, что придает особую ценность его свидетельству об авторстве и месте написания четвертого Евангелия.
Еще одно важное свидетельство оставил нам современник свт. Иринея свт. Климент Александрийский (150 — 215), однако предлагаемая им хронология отличается от мнения большинства: «Первыми написаны Евангелия, где есть родословные. Евангелие от Марка возникло при таких обстоятельствах: Петр, будучи в Риме и проповедуя Христово учение, излагал, исполнившись Духа, то, что содержится в Евангелии. Слушавшие — а их было много — убедили Марка, как давнего Петрова спутника, помнившего все, что тот говорил, записать его слова. Марк так и сделал и вручил это Евангелие просившим. Петр, узнав об этом, не запретил Марку, но и не поощрил его. Иоанн, последний, видя, что те Евангелия возвещают земные дела Христа, написал, побуждаемый учениками и вдохновленный Духом, Евангелие духовное».
В начале третьего века великий александрийский богослов Ориген (185 — 254) приводит в 1-й книге Толкований на Евангелие от Матфея уже общецерковное предание о происхождении Евангелий: «Вот что из предания узнал я о четырех Евангелиях, единственных бесспорных для всей Церкви Божией, находящейся под небом: первое написано Матфеем, бывшим мытарем, а потом апостолом Христовым, предназначено для христиан из евреев и написано по-еврейски; второе, от Марка, написано по наставлениям Петра, назвавшего Марка в Соборном Послании сыном: «Приветствует вас избранная Церковь в Вавилоне и Марк, сын мой». Третье Евангелие — от Луки, которое одобряет Павел, написано для христиан из язычников. Последнее Евангелие — от Иоанна» (по Евсевию, Церк. ист, VI, 25,4). Ориген подчеркивает, что на фоне существовавших в его время биографических сочинений о Христе и апокрифических Евангелий единственными бесспорными для всей Церкви являются только четыре канонические Евангелия.
Эти драгоценные отрывки свидетельствуют о том, что каждое из четырех Евангелий с момента своего написания очень быстро (при отсутствии книгопечатания) распространяется по всей Церкви и становится основным авторитетным документом о событиях земной жизни Христа и Его проповеди.
На протяжении 2 — 5 веков параллельно с Четвероевангелием сохраняются (особенно в Восточном Средиземноморье) и иные аналогичные документы. Наиболее известным из них является Диатессарон (Διά τεσσάρων, греч. «от четырех»), составленный в конце 1-й половины 2 века Татианом († ок. 160). В четвертом веке Евсевий пишет о нем: «…Татиан составил — не знаю как — свод из четырех Евангелий, назвав его Евангелием четырех»; оно и посейчас кое у кого имеется» (Церк. ист. IV, 29,6). Диатессарон — это последовательный рассказ о евангельских событиях на основе согласования четырех евангелистов. В древности популярность этой первой попытки гармонизации евангельской истории была довольно велика, в сироязычных Церквах Ближнего Востока Диатессарон был распространен и после 5 века. С точки зрения истории канона Нового завета факт составления такой гармонизации в 30-е — 50-е годы 2 века именно на основе канонического Четвероевангелия без привлечения дополнительных источников свидетельствует об исключительном авторитете Четвероевангелия через считанные десятилетия после его написания.
iii. Деяния, Послания и Апокалипсис
В отличие от Четвероевангелия, прямые свидетельства о Деяниях и Посланиях апостолов и Апокалипсисе отрывочны и весьма неполны, однако раннехристианская письменность изобилует косвенными свидетельствами, в первую очередь цитатами из этих книг. Вполне бесспорными для Церкви 2 — 4 веков являются книги Деяний апостольских, 1 послание Петра, 1 послание Иоанна и 13 посланий апостола Павла. Авторитет остальных посланий и Апокалипсиса Иоанна остается в это время спорным: некоторые поместные Церкви и церковные писатели признают этот авторитет, но иные его отвергают или не пользуются этими текстами.
Из прямых свидетельств о посланиях весьма характерно свидетельство Оригена в 5-й книге Толкований на Евангелие от Матфея (по Евсевию, Церк. ист, VI, 25,7-10): «Павел, которому дано было достаточно, чтобы стать служителем Нового завета не по букве, а по духу, насытивший Евангелием земли от Иерусалима и кругом до Иллирика, писал не ко всем Церквам, которые наставил, и даже тем, которым писал, посылал по нескольку строк. От Петра, на котором основана Церковь Христова и врата адовы не одолеют ее, осталось только одно Послание, всеми призанное. Примем, пожалуй, и второе, хотя о нем спорят. Что сказать об Иоанне, возлежавшем на груди Христовой? Он оставил одно Евангелие, заметив, что всему миру не вместить того, что он мог бы написать; написал он и Откровение, но ему приказано было молчать и не писать о том, что сказали семь громов. Осталось от него и Послание в несколько строк. Примем, пожалуй, Второе и Третье — не все признают их подлинными; в обоих не больше ста строк». Приведенные Оригеном сведения отражают положение, характерное для 2 — 4 века.
Сохранилось также свидетельство Оригена о Послании к евреям в его беседах об этом Послании (по Евсевию, Церк. ист, VI, 25,13-14): «Если бы мне пришлось открыто высказаться, я бы сказал: мысли в этом Послании принадлежат апостолу, а выбор слов и склад речи — человеку, который вспоминает сказанное апостолом и пишет, как бы поясняя сказанное учителем. Если какая-нибудь Церковь принимает это послание за Павлово, хвала ей за это. Не зря же древние мужи считали это Послание Павловым. Кто был настоящий его автор, ведомо только Богу. Еще до нас его приписывали одни Клименту, епископу Римскому, другие — Луке, написавшему Евангелие». Здесь Ориген приводит точку зрения на авторство Послания к евреям, распространенную и у других церковных писателей его эпохи. В частности, свт. Климент Александрийский считает апостола Павла автором, а евангелиста Луку переводчиком Послания к евреям на греческий язык.
Характерно, что Ориген и другие церковные писатели рассматривают как нормальный тот факт, что авторитет ряда посланий вызывает споры среди христиан. Это радикально отличается от отношения христиан (в том числе и Оригена) к Евангелиям: непризнание их авторитета уже на рубеже 2 — 3 веков считается признаком ереси. Так, свт. Ириней Лионский пишет: «Невозможно, чтобы Евангелий было числом больше или меньше, чем они есть… суетны и невежественны и кроме того дерзки все те, которые искажают идею Евангелия и привносят видов Евангелия больше или меньше сказанных, — одни для того, чтобы казаться, будто они нашли больше, чем истина, другие же, чтобы укорить распоряжения Божии» («Против ересей», III, 11,8-9).
iv. Свидетельства о каноне Нового Завета 2 — нач. 4 вв.
В истории Церкви 2 — 4 веков можно усмотреть ряд обстоятельств, оказавших определенное влияние на формирование канона. Сейчас мы не можем утверждать, что эти внешние по отношению к Церкви обстоятельства послужили причиной канонизации текста Священного Писания. Вполне возможно, что и без них эта канонизация совершилась бы в те или иные сроки. Однако для нас существенно, что отцы Церкви и авторитетные церковные писатели этой эпохи, говоря о каноне священных книг, как правило, указывают хотя бы некоторые из этих внешних обстоятельств.
Основным среди этих внешних мотивов канонизации является стремление оградить Церковь от пагубного влияния многочисленных ересей, радоначальники которых пытались обосновать свои учения, включая новые книги в состав Писания и исключая из него неугодные им тексты. Поэтому большинство отцов Церкви, обосновывая самый факт того, что они вынуждены перечислять канонические книги, говорят нечто подобное, например, словам свт. Афанасия Александрийского (см. ниже): «поскольку пишу ради нужды… Никто к сим да не прилагает, ни да отъемлет от них что-либо».
Наиболее заметным было влияние гностиков, монтанистов и маркионитов. Гностики обычно добавляли к Четвероевангелию и Посланиям свои сочинения. Монтанисты, напротив, добавляли свои сочинения как третью часть Библии, новую по сравнению с Ветхим и Новым заветами (характерно, что для возникшего около 172 г. монтанизма принимаемая Церковью Библия уже включает эти две части). Маркион вовсе отрицал Ветхий завет, а Новый редактировал в духе погромного антисемитизма, в результате чего он включил в состав Писания только сильно урезанное Евангелие от Луки и девять посланий ап. Павла. Приведенное выше высказывание свт. Иринея Лионского о «прибавляющих» к Четвероевангелию и «отъемлющих» от него непосредственно направлено именно против гностиков и маркионитов. Необходимо в связи с этим заметить, что сомнения Церкви относительно некторых текстов, среди которых, к примеру, Послание к евреям и Апокалипсис Иоанна, в значительной степени связаны с их популярностью среди еретиков.
Возможно, именно в полемике против ересей появляется и само понятие Священного Писания Нового завета. Евсевий (Церк. ист. V, 16,3) приводит цитату из пишущего в начале 190-х годов против Монтана анонимного автора, в которой последний опасается, как бы читателю не показалось, что он «вписал что-то новое в Евангелие Нового завета и что-то там переставлял». В греческом оригинале выражение «εύαγγελίου καινής διαθήκης λόγω» буквально означает «слово благовествования Нового завета» и подразумевает Новый завет как текст , в котором не следует делать изменений.
Еще одним фактором, настоятельно требовавшим определенности в каноне Священных книг, были гонения на христиан, в которых важным требованием властей была сдача и уничтожение священных книг. Известны случаи, когда епископы вместо Писания сдавали рукописи еретических сочинений (или просто богословские труды), пользуясь незнанием, а порой и попустительством местных властей. Однако, это требовало ясного представления о том, какие книги принадлежат к Писанию и не могут быть сданы, а какие к нему не относятся и могут быть выданы на сожжение.
Несомненное влияние оказала на христиан канонизация Ветхого завета ямнийскими раввинами, совершившаяся в конце 1 века. Она не только потребовала от Церкви определенности в отношении к Ямнийскому канону, который Церковь приняла, но и послужила стимулом выяснить состав своего собственного Писания.
Ниже мы рассмотрим косвенные свидетельства о составе Священного Писания Нового завета у различных авторов первых веков христианства. Среди этих свидетельств для отцов Церкви и церковных писателей 2 века характерны цитаты и упоминания тех или иных текстов. Для отцов и писателей 3 — 4 и последующих веков, напротив, более характерны списки книг, входящих по их сведениям в канон. Эта информация сведена в.
В начале истории Церкви под Священным Писанием понимались только книги Ветхого завета. Принципиально важно, что во втором веке определяется отношение к Священному Писанию как богодухновенному тексту, аналогичному в этом отношении речениям ветхозаветных пророков. Одним из первых, если не первым выражает эту мысль свт. Феофил Антиохийский († ок. 180), известный в первую очередь тем, что он впервые среди христиан (и, следовательно, в истории вообще) употребил слово «Троица». В 3-й книге «К Автолику» (3,12) свт. Феофил пишет: «согласны между собой слова и пророков, и евангелистов, потому что все они говорили вдохновенные одним Духом Божиим» и далее цитирует пророков и Евангелие (в данном случае — Мф) как равноправные священные тексты.
В отношении к составу Священного Писания для второго века типичным является, с одной стороны, оспаривание авторитета большинства Соборных посланий (кроме 1 Петра и 1 Иоанна) и Апокалипсиса (о котором часто речь вообще не идет) и, с другой стороны, упоминание в качестве авторитетных таких произведений, которые впоследствии будут решительно исключены Церковью из канона Священного Писания. К последним относятся популярное во 2 веке Евангелие евреев, Апокалипсис Петра, Пастырь Ерма, послания свт. Климента Римского и ап. Варнавы, Учение 12 Апостолов (Дидахэ) и Апостольские постановления (Климентины).
В первой половине 2 века свт. Папий Иерапольский пользуется в недошедших до нас, но известных Евсевию текстах, 1 посланием Петра и 1 посланием Иоанна. Цитирует Папий и Евангелие евреев.
Крупнейший апологет 2 века св. Иустин Философ (ок. 100 — ок. 165) цитирует Четвероевангелие, Деяния апостолов, 1 послание Петра, Послания апостола Павла, в том числе и Послание к евреям. Иустин высоко оценивает также авторитет Апокалипсиса Иоанна Богослова. Однако Соборные послания (кроме 1 Пет) остаются вне поля его зрения. Существенно, что говоря о Евангелиях, св. Иустин как правило использует название «Воспоминания апостолов» и упоминает, что они читаются во время воскресной Евхаристии наравне с писаниями пророков.
В следующем поколении свт. Климент Александрийский упоминает и цитирует в составе Священного Писания Нового завета все 27 канонических книг. Однако наряду с ними он включает в состав Писания и множество других текстов. Среди них Евангелие евреев, Дидахэ (Учение 12 апостолов), Пастырь Ерма, Послания Варнавы и 1 Климента, а также Апокалипсис Петра. Надо заметить, что свт. Климент также пользуется и неканоническими книгами Ветхого завета, в частности Премудростью Соломона и Премудростью Иисуса, сына Сирахова. В целом свт. Климент предлагает, пожалуй, наиболее широкий в истории Церкви взгляд на состав Священного Писания.
Старший современник свт. Климента, свт. Ириней Лионский использует несколько отличающийся канон Нового завета. В дополнение к никогда и ни у кого не вызывавшим сомнений Четвероевангелию, Деяниям апостолов и 13 посланиям ап. Павла (кроме Послания к евреям), он включает в канон 1 послание Петра, послания и Апокалипсис Иоанна, а также Пастырь Ерма. Позиция свт. Иринея была, как кажется, ближе к общепринятой во второй половине 2 в.
Важнейшим документом для истории новозаветного канона является «Мураториев канон» — древнейший из сохранившихся списков новозаветных писаний, открытый Л.А. Муратори (1672-1750). Рукопись датируется концом 2 века (170-180 гг.), поскольку в числе современников ее автор упоминает Пия I, Ерма, Маркиона, Василида и Монтана. Начало (а возможно, и конец) рукописи утрачены. Список начинается заключительными словами фразы о Евангелии от Марка, затем приводятся описания Евангелий от Луки и от Иоанна, нумеруемых как третье и четвертое. Очевидно, что Евангелие от Марка стояло в списке вторым и нет оснований сомневаться, что первым в утраченном начале рукописи было Евангелие от Матфея. Список также включает все книги Нового завета, за исключением 1 и 2 посланий Петра, Послания к евреям и Послания Иакова. В дополнение к этому в канон включены Апокалипсис Петра («Из откровений мы признаем только Иоанна и Петра, которое некоторые из наших не хотят читать в Церкви»), а также Премудрость Соломонова (sic!), хотя и с предостережениями. Не менее важен список книг, которые Мураториев канон обозначает как отвергаемые и не входящие в канон. Здесь Пастырь Ерма, о котором сказано, что «Ерм написал «Пастыря» уже в наши дни в Риме, когда епископом был его брат Пий. Поэтому его нужно читать, но не публично в церкви, ни среди писаний апостолов, ни среди пророков». Также исключаются из канона послания апостола Павла к Лаодикийцам и Александрийцам, и ряд еретических писаний. Латинский текст Мураториева канона изобилует орфографическими и грамматическими ошибками, что дало повод исследователям приписывать его грекоязычному автору, быть может св. Ипполиту.
Мураториев канон отражает важную тенденцию, укрепившуюся в Церкви во второй половине 2 века, а именно стремление провести грань между Священным Писанием Нового завета и околоновозаветной письменностью. Это связано с тем, что именно в середине и во второй половине века нарастает поток рукописей (большей частью — псевдоэпиграфов, т.е. надписанных авторитетными апостольскими именами), читаемых христианами, но происходящих из еретической околохристианской среды. Стремление прекратить распространение еретических произведений проявляется в первую очередь в том, что ограничивается круг книг, читаемых в Церкви за богослужением. Автоматически, но далеко не сразу, это разделение распространяется и на область домашнего чтения членов Церкви.
Основным критерием различения становится соответствие текста той или иной книги «принятому нами учению», т.е. тому неписаному Откровению, которое передано Церкви через апостолов и хранимо ею. Кроме этого, церковные писатели этого времени (в том числе и автор Мураториева канона) обращают внимание на широту распространения текстов. При прочих равных условиях предпочтение отдается книгам, «читаемым повсюду». Различные авторы этого времени могут проводить границу Новозаветного Писания по-разному, однако необходимость ее проведения постепенно становится все более очевидной и широкий взгляд свт. Климента Александрийского выглядит на этом фоне скорее исключением. В это время еще нет возможности принятия и признания нормативных документов, какими станут впоследствии правила Соборов и св. отцов, поэтому неизбежно выделяются три категории книг: общепризнанные, спорные и подложные.
Одним из первых такое разделение предлагает в первой половине 3 века Ориген. В число общепризнанных книг он включает Четвероевангелие, Деяния, 13 посланий Павла, 1 послание Петра и 1 послание Иоанна, а также Апокалипсис Иоанна. Остальные Соборные послания (2 Петр, 2 и 3 Ин, Иуд и Иак), а также Послание к евреям Ориген обозначает как спорные, хотя его личное мнение склоняется в пользу этих текстов. К спорным он относит также и Послание Варнавы. Об остальной околоновозаветной литературе умалчивается: предполагается что она никак не может входить в обсуждаемый канон.
В начале 4 века Евсевий Кесарийский (260 — 340 гг.), как и Ориген, также подразделяет новозаветные Писания на общепризнанные, спорные, но принимаемые многими, и подложные. Он пишет (Церк. ист. III, 25): «…перечислим уже известные нам книги Нового завета. На первом месте поставим, конечно, святую четверицу Евангелий, за ней следуют Деяния Апостолов; потом Павловы Послания, непосредственно за ними — Первое Иоанново и бесспорное Петрово, а потом, если угодно, Апокалипсис Иоанна, о котором в свое время поговорим. Это книги бесспорные. Среди оспариваемых, но большинством принятых: Послания, именуемые одно Иаковлевым, другое Иудиным, и Второе Петрово, также Второе и Третье Иоанновы: может быть, они принадлежат евангелисту, а может быть, какому-то его тезке. К подложным относятся: «Деяния Павла», книга под названием «Пастырь», «Апокалипсис Петра», «Послание», признаваемое Варнавиным, так называемое «Учение апостолов» и, как я сказал, пожалуй Иоаннов Апокалипсис, который одни отвергают, а другие относят к признанным книгам. Некоторые помещали среди этих книг и «Евангелие евреев»… Все это книги отвергаемые, и мы сочли необходимым составить их список, полагая, что мы должны знать, какие книги подлинны, не измышлены и приняты церковным преданием и какие, наоборот, из книг Нового завета исключены, хотя известны большинству церковных писателей».
Несмотря на ясное отвержение Евсевием и многими его современниками ряда «подложных» книг, они продолжают встречаться в текстах Нового завета следующей, Соборной эпохи истории Церкви (4 — 8 вв.), когда происходит окончательное формирование и каноническое оформление состава Священного Писания как Ветхого, так и Нового завета.
v. Канон Священного Писания Нового завета в эпоху Вселенских соборов
В начале соборной эпохи (4 в.) явственно проявляется некоторое географическое различие в отношении к спорным книгам. Западные церковные писатели, как правило, одобрительно относятся к Апокалипсису Иоанна, не включая в канон Писания Послание к евреям. Напротив, восточнохристианские авторитеты обычно принимают Послание к евреям, сомневаясь или вовсе отвергая Апокалипсис.
Так, один из важнейших документов о составе писания, 60-е правило (канон) Лаодикийского собора (поместный собор в Лаодикии во Фригии, собиравшийся около 363 — 364 гг., во всяком случае после Сардийского собора 347 г. и до II Вселенского собора 381 г.), перечисляет в составе Писания следующие книги: «Читать подобает книги сии, Ветхого Завета: 1. Бытие мира, 2. Исход из Египта, 3. Левит, 4. Числа, 5. Второзаконие, 6. Иисус Навин, 7. Судии, Руфь, 8. Есфирь, 9. Царств, первая и вторая, 10. Царств, третья и четвертая, 11. Паралипоменон, первая и вторая, 12. Ездры, первая и вторая, 13. Книга псалмов ста пятидесяти, 14. Притчи Соломона, 15. Екклесиаст, 16. Песнь Песней, 17. Иов, 18. Двенадцать пророков, 19. Исайя, 20. Иеремия, Варух, Плач и Послание, 21. Иезекииль, 22. Даниил. Нового же Завета — Евангелий четыре: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна; Деяния Апостольские, Посланий соборных семь сии: Иакова — одно, Петра — два, Иоанна — три, Иуды — одно; посланий Павловых четырнадцать: к Римлянам — одно, к Коринфянам — два, к Галатам — одно, к Ефесянам — одно, к Филиппийцам — одно, к Колоссянам — одно, к Солунянам [Фессалоникийцам] — два, к Евреям — одно, к Тимофею — два, к Титу — одно и к Филимону — одно». Канон Ветхого завета приводится здесь в традиционном для Востока объеме 22 книг (нумерация по числу букв еврейского алфавита подчеркивает ориентацию именно на иудейский канон). Новый завет включает здесь все книги, кроме Апокалипсиса.
Аналогичным образом исчисляют книги Нового завета свт. Григорий Богослов и свт. Кирилл Иерусалимский. Перечень свт. Григория становится, благодаря его авторитету, церковным каноном и включается в Книгу Правил под заглавием «Правило святого Григория Богослова о том, какие подобает читать книги Ветхого и Нового завета». В этом правиле свт. Григорий говорит: «Дабы не прельщен был ум твой чуждыми книгами, ибо обретаются многие подложные писания, неправо написанные, то приими, возлюбленный, сие мое верное исчисление…[здесь свт. Григорий перечисляет обычные 22 книги Танаха] Предложил я двадцать две книги Ветхого завета, еврейским буквам равночисленные. После сего счисляй книги и Нового Таинства. Матфей писал о чудесах Христовых для евреев, Марк — для Италии, Лука для Ахаии. Для всех же — Иоанн, великий проповедник и небошествователь. Потом следуют Деяния мудрых апостолов, четырнадцать посланий Павла. Семь Соборных, из коих одно — Иакова, два Петровы, далее три Иоанновы, седьмое же есть Иудино, — так имеешь все. Если же какие суть сверх сих, — не принадлежат к признанным».
Свт. Кирилл Иерусалимский (IV Слово огласительное, 36) перечисляет те же 26 книг без Апокалипсиса, добавляя: «а все прочее да будет положено вне, на втором месте. Что не читается в церкви, того не читай и наедине…».
Однако другие церковные авторитеты второй половины 4 века по-прежнему придерживаются деления Писания на общепризнанные и спорные книги. Так, свт. Амфилохий Иконийский (ок. 340 — ок. 395), по некоторым данным — родственник свт. Григория Богослова, перечисляет книги Нового завета иначе. В Книге правил правило свт. Амфилохия располагается непосредственно после правила свт. Григория и озаглавлено «Святого Амфилохия епископа к Селевку о том, какие книги приемлются». В нем свт. Амфилохий пишет: «Особенно подобает ведати [знать] и сие, что не всякая книга, стяжавшая досточтимое имя Писания, есть достоверная. Ибо бывают иногда книги лжеименные, иные — средние и, тако рещи [так сказать], близкие к словесам истины, а другие — подложные и обманчивые, подобно как поддельные и подложные монеты, кои хотя и имеют надписание царское, но, по веществу своему, оказываются ложными. Посему наименую тебе каждую из Богодухновенных книг. Но дабы ты познал раздельно, прежде наименую книги Ветхого завета… [см. выше] Время нарещи [назвать] мне книги нового Завета: приемли четырех только евангелистов: Матфея, потом Марка, к сим присоединив третьего Луку, Иоанна числи четвертым по времени, но первым по высоте догматов, ибо праведно нарицаю его сыном грома, величественно провозгласившим Бога Слово. Приемли и вторую книгу Луки — соборных Деяний Апостольских. К сим присовокупи сосуд избрания, проповедника и апостола языков, Павла, премудро написавшего Церквам четырнадцать посланий: одно к Римлянам, к коему должно сопричислить два к Коринфянам, к Галатам, к Ефесеям [Ефесянам]; за сим — к живущим в Филиппах, потом написанное к Колоссянам, к Фессалоникийцам два, к Тимофею два, к Титу и Филимону, к каждому одно, и одно к Евреям. Сие неподлинным некие называют недобре [неправильно], ибо в нем благодать истинная. Что напоследок реку о Соборных посланиях? Иные глаголют, что семь их принимать должно, а иные — три только: одно Иакова, одно Петрово и одно Иоанново. Некоторые же приемлют три Иоанновых, и кроме сих — два Петровых и седьмое Иудино. Откровение же Иоанново иные причисляют к священным книгам, а многие называют неподлинным. Сей да будет неложнейший канон Богодухновенных Писаний». То, что свт. Амфилохий включает перечисление книг, вызывающих споры, в «неложнейший канон» Писания, скорее характерно для Церкви предыдущего, 3 века.
Иной позиции придерживается старший современник свт. Григория, Кирилла и Амфилохия, один из крупнейших богословов 4 века свт. Афанасий Александрийский. В 39 послании о Праздниках (367 г.) он приводит список Священных книг, также включенный впоследствии в Книгу правил и ставший нормативным церковным документом. Свт. Афанасий пишет: «…изволилось и мне, побужденному истинными братьями и дознавшему сначала по ряду изложить, какие книги приняты в канон, переданы и веруются быть Божественными [т.е. согласно Преданию почитаются как Богодухновенные]…» и далее приводит полный список 27 книг Нового завета, добавляя затем: «…в сих только благовествуется учение благочестия. Никто к сим да не прилагает, ни да отъемлет от них что-либо. О сих Господь, посрамляя саддукеев, глаголал «заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией» (Мф. 22:29)». Здесь впервые с такой ясностью свт. Афанасий формулирует отношение Церкви к книгам Нового завета как к Священному Писанию и применяет к ним слова, сказанные Христом о Священном Писании Ветхого завета. Продолжая, свт. Афанасий пишет: «Ради большей же точности, поскольку пишу ради нужды, присовокупляю и сие, что есть, кроме сих, и другие книги, не введенные в канон, но назначенные Отцами для чтения нововступающим и желающим огласиться словом благочестия: Премудрость Соломонова, Премудрость Сирахова, Есфирь, Иудифь, Товия и так именуемое Учение Апостолов [Дидахэ, или, быть может, Климентины], и Пастырь. Впрочем, возлюбленные, сверх сих читаемых и оных канонических нигде не упоминается об апокрифических, но сие есть умышление еретиков…». Так свт. Афанасий разграничивает книги уже не на общепризнанные, спорные и подложные, но на канонические, «читаемые» (для назидания) и апокрифические (т.е. еретические).
Фактически это правило завершает формирование канона Священного Писания как Ветхого, так и Нового завета, однако позиция свт. Афанасия получает соборное одобрение и становится общепризнанной далеко не сразу. На Востоке еще в течение некоторого времени продолжаются разногласия об Апокалипсисе, в то время как на Западе, не без влияния блж. Иеронима, позиция свт Афанасия, ликвидирующая различие в составе Писания для Запада и Востока, быстро становится общепринятой. Нужно заметить, впрочем, что в целом ряде рукописей этой эпохи, таких как Codex Sinaiticus (Синайский кодекс, греческая рукопись Библии середины 4 в.), в конце Нового завета без какого-либо разграничения включены Послание Варнавы и Пастырь Ерма, а в Codex Alexandrinus (Александрийский кодекс, Α, греческая рукопись Библии начала 5 в.) следом за Апокалипсисом так же без разграничения располагаются 1 и 2 послания свт. Климента Римского.
Поскольку вытеснение из церковного употребления не включенных в канон книг происходило медленно и не без сопростивления, потребовались еще и соборные решения об этом. Главным здесь является 33-е правило Карфагенского собора (419 г.), которое гласит: «Постановлено также, да не читается ничто в церкви под именем Божественных Писаний, кроме Писаний канонических. Канонические же Писания суть сии: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие, Иисус Навин, Судии, Руфь, Царств — четыре книги, Паралипоменон — две, Иов, Псалтирь, Соломоновых книг — четыре, Пророческих книг — двенадцать, Исайя, Иеремия, Иезекииль, Даниил, Товия, Иудифь, Есфирь, Ездры — две книги. Нового Завета — четыре Евангелия, Деяний Апостолов — одна книга, посланий Павла — четырнадцать, Петра Апостола — два, Иоанна Апостола — три, Иакова Апостола — одна, Иуды Апостола — одна, Апокалипсис Иоанна книга одна…».
На этом, собственно, заканчивается история формирования и канонического оформления Священного Писания Нового завета. Решение Карфагенского собора и правило свт. Афанасия в конечном итоге определили позицию Церкви как на Востоке, так и на Западе, где она была дополнительно подтверждена на Тридентском соборе 1546 г. Даже Лютер, не будучи уверен в авторитетности ряда книг (Послания к Евреям, Иакова и Иуды, и Апокалипсис), не пошел наперекор традиции и поместил эти книги в конце своей Библии. Несмотря на то, что замена списков Нового завета на версии, соответствующие канонам, растянулась на века, общецерковная дискуссия о составе Писания после Карфагенского собора затихает.
Но на самом деле в этой истории есть еще одна не вполне ясная страница, а именно включение и исключение из канона документов, связанных с именем свт. Климента Римского. Послания Климента упоминаются свт. Климентом Александрийским как канонические. Порой они считаются в числе спорных текстов. Многие древние рукописи Нового завета включают их в свой состав. Все это еще не отличает их от таких неканонических текстов, как Послание Варнавы или Послание Павла к Лаодикийцам. Особый характер истории этих документов придают 85-е Апостольское правило и корректирующее его 2-е правило VI Вселенского собора (Трулльского, 681 г.).
Апостольские Правила в составе 85 канонов составляют последнюю часть Апостольских Постановлений и вместе с тем первый раздел Книги Правил. По мнению большинства исследователей, они были составлены в конце 4 века. Об этом свидетельствует как тематика большинства канонов, так и близкое сходство многих из них с постановлениями Антиохийского собора 341 года. Вместе с тем в основе некоторых разделов Апостольских Правил (и Постановлений), возможно, лежит и весьма древнее церковное предание. Первые 50 из Апостольских правил были в 6 в. переведены на латинский язык Дионисием Малым (автором летоисчисления «от Рождества Христова») и вошли в каноническое право Западной Церкви. Сам Дионисий при этом не слишком верил в апостольское происхождение переводимого им документа и озаглавил его «правила, называемые апостольскими» (canones qui dicuntur apostolorum). На Востоке авторитет всех 85 правил был подтвержден VI Вселенским собором, который одновременно отверг Апостольские (Климентовы) постановления.
По форме Апостольские Правила представляют собой псевдоэпиграф, ложно приписываемый свт. Клименту Римскому. Последнее, 85-е правило этого сборника следующим образом перечисляет канонические книги Священного Писания: «Для всех нас, принадлежащих к клиру и мирян, чтимыми и святыми да будут следующие книги Ветхого Завета: Моисеевых — пять: Бытия, Исход, Левит, Числа, Второзаконие; Иисуса, сына Навина — одна, Судей — одна, Руфь — одна, Царств — четыре, Паралипоменон (то есть остатков от книги дней) — две, Ездры — две, Есфирь — одна, Маккавейских — три, Иова — одна, Псалтирь — одна, Соломоновых — три: Притчи, Екклесиаст, Песнь Песней; книг пророков — двенадцать, Исайи — одна, Иеремии — одна, Иезекииля — одна, Даниила — одна. Сверх же сего вам да присовокупится в замечание, чтобы юные ваши изучали премудрость многоученого Сираха. Наши же, то есть Нового Завета, Евангелия — четыре: Матфея, Марка, Луки, Иоанна; Павловых посланий — 14, Петра — два послания, Иоанна — три, Иакова — одно, Иуды — одно, Климента — два послания. И постановления вам, епископам, мною, Климентом, изреченные в восьми книгах (которые не следует обнародовать пред всеми ради того, что в них таинственно), и Деяния наши апостольские». Этот документ исключает из Нового завета Апокалипсис (что свидетельствует о его составлении, скорее всего, где-то в Восточной части Церкви), но включает и оба послания Климента, и Апостольские Постановления в целом, якобы переданные через Климента и потому называемые Климентовыми. Это дополнение резко контрастирует с общепринятой с конца 4 века структурой Священного Писания, что потребовало специального церковного решения, последовавшего более чем через два с половиной века.
К моменту созыва VI Вселенского собора в 681 г. вопрос о каноне Нового завета, вообще говоря, был давно решен. Однако существование Апостольских правил как авторитетного церковного документа вносило в него путаницу, если не сказать противоречие. Поэтому собор своим 2-м правилом постановил следующее: «Прекрасным и крайнего тщания достойным признал сей святой Собор и то, чтобы отныне, ко исцелению души и ко уврачеванию страстей, тверды и ненарушимы пребывали принятые и утвержденные бывшими прежде нас святыми и блаженными Отцами, а также и нам переданные именем святых и славных Апостолов восемьдесят пять правил. Поскольку же в сих правилах повелено нам принимать оных же святых Апостолов постановления, чрез Климента переданные, в которые некогда иномыслящие, ко вреду Церкви, привнесли нечто подложное и чуждое благочестия, и помрачившее для нас благолепную красоту Божественного учения, то мы, ради назидания и ограждения христианнейшей паствы, те Климентовы постановления благорассмотрительно отложили, отнюдь не допуская порождений еретического лжесловесия и не вмешивая их в чистое и совершенное Апостольское учение…». Статус Посланий Климента в этой части правила, строго говоря, не изменяется. Однако далее в этом же правиле собор подтверждает авторитет и действенность многих правил Поместных и Вселенских соборов, в том числе Лаодикийского и Карфагенского, а также правил свтт. Афанасия, Григория и Амфилохия, касающихся состава Священного Писания. И этим в истории канона Священных книг в самом деле ставится точка.
Под пристальным руководством Церкви Божией происходило формирование канона священных книг Нового Завета. Как замечает священномученик Иларион, многие книги, составившие принятый впоследствии канон священных книг Нового Завета, уже в апостольское время использовались активно Церковью и собирались ею для их сохранения.
Исследование священномученика Илариона об уже сформировавшемся в апостольское время каноне священных книг Нового Завета во многом опирается на статью протоиерея Александра Горского «Образование канона священных книг Нового Завета», и потому его можно считать принадлежащим русской богословской мысли .
Свои рассуждения об истории формирования Священного Писания Нового Завета священномученик Иларион начинает, как и протоиерей Александр Горский, со значения апостольского служения в жизни Церкви, а также говорит о причине появления священных книг. Апостолы, как преемники и ученики Господа, посылались Им на проповедь: «… как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20: 21), «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16: 15). По этой причине апостольское служение надо признать исключительным, так как на это служение их поставил Сам Господь. Книга Деяний святых апостолов повествует об избрании вместо отпавшего Иуды другого мужа, который находился с апостолами всё то время, пока с ними был Господь, «начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся…» (Деян. 1: 22). Выбор делался не голосованием человеческим, а жребием, с такими словами к Господу: «Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и Апостольства…» (Деян. 1: 24–25). Священномученик Иларион объясняет это тем, что если Господь избрал число двенадцать для этого исключительного служения, то значит оно кем-то после отпадения Иуды должно было быть восполнено. И еще один момент, подмеченный им и подтверждающий особое избранничество в этом служении, состоит в прибегании именно к жребию, через который выбирает не человек, но Бог.
Юноша Савл, гнавший Церковь Божию, а затем ставший «избранным сосудом» Божиим для проповеди Евангелия, часто говорил язычникам о своем избранничестве Самим Иисусом Христом: «Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем…» (Гал. 1: 1). Есть места в Священном Писании, в которых Господь говорит о его апостольской миссии: «Иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам» (Деян. 22: 21). Поэтому в иконографии так часто встречаем изображение апостола Павла вместе с двенадцатью апостолами во время Тайной вечери, как бы находившегося с ними в тот момент, хотя исторически его присутствие невозможно.
Соответствуя своему назначению и призванию от Бога, апостолы учили и благовествовали людям о Пришествии в мир Христа и Сына Божия, через Которого прощаются наши грехи и каждому человеку дается возможность войти в Царствие Небесное. Кроме устного наставления существовали и письменные: «Братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2 Фес. 2: 15); «такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично» (2 Кор. 10: 11); «заклинаю вас Господом прочитать сие послание всем святым братьям» (1 Фес. 5: 27). Апостольские послания обладают таким же авторитетом, как и те, кто их написал. Или как говорит священномученик Иларион, «между личностью апостола и его посланием нет различия» . Просто физически невозможно находиться во всех Церквах сразу, поэтому приходилось отправлять послания. И, наверное, апостолы понимали, что они не смогут жить вечно, а глаголы истины, которым они научались от Господа, должны были наставлять последующие поколения христиан. Если кто ослушивался послания, то с такими апостол даже не разрешал сообщаться (см.: 2 Фес. 3: 14). Лжеучители, видя такую важность и серьезность посланий и соответствующее отношение к ним христиан, не раз пытались подменить их. В связи с этим апостол Павел пишет фессалоникийцам не принимать сразу ни слова, ни послания, так как много обольстителей, использовавших апостольский авторитет в своих нуждах (см.: 2 Фес. 2: 2). Предохраняя церковные общины от подобных «посланий», апостол Павел заключительные слова пишет своей рукой, что часто и сообщает получателям послания: «Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь» (2 Фес. 3: 17–18), или, например, в Послании к Колоссянам: «Приветствие моею рукою, Павловою…» (Кол. 4: 18). Видимо, с подменами сталкивался не только апостол Павел; святой апостол Иоанн Богослов пишет подобные слова: «… если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» (Откр. 22: 19). Этот же факт отмечает протоиерей Александр Горский: «Таким значением посланий апостольских некоторые даже злоупотребляли; имя апостола придавали таким писаниям, которые ему не принадлежали. Так, после первого же послания, какое мы имеем от апостола Павла, уже начались появляться писанные под его именем другими, и он нашел нужным во втором из известных его посланий показать ясный признак, по которому можно отличать его подлинные послания от неподлинных. “Во всяком послании я обыкновенно пишу своею рукою приветствие: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами” (2 Сол. 2: 2 и 3: 17)» .
Новозаветные книги писались для всей Церкви. Встречается, что одно послание направлено нескольким Церквам, например послания апостола Петра. Но даже если послание писалось одной общине, то известно, как апостол Павел повелевал обмениваться ими, чтобы через них могла поучаться вся Церковь. «Когда это послание прочитано будет у вас, то распорядитесь, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочитайте и вы» (Кол. 4: 16). Не говорим о Евангелии, которое по заповеди Спасителя должно быть благовествуемо по всей земле. Из этого священномученик Иларион делает вывод о собирании разными Церквами священных писаний. Апостол Петр пишет: «… долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат, наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях…» (2 Пет. 3: 15–16). Из этих слов выводится основной принцип обмена посланиями между Церквами. Это послание апостол Петр писал христианам Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии (1 Пет. 1: 1; 2 Пет. 3: 1). Не всем перечисленным областям апостол Павел направлял свои послания. Следует также отметить то, как называются послания апостола Павла. Наравне со священными ветхозаветными книгами они именуются «писаниями». Слово «писание» на древнегреческом Grafh – это термин, которым обозначается в Новом Завете Священное Писание Ветхого Завета (см., например: Лк. 24: 27, 32). Для нас очень важно, что этим же словом апостол Петр именует послания апостола Павла. Несмотря на большую значимость и авторитетность у всех христиан посланий апостола Павла, думается, что и к другим апостольским посланиям относились с таким же почтением и благоговением. Правда, из-за дальних расстояний не до всех Церквей апостольские письмена доходили сразу. Поэтому в одной области мог собраться их полный свод, а в другой – нет.
Значение Ефесской Церкви в истории формирования новозаветного канона
Священномученик Иларион путем логики и исследования Священного Писания пытается выявить церковную общину, в которой существовали наиболее благоприятные условия для сбора и сохранения максимального количества новозаветных писаний, составивших в дальнейшем канонический корпус священных книг Нового Завета. В этом вопросе священномученик Иларион соглашается с протоиереем Александром Горским, который таким местом считает Ефесскую Церковь , где жили и трудились ученик апостола Павла Тимофей и любимый ученик Господа евангелист Иоанн Богослов.
Тимофей, как пишет апостол Павел, еще будучи ребенком научался и интересовался Священным Писанием (см.: 2 Тим. 3: 15). Тот же самый первоверховный апостол, говоря о благочестии и нелицемерной вере матери и бабушки Тимофея (см.: 2 Тим. 1: 5), показывает тем самым, насколько близки были их отношения, если он даже знает семью, откуда вышел Тимофей. Может, потому и стал Тимофей ближайшим учеником апостола Павла. Первое упоминание о Тимофее можно найти в главах Деяний святых апостолов, повествующих о втором миссионерском служении апостола Павла. Сначала здесь говорится о его происхождении от иудейки и эллина. В дальнейшем евангелист Лука упоминает Тимофея как человека, непосредственно помогающего апостолу Павлу в благовествовании. Узнав о несчастье Фессалоникийской Церкви, апостол Павел отправил туда Тимофея, чтобы он от его лица укрепил их веру и утешил в любви. Уже будучи в Коринфе, апостол получил от пришедшего Тимофея добрую весть о фессалоникийцах (см.: Деян. 18: 5; 1 Фес. 3: 6). Поэтому неудивительно, что Послание к Фессалоникийцам начинается с приветствия не только от апостола Павла, но и от его учеников Тимофея и Силуана, которых уже знали в тех местах (см.: 1 Фес. 1: 1; 2 Фес. 1: 1).
Через некоторое время, в то время как апостол Павел проповедовал в Ефесе, Тимофей отправился к коринфянам: «Я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде, во всякой церкви» (1 Кор. 4: 17), и еще: «Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен; ибо он делает дело Господне, как и я. Посему никто не пренебрегай его, но проводите его с миром, чтобы он пришел ко мне; ибо я жду его с братиями» (1 Кор. 16: 10–11). Второе послание к Коринфянам тоже упоминает Тимофея: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, и Тимофей брат, церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахаии…» (2 Кор. 1: 1). В этом же послании упоминается проповедь Тимофея и Силуана в Коринфе (см.: 2 Кор. 1: 19).
Приблизительно в это же время пишется Послание к Римлянам, где апостол Павел называет Тимофея своим сотрудником (см.: Рим. 16: 21). Присутствовал Тимофей и в Риме, во время уз своего учителя, который вскоре направляет его в Филиппы: «Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея, дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом. Ибо я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас: потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу. А его верность вам известна, потому что он, как сын отцу, служил мне в благовествовании» (Флп. 2: 19–22). В приветственной части Послания к Филиппийцам кроме имени апостола языков встречается и имя его ученика Тимофея (см.: Флп. 1: 1). Аналогичные упоминания, где апостол Павел вместе со своим сотрудником Тимофеем приветствует христианские общины, есть в Послании к Колоссянам (см.: Кол. 1: 1) и к Филимону (см.: Флм. 1: 1), написанные в один период с Посланием к Филиппийцам.
Писав Послание к Евреям, апостол Павел говорит об освобождении Тимофея, и если всё сложится благополучно, то он вместе с ним придет к ним (см.: Евр. 13: 23).
Что же касается Посланий к Ефесянам и самому Тимофею, то можно точно утверждать о нахождении этих посланий у Тимофея. Уже то, что апостол Павел поставил Тимофея во главе Ефесской Церкви (см.: 1 Тим. 1: 3), а также дал ему право рукополагать во священники (см.: 1 Тим. 4: 14), дает нам повод к такому убеждению. А два Послания к Тимофею не могли миновать их адресата, для которого они являлись особенно ценными и важными, показывающими всю отеческую заботу и любовь апостола Павла к своему ученику и помощнику.
Священномученик Иларион не находит серьезных доводов в Священном Писании Нового Завета для точного утверждения, что Послания к Галатам и Титу были у Тимофея, но делает такое предположение: «Послание к Галатам тоже могло быть известно в Ефесе. Ведь оно было написано к одной из соседних с Ефесом Церквей, и при существовавшем между Церквами взаимном обмене посланиями оно не могло быть неизвестным в Ефесе, этом средоточии всей малоасийской жизни» . А о Послании к Титу в продолжение он пишет: «Остается одно послание к Титу. Но это послание по своему содержанию очень близко к Первому посланию к Тимофею и заключает в себе весьма важные и для Тимофея наставления о том, как должно поступать в доме Божием. Будучи сам в положении, подобном положению Тита, Тимофей не мог не интересоваться теми наставлениями, какие преподал апостол Павел в своем Послании к Титу» . Отношение Тимофея к апостолу Павлу были, как говорит Послание к Филиппийцам, равноценны отношениям сына к отцу (см.: Флп. 2: 22), поэтому нет ничего удивительного, что у Тимофея могли находиться все послания апостола. Каждое слово, выходящее из уст Павловых, для него имело особое значение, на что его подвигала любовь к своему учителю и их общее служение Церкви Христовой. К такому же выводу пришел и священник Александр Горский, заметив, что любовь апостола Тимофея к своему учителю не дает «сомнения, что пастырь Ефесский собрал для своей Церкви всё, что было возможно, из писаний апостола Павла» . Сказанное выше дает нам право утверждать, что Ефесская Церковь, которой руководил Тимофей, имела все четырнадцать посланий апостола Павла.
Кроме Тимофея необходимо отметить и других людей, находившихся рядом с апостолом Павлом и помогавших ему в несении нелегкого апостольского служения. Из всех приближенных лиц у священномученика Илариона особый интерес вызывают личности евангелиста Марка и Луки. Вокруг апостола Павла собирались люди, прошедшие школу письма и достаточно образованные. Евангелиста Луку в Послании к Колоссянам апостол Павел называет «врач возлюбленный» (Кол. 4: 14), а Филимона – сотрудником своим (см.: Флм. 1: 23). Евангелист Лука тоже, как и Тимофей, был верен и предан апостолу Павлу даже тогда, когда его все оставили: «Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию. Один Лука со мною» (2 Тим. 4: 10). Две книги из новозаветного канона написаны Лукой – достопочтенному Феофилу, как об этом пишет сам евангелист (см.: Лк. 1: 1–4; Деян. 1: 1–5). Еще начиная с первых веков эти книги у христиан считались авторитетными. Эту значимость в Церкви придавала им то, что они были связаны с именем апостола Павла. В письме к Тимофею апостол народов пишет: «Помни Господа Иисуса Христа от семени Давидова, воскресшего из мертвых, по благовествованию моему…» (2 Тим. 2: 8). По свидетельству священномученика Илариона, в этом месте усматривается упоминание о Евангелии, написанном Лукой . А обширная книга Деяний святых апостолов больше чем наполовину состоит из жизнеописания и проповеди апостола Павла. Все приведенные доводы дают возможность говорить о том, что Тимофею эти книги были известны.
В Священном Писании есть места, подтверждающие общение евангелиста Марка с апостолом Павлом и Тимофеем: «Постарайся придти ко мне скоро… Марка возьми и приведи с собою; ибо он мне нужен для служения» (2 Тим. 4: 9, 11). Из этих слов можно сделать вывод, что Тимофей и апостол Марк пребывали вместе в Ефесе. Зная о дружеских отношениях Тимофея и Марка, нельзя не предполагать, что Ефесская Церковь имела Евангелие, написанное Марком. Но кроме Евангелия Ефесская община имела и два послания апостола Петра. В своем Первом послании апостол Петр называет Марка «сын мой» (1 Пет. 5: 13), так же, как апостол Павел Тимофея, да и написано оно Силуаном, с которым Тимофей вместе проповедовал в Коринфе (см.: 2 Кор. 1: 19). Пройти мимо Ефеса эти послания не могли, так как написаны христианам, жившим и рассеянным по всей Малой Азии, в нем упоминается и Асия – область, где располагался этот город (см.: 1 Пет. 1: 1).
Послание Иакова написано именно иудеям в рассеянии. Ознакомившись с деятельностью апостола Павла в Ефесе, где он три месяца проповедовал иудеям при синагоге (см.: Деян. 19: 8), можно утверждать, что это послание было тоже известно Ефесской общине, ведь она состояла из достаточного числа иудеев, в числе которых, наверное, были и верующие христиане: «…все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины» (Деян. 19: 10). А от страха, возникшего после избиения бесами неких семи сынов иудейского первосвященника Скевы, употребивших имя Господа Иисуса, но не бывших в подлинном смысле христианами, у жителей Ефеса – как у иудеев, так и еллинов, – по свидетельству евангелиста Луки, «величаемо было имя Господа Иисуса» (Деян. 19: 17).
Священномученик Иларион, видя определенную схожесть Второго послания Петра с Посланием Иуды, пишет: «Ко Второму посланию Петра очень близко подходит по содержанию небольшое Послание апостола Иуды, где обличаются такие же лжеучители, как и в Послании Петра. Возможно, оно предназначено было приблизительно для того же круга читателей, что и Второе послание Петра. Следовательно, в своем распространении оно не миновало Ефеса» . Эту мысль священномученик Иларион также взял из труда протоиерея Александра Горского .
Ефесская Церковь выделяется не только тем, что ее возглавлял сотрудник и ученик апостола Павла Тимофей, но и тем, что с этой общиной христиан имел тесное общение возлюбленный ученик Господа Иоанн Богослов, о чем свидетельствуют церковные писатели. Святитель Ириней говорит о пребывании апостола Иоанна в Ефесе до императора Траяна, где у него учился Поликарп Смирнский, которого, по мнению Тертуллиана, рукоположил во епископа сам апостол любви. Блаженный Иероним повествует о пребывании апостола Иоанна в Ефесской Церкви и одновременно назидающего асийские общины христиан. По убеждению этого же святого, он был погребен своими учениками близ города Ефеса. То же самое можно услышать и у Климента Александрийского, Евсевия Кесарийского и Поликарпа, епископа Ефесского.
Если апостол Иоанн жил в Ефесе, то, соответственно, там находились все четыре Евангелия, три его послания и Апокалипсис. Евсевий Кесарийский пишет, что после написания Евангелия от Матфея, Марка и Луки апостол Иоанн, увидев отсутствие дел, совершенных Спасителем до заключения пророка Божиего Иоанна, решил дополнить три Евангелия своим четвертым. Блаженный Иероним причину написания Евангелия от Иоанна находит в желании Иоанна Богослова, по просьбе местных епископов, обличить ереси, а особенно лжеучителей евионитов, утверждавших о несуществовании Христа до Пресвятой Богородицы.
Три послания тоже писались для малоазийских христиан. В первом усматриваются увещания и наставления апостола Иоанна, заботившегося о своих духовных чадах, которых он со всей любовью и нежностью называет «дети мои» (1 Ин. 2: 1). Второе и третье послания направлены особым лицам, жившим, как можно предположить, недалеко от Ефеса, если он, будучи уже в преклонных годах, собирается к ним прийти (см.: 2 Ин. 1: 12; 3 Ин. 1: 14).
Последняя книга новозаветного канона, которую тоже написал евангелист Иоанн, имела непосредственное отношение к Ефесской Церкви, так как в ней есть наставления, адресованные этой общине от Господа: из семи Церквей, упоминавшихся в этой книге, Господь не без основания первой обращается к Ефесской Церкви.
Подводя некоторые итоги, священномученик Иларион делает следующее заключение: «Итак, соображая различные обстоятельства апостольского времени, с весьма большой долей вероятности мы можем говорить об образовании новозаветного канона в Ефесе еще в апостольское время. Это образование началось там при Тимофее, который стоял в самых близких отношениях с главнейшими новозаветными писателями – апостолом Павлом, евангелистами Лукой и Марком. Закончилось составление Нового Завета в Ефесе при апостоле Иоанне Богослове, который сам был последним по времени писателем новозаветных книг … После него уже никто не мог написать ничего такого, что с равным же правом могло стать в ряду книг новозаветных» .
Из Ефеса священные книги Нового Завета могли распространяться по всем остальным Церквам. Священномученик Иларион вспоминает апокрифический памятник «Учение Аддая», где Аддай, прощаясь со своим учеником Агеем и другими христианами, заповедует им читать «Деяния двенадцати апостолов, присланные из Ефеса Иоанном, сыном Зеведеевым» . Аддай говорит, что она одна из тех книг, в которой возвещается истина, и через нее по этой причине должны наставляться люди в Церквах. Эти сведения, несмотря на то, что берутся из апокрифа, выглядят правдивыми.
В заключении исследования сам священномученик Иларион отмечает заслуги протоиерея Александра Горского, напечатавшего статью «Образование канона священных книг Нового Завета» .
На нее следует обратить особое внимание, так как она выявляет неустойчивость и несостоятельность западной богословской науки в этом вопросе, где принято считать, что формирование канона Священного Писания Нового Завета произошло во II веке в Риме. По этому поводу священномученик Иларион пишет: «Такое представление древней церковной истории для православного члена Церкви неприемлемо, а вне этого представления теряет почти всякий смысл и мнение о том, что первоначально новозаветный канон образовался в Риме, где не было для того столь же благоприятного стечения обстоятельств, как это было в Ефесе в апостольское время» . Доводы протоирея Александра намного естественнее и убедительнее аргументов западных ученых, не имеющих достаточно серьезных фактов и оснований для своих убеждений.
Определив место, где в апостольский период находились священные книги Нового Завета, впоследствии принятые Церковью как канонические, священномученик Иларион рассматривает их дальнейшую судьбу во II веке. Для этого он берет труды церковных писателей, которые активно противостояли еретикам, искажавшим Священное Писание и пытавшимся подстроить его под свои лжеучения.
Основные еретические движения II века, искажавшие Священное Писание
Во II веке можно выделить три основных течения – маркионитство, монтанизм и гностицизм.
Ересь маркионитства получила свое название от ее основателя Маркиона. Церковь признавала Священное Писание Ветхого Завета и после появления новозаветных книг никак не упраздняла его. Маркион же, напротив, утверждал ненужность Ветхого Завета и даже говорил о противоречии его Новому Завету. Многие слова из Священного Писания Нового Завета Маркиону пришлось переделать, так как там мало говорилось о той вражде двух заветов, которую он с такой ненасытностью пытался доказать. Например, слова Христа о том, что Он пришел не нарушить закон и пророков, а исполнить, Маркион переделал так: «Что вы думаете, будто Я пришел исполнить закон или пророков? не пришел Я исполнить, но разорить» . Поэтому и своим ученикам, согласно с описанием Тертуллиана, он велел читать Евангелие, руководствуясь его трудами («Антитезы»). Из всех книг Нового Завета им признавались только те, которые были написаны апостолом Павлом, так как, по мнению Маркиона, другие писатели Священного Писания Нового Завета привносили в евангельскую проповедь много иудейских и ветхозаветных понятий. Из четырех Евангелий он признавал только Евангелие от Луки как сотрудника апостола Павла, да и то 300 стихов им были опущены, а 60 переделаны.
Касательно Павловых посланий, первым в списке Маркиона числится Послание к Галатам, где между апостолом Петром и Павлом, по его мнению, произошла распря из-за соблюдения апостолом Петром иудейских обычаев. Вот как выглядит полная версия последовательности посланий апостола Павла по Маркиону: «первое – Послание к Галатам, второе – Послание к Коринфянам, третье – Послание к Коринфянам второе, четвертое – Послание к Римлянам, пятое – Послание к Фессалоникийцам, шестое – Послание к Фессалоникийцам второе, седьмое – Послание к Ефесянам, восьмое – Послание к Колоссянам, девятое – Послание к Филимону, десятое – Послание к Филиппийцам. Также принимает частями так называемое Послание к Лаодикийцам» . О Послании к Лаодикийцам священномученик Иларион делает оговорку, что на самом деле оно совпадает с Посланием к Ефесянам (например, Ефесянам 4: 5 полностью совпадает с одной из цитат Послания к Лаодикийцам). Поэтому священномученик Иларион выделяет у Маркиона десять посланий, а не одиннадцать. Тертуллиан тоже об этом упоминает, говоря, что под посланием к Лаодикийцам Маркион имеет в виду Послание к Ефесянам на основании Послания к Колоссянам 4: 16.
Помимо ереси Маркиона в этот период появляется еще одно серьезное еретическое движение – монтанизм. Основатель его – выходец из Фригии Монтан. Монтанизм называли новым пророчеством, так как люди, относившиеся к этому еретическому движению, «пророчествовали» в экстазе, не владея своими чувствами. Тертуллиан защищал монтанистов, говоря о некоем помрачении ума, когда через них говорит Бог или кто-либо из них видит славу Божию. На что церковный писатель Мильтиад справедливо замечает, что пророк не должен говорить в исступлении, и этого мнения придерживаются не только он, но и другие церковные писатели . Это и есть главная причина названия их «пророчества» новым. Стоит только посмотреть на то, что они говорили, чтобы понять, насколько они заблуждались и в какой прелести находились.
Вот слова Монтана во время экстаза: «Я – Господь Бог Вседержитель, пребывающий в человеке», или: «Я – Отец, и Сын, и Параклет», а его пророчица Максимилла: «Меня не слушайте, но Христа слушайте» . По убеждению монтанистов, через Монтана Параклет говорил намного больше и даже превосходнее, чем Христос Им же в Евангелии, а его последователи, соответственно, выше апостолов. Это новое пророчество, по их мнению, должно заменить откровение Христа и апостолов, находящееся в книгах Нового Завета. Утверждать о существовании священных книг у монтанистов нельзя, но говорить об авторитетности их слов, которые считались для них выше, чем истины Священного Писания, всё же можем. Хотя историк Евсевий, повествуя о диспуте ученого мужа Гаия с монтанистом Проклом, говорит об упоминании Гаием новых писаний, возникших у монтанистов, за что он и обличал Прокла. Церковный писатель II века Аполлоний пишет о некоем монтанисте Фемисоне, подражавшем апостолам, и так же, как они, составлявшем свои «послания» для наставления. Если Маркион признавал канон Священного Писания Нового Завета частично, вырезав из него то, что ему не нравилось, то, наверное, монтанисты хотели бы заменить своими новыми откровениями в письменном виде всё Писание.
Другое еретическое движение этого периода – гностицизм. В отличие от маркионитства и монтанизма он распространялся зачастую не только в пределах Малой Азии, но и на других территориях. Это движение делилось на различные ответвления. В данном случае не будем заострять внимание на отдельных мнениях об этих дробных общинах, а выделим их общее отношение к Священному Писанию.
Гностики называли себя истинными христианами, которым открыты особые знания для понимания и толкования Священного Писания. «К новозаветным книгам гностики подходили со своими собственными, уже составившимися системами…» . Гностики своим учением искажали Священное Писание или, лучше сказать, они подстраивали его под свои мифы и басни. Каждое гностическое ответвление передавало и принимало новозаветные книги по-разному. Например, для евионеев авторитетно было только Евангелие от Матфея, а вот валентиниане принимали только Евангелие от Иоанна. Каждый из них выбирал то Евангелие, которое больше подходило под их еретические идеи. Такие же мысли встречаем у Тертуллиана: «Еретики не принимают некоторых Писаний, а какие и принимают, те искажают вставками и выпусками, приспособляя к своему учению. Ересь если и принимает Писания, то не принимает их в целом виде…» .
Гностики утверждали о Христе и апостолах, что всё сказанное ими о важных и высоких вещах было от Демиурга, а где-то, в другом случае, от середины, а бывало – и от высоты. Об этом владыка Иларион, недоумевая, пишет: «Чем руководились валентиниане при разделении Писаний на эти три части, совершенно неизвестно; очевидно, своим только произволом» . От того же, видимо, гностики «отталкиваются», излагая теорию аккомодации. Если следовать этой теории, Христос и его ученики в некоторых местах говорили не прямо, так как не всегда этому благоприятствовала сама обстановка, или, если сказать иными словами, слушающие не были готовы к этим откровениям. Исходя из этой теории, гностики начали применять по отношению к Священному Писанию аллегорический метод толкования, где они как раз могли подставлять тот смысл, который больше подходил для их лжеучений. Под неясностью, которую нужно истолковать, гностики имеют в виду притчи и образы в Священном Писании. Христос, по мнению гностиков, словами «Ищите и найдете» (Мф. 7: 7; Лк. 11: 9) указывает на искание таинственного знания в Писаниях, а его можно найти только при помощи аллегории. Святитель Ириней сетует: «Где только употребляется слово “век” или “века”… везде они находят указание на этот эон» . И действительно, используя аллегорический метод толкования, они везде видят в Священном Писании указание на эонов. Например, 30 лет, когда Господь ничего не творил, у гностиков означает 30 эонов; или беседа Спасителя в двенадцатилетнем возрасте с книжниками и старейшинами ими понимается как намек на двенадцать эонов, а отпадение Иуды обозначает отпадение двенадцатого эона и тому подобное. Священномученик Иларион пишет по этому поводу: «Приведенные примеры, не принадлежащие к числу худших, показывают, как далеко заходили гностики в аллегорическом толковании новозаветных книг, и можно вполне согласиться с Тертуллианом, что подобное толкование вредило истине не меньше, чем сама порча текста» . Хотя, говоря об аллегорическом методе толкования, надо заметить, что Церковью он тоже использовался, но всё зависит не от метода, а от того, кем он применяется и в каких целях. Именно у святителя Иринея впервые встречается этот метод толкования; не чужд он и Тертуллиану. По мнению священномученика Илариона, «научное изучение Священного Писания они вовсе не считали высшим, тем менее единственным способом постижения Христовой истины; не думали они вообще, что живая истина достигается научными методами. Принципиально Тертуллиан даже отказывается вести с еретиками научный спор на основании Писания… Да и вообще нужно помнить, что вера спасает, а не изучение Писаний. Изучение Писаний удовлетворяет любознательности и доставляет славу учености» .
«Пред церковными писателями стояла двоякая задача: против маркионитов защищать принадлежность к Новому Завету отвергнутых Маркионом священных книг, а против монтанистов – подсчитать точнее новозаветные книги и оградить их состав от вторжения новейших произведений ложного пророчества» . А против гностиков – и то и другое.
Полемизируя и обличая еретиков, церковные писатели упоминали места Священного Писания, из которых можно судить о новозаветном каноне во II веке. Именно они дают нам понять, какие книги принимались Церковью и входили в его состав. Правда, ими не упоминались такие послания, как к Филимону, Иуде, Второе и Третье послание Иоанна Богослова, но это не дает повода говорить об их отсутствии в Церкви, просто в полемике с еретиками в их цитировании не было необходимости.
Лионская Церковь как преемница Ефесской Церкви
Для лучшего представления о том, каким был канон Священного Писания Нового Завета во II веке в Церкви, священномученик Иларион рассматривает творения святителя Иринея Лионского, возглавлявшего Лионскую Церковь в этот период.
Священномученик Иларион уже упоминал об Ефесской Церкви, которая являлась центром для собрания и хранения книг Священного Писания Нового Завета. Однако во II веке мало сведений о судьбе этой Церкви. Поэтому владыка Иларион пытается определить христианскую общину, которая могла бы нести такие же функции во II веке, как Ефесская община в апостольское время. Им выдвигается идея о связи между Ефесской Церковью и Лионской, которые по этой причине могли иметь одинаковые книги Нового Завета. Тем самым можно проследить дальнейшую участь священных книг.
Связь между малоаcийскими христианскими общинами и лионскими можно заметить по письмам, которые они направляли друг другу. Когда в 177 году в Лионе происходили гонения на христиан, лионская община сообщила малоасийским Церквам о мучениках, пострадавших во время этих страшных событий. Да и сам святитель Ириней Лионский родился и жил какое-то время в Малой Азии. Есть предположение о его пребывании в городе Смирне, где он слушал поучения святого Поликарпа Смирнского, ученика апостола Иоанна Богослова.
Можно найти свидетельство об общении святителя Иринея с Римской Церковью. В истории Церкви известен случай, когда между папой Римским Виктором и малоазийскими христианами произошел спор о праздновании Пасхи и святитель Ириней пытался примирить обе стороны. Следовательно, по трудам и письмам святителя Иринея, где он, конечно, упоминает места из Священного Писания, нам дается повод судить о положении канона Нового Завета не только в Лионской Церкви, но и в Римской и малоасийских.
Священномученик Иларион выделяет труд святителя Иринея «Обличение и опровержение лжеименного знания», написанный им во второй половине II века. По этой полемической работе можно отчетливо проследить, какое количество книг Нового Завета принимал святитель Ириней. Труд, по подсчетам священномученика Илариона, насчитывает «более тысячи» мест, взятых из Священного Писания Нового Завета .
По этому труду замечаем принятие только четырех Евангелий. Довольно подробно он повествует о символике четырех Евангелий и об их истории написания. Акцентируя внимание на числе четыре, он тем самым обличает и укоряет евионеев, принимавших только Евангелие от Матфея; Маркиона, принимавшего одно Евангелие от Луки; валентиниан, желавших использовать Евангелие от Иоанна, и других еретиков, «которые отделяют Иисуса от Христа и говорят, что Христос оставался непричастным страданию, а пострадал Иисус», и по этой причине предпочитающих Евангелие от Марка . Святитель Ириней пишет: «Без всякого страха предлагают свои сочинения (conscriptiones) и хвалятся, что имеют Евангелий больше, чем сколько их есть. Они дошли до такой дерзости, что свое недавнее сочинение озаглавливают “Евангелием истины”, хотя оно ни в чем не согласно с “Евангелием апостолов”, так что у них и Евангелия нет без богохульства» . Особенно важна мысль святителя Иринея о том, что евангелисты передавали свои письмена Церкви, а уже Церковь, в свою очередь, оберегала и сохраняла их, не уменьшая ничего из них и не дополняя ничего к ним. Апостолы, как пишет святитель, «предали нам в писаниях как будущее основание и столп нашей веры… Так, Матфей у евреев на их собственном языке и издал евангельское писание, когда Петр и Павел проповедовали в Риме и основывали Церковь. После их отшествия Марк, ученик и истолкователь Петра, и сам проповедуемое Петром предал нам письменно. И Лука, спутник Павла, проповедуемое им Евангелие изложил в книге. После Иоанн, ученик Господа и на груди Его возлежавший, и он издал Евангелие, пребывая в Ефесе Асийском» .
Книга Деяний святых апостолов не принималась Маркионом. На это святитель Ириней говорит, что Лука, написавший эту книгу, являлся помощником и приближенным человеком к апостолу Павлу, как об этом говорит сам апостол (см.: 2 Тим. 4: 10–11). А во-вторых, если не принимать книгу Деяний, написанную евангелистом Лукой, то тогда надо отвергнуть и Евангелие от Луки, которое Маркион, как известно, признавал за истинное.
Несмотря на то, что святитель Ириней не называет точного количества посланий апостола Павла, просматривая текст, нельзя не заметить обильного цитирования посланий, а также указаний, кому они направляются. Например: «Павел объяснил это, писав к римлянам», или: «Павел открыто сказал во Втором к Коринфянам» . Из всех мест, относящихся к посланиям апостола Павла, приводимых святителем Иринеем, священномученик Иларион насчитал «до 78 из Послания к Римлянам, до 78 из Первого послания Коринфянам, до 15 из Второго послания Коринфянам, до 28 из Послания к Галатам, до 26 из Послания к Ефесянам, до 10 из Послания к Филиппийцам, до 15 из Послания к Колоссянам, 2 из Первого Послания к Фессалоникийцам, 9 из Второго к Фессалоникийцам, 5 из Первого к Тимофею, 5 из Второго и 3 из Послания к Титу» . Послание к Филимону не могло не находиться у святителя Иринея, так как оно довольно часто употреблялось в западных Церквах. Видимо, не было нужды его цитировать в полемике с еретиками. Послание к Евреям у святителя Иринея отсутствует, хотя из него многое можно было бы использовать в борьбе с лжеучениями. Правда, есть места, схожие с текстом из Послания к Евреям, например: «Бог, Словом силы Своей созидающий и творящий всё видимое и невидимое» . Эти слова не могут не напоминать цитату, присутствующую в Послании к Евреям: «…держа всё словом силы Своей…» (Евр. 1: 3). И таких подобных мест около десяти. Евсевий Кесарийский говорит о том, что святитель Ириней упоминает Послание к Евреям. Также в сочинении Стефана Гавара говорится об этом послании, которое святитель Ириней не принимал за послание апостола Павла. Соответственно, для него существовало тринадцать посланий, а Послание к Евреям он знал, но не ставил его в число канонических книг, так как не считал его написанным первоверховным апостолом.
Рождение святителя Иринея в Малой Азии, а также его обучение христианским основам у Поликарпа Смирнского, ученика евангелиста Иоанна Богослова, дает нам повод говорить о наличии в Лионской Церкви писаний, написанных рукой любимого ученика Господа. И действительно, у него встречаются два послания апостола Иоанна, а про третье священномученик Иларион делает такое предположение: «…можно допустить, что там были и все три Иоанновых послания. Третье послание Иоанна по своему содержанию, подобно Посланию к Филимону, дает слишком мало поводов приводить из него тексты; притом оно так кратко. Отсутствие у святителя Иринея текстов из Третьего послания, может быть, простая случайность. А между тем допустить, что святитель Ириней в своем Новом Завете имел Второе послание Иоанна и не имел Третьего, трудно; в истории новозаветного канона, как увидим много раз впоследствии, эти два послания как бы неразрывно связаны между собою: они или вместе отсутствуют, или вместе находятся в составе Нового Завета той или другой Церкви» . Книга же Апокалипсис им цитируется 29 раз. У него она называется «Откровением». В письмах Лионской и Венской Церквам книга Апокалипсис причисляется святителем Иринеем к книгам Священного Писания, но кроме этого он рассказывает историю ее написания, отмечая лучшие списки этой книги.
Из Посланий апостола Петра у святителя Иринея можно найти девять ссылок, заимствованных из Первого послания, но о втором ничего не сказано. При этом сделать серьезное заключение об отсутствии данного послания тоже не совсем правильно.
Несмотря на отсутствие в творении преосвященного Иринея Послания Иуды, владыка Иларион считает, что это послание было ему знакомо: «О Послании Иуды еще можно предположить, что оно святителю Иринею было известно. Предположить это можно на том основании, что, как мы увидим, это послание вообще было известно на Западе (в Риме и Карфагене) среди новозаветных книг» .
Послание же Иакова, брата Господня, не было известно Лионской Церкви, как и другим западным Церквам довольно-таки еще долго.
Святитель Ириней в труде «Против ересей» упоминает еще книгу «Пастырь» Ермы, ставя ее наравне со всеми другими книгами Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Как знаем, далее эта книга не вошла в канонический корпус новозаветных книг.
Просмотренные труды святителя Иринея Лионского дают священномученику Илариону основание сделать вывод, что Лионская Церковь имела все книги Священного Писания Нового Завета, кроме Второго послания Петра и Послания Иакова. Послание к Евреям у нее имелось, но не признавалось за каноническое. Но помимо всего прочего, ею признавалась книга «Пастырь» Ермы, не принятая впоследствии Церковью как каноническая. Благодаря Лионской Церкви, можно увидеть, какие книги имелись и оберегались Церковью во II веке.
Общие выводы
Исследование, проделанное священномучеником Иларионом в области исагогики по изучению истории формирования новозаветного канона, убедительно опровергает западных ученых, выдвигавших различные теории по этому вопросу. Им приводятся исторические свидетельства, доказывающие, что Ефесская Церковь являлась в I веке наиболее удобным местом для средоточения в ней всего корпуса книг Нового Завета. Идеально излагая материал, подкрепленный прекрасной аргументацией, священномученик Иларион своим трудом упрочил позиции отечественного богословия в этом направлении, а впервые эту идею высказал наш ученый протоиерей Александр Горский. Священномученик Иларион в каких-то местах дополняет труд протоиерея Александра. Например, очень важно подмечено владыкой с точки зрения филологии, как послания апостола Павла начинают наравне с ветхозаветными священными книгами именоваться «писаниями», которое на древнегреческом языке обозначается словом Grafh . Тем самым показывается авторитет апостолов и их посланий. Интересно замечено, как в апокрифе «Учения Аддая» говорится о присланной из Ефеса апостолом Иоанном Богословом книге «Деяний двенадцати апостолов», в чем отражается значимость Ефесской Церкви.
На основе этой же идеи священномученик Иларион берется за изучение истории формирования Нового Завета уже во II веке, где он через определенные умозаключения приходит к выводу, что именно Лионскую Церковь как преемницу Ефесской Церкви можно считать хранительницей свода канонических книг, принимаемых Церковью во II веке.
Поиск: введите слово или словосочетание
Оценка
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
- (5,00 из 5)
Обсудим статью в социальных сетях
Статистика
Информационная доска
— Ага! — Тибинг излучал энтузиазм. — Вот в чем кроется ирония! Вот что уязвляет христиан! Библия, как мы теперь знаем, была составлена из различных источников язычником, римским императором Константином Великим (с. 280).
Как Тибинг заявляет далее, Константину необходимо было создать «новую» для того, чтобы иметь письменное подтверждение своего представления о скорее божественной, нежели человеческой, природе Иисуса. Это и привело к формированию канона (собрания священных книг) Нового Завета и уничтожению других священных книг, не прошедших этот отбор:
— Константин понимал, что следует переписать эти исторические книги. Именно тогда и возник самый значимый момент в истории христианства… Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы евангелия, говорившие о человеческих чертах , а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность. Все более ранние евангелия были объявлены вне закона, затем собраны и сожжены на кострах (с. 283).
Взгляд Тибинга на формирование этого канона с точки зрения теории заговора любопытен, но для историков, которым известно, как в действительности происходил процесс включения одних книг в Новый Завет и отказа от других, представляется скорее результатом вымысла, чем знакомства с реальными фактами. Историческая правда заключается в том, что император Константин не имел никакого отношения к формированию канона Священного Писания : он не выбирал, какие книги включать в него, а какие — нет, и он не приказывал уничтожать евангелия, не отнесенные к каноническим (не было никаких всеимперских сожжений книг). Формирование канона Нового Завета, напротив, было длительным и сложным процессом, который начался за столетия до Константина и не завершился после его . Насколько нам известно из исторических источников, император не был участником этого процесса.
В этой главе мы проследим этот процесс от начала до конца, чтобы понять, как в действительности сложился канон христианского Священного Писания, когда проходил этот процесс и кто принимал в нем участие.
Взгляд Лью Тибинга на формирование христианского канона абсолютно верен в одном: этот канон действительно не был просто ниспослан с неба вскоре после смерти . Сам Тибинг в одном из самых запоминающихся высказываний, адресованных Софи Невё, говорит об этом так:
Тибинг улыбнулся.
— …все, что вам надо о ней [Библии] знать, суммировал великий каноник, доктор теологических наук Мартин Перси. — Тут Тибинг откашлялся и процитировал: — «Библия не прислана к нам с небес по факсу».
— Простите, не поняла?
— Библия — это творение человека, моя дорогая, а вовсе не Бога. Библия не свалилась с небес нам на головы (с. 279).
Канон не явился христианам сразу в полном и законченном виде, он был результатом долгого процесса, в течение которого христиане внимательно рассматривали написанные книги и решали, какие следует включить в свой священный канон, а какие исключить из него. Это процесс занял многие годы — вернее, столетия. Решения (вопреки Тибин- гу) принимал не один человек, и даже не одна группа людей (например, церковный собор); они были результатом продолжительных и порой воинственных обсуждений, и споров. Этот процесс еще долго продолжался и после эпохи Константина, но начался он за столетия до нее.
Начало процесса включения книг в священный канон
Это может показаться странным в наши дни, но для религий Древнего мира было совсем не характерно неукоснительное следование священным книгам как руководствам в вопросах вероучения и религиозной практики. Помимо иудаизма, похоже, не было ни одной религии из множества распространенных на территории Римской , которая использовала бы книги подобным образом. Это не говорит о том, что в этих религиях не было вероучений или практик — они были, но не основывались на священных текстах, которые были бы признаны божественно данным сводом «правил». Даже такие основополагающие для культуры книги, как «Илиада» и «Одиссея» Гомера, не воспринимались подобным образом. В них видели то, чем они были на самом деле: собрание интересных историй, полных мифологических описаний богов. Но они не рассматривались как руководящие указания по поводу того, во что нужно верить и как следует себя вести.
Единственным исключением из этого правила — отсутствия у древних священных книг — был иудаизм. У иудеев был набор книг (канон), данный им, как они полагали, Богом, книг, объяснявших им, кто есть Бог, как он на протяжении истории взаимодействовал с людьми (иудеями) , как им следует почитать Бога и как жить вместе в общине. В дни Иисуса канон Священного Писания иудеев (которое христиане впоследствии назвали Ветхим Заветом) еще окончательно не оформился: у разных групп иудеев считались авторитетными разные книги. Но почти единодушно признавалось ядро — Тора (это древнееврейское слово означает «закон», «руководство»), включавшая в себя то, что ныне является первыми пятью книгами Ветхого Завета: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Эти пять , иногда называемые Пятикнижием, всеми иудеями воспринимались как священное откровение, полученное от Бога.
В этих книгах можно найти повествования о том, как Бог создал этот мир, как Он призвал народ Израилев стать Его избранным народом, как он взаимодействовал с предками иудеев, патриархами и матриархами веры, включая Авраама, Сарру, Исаака, Ревекку, Иакова, Рахиль, Моисея и так далее. Что еще более важно, эти книги содержат законы, которые дал Моисею на горе Синай, законы, предписывающие, как следует иудеям почитать Бога, принося Ему жертвы в храме и соблюдая определенные правила, касающиеся пищи и праздников (в том числе Субботы), а также законы, регламентирующие их отношения между собой 1 .
При взгляде назад кажется почти неизбежным то, что у христиан впоследствии должен был сложиться канон Священного Писания, потому что начало христианству положил Иисус, иудейский вероучитель, который признавал иудейскую Тору, следовал ее обычаям, придерживался ее законов и истолковывал ее смысл своим ученикам. Этими учениками Иисуса, разумеется, были первые христиане, и, следовательно, с самого начала у христиан был священный канон, признаваемый ими богоданными книгами, — канон иудейского Священного Писания. Это делало их необычными для Римской империи, — где книги, как правило, имели совершенно другую функцию, — но не уникальными: признавая канон, христиане просто следовали за иудеями.
Но христиане оторвутся от своих иудейских корней, и когда они сделают это, то, естественно, начнут сами собирать священные тексты, которые впоследствии будут сокращены и включены в отдельный, исключительно христианский, канон Священного Писания, который станет известен как Новый Завет 2 .
Иисус из Назарета начал свою пастырскую деятельность, по-видимому, в 20-е годы н.э. Он был казнен римлянами, очевидно, около 30 года н.э. Первая христианская книга была написана вскоре после этого. Самое раннее писание первых христиан (около 50-60 гг. н.э.), дошедшее до нас, принадлежит перу апостола Павла. Евангелия Нового Завета — самые ранние из сохранившихся жизнеописаний Христа, написанные, возможно, между 70 и 95 годами н.э. Остальные книги Нового Завета написаны приблизительно в это же время; вероятно, последней из них было Второе послание Петра (не ранее 120 года н.э.). Следовательно, книги Нового Завета, так же как и некоторые другие произведения ранних христиан, не вошедшие в Новый Завет, были созданы приблизительно между 50 и 120 годами н.э.
Похоже, что уже в этот период христиане начали воспринимать некоторые явно христианские авторитетные как равноценные книгам иудейской Библии. Свидетельства тому можно найти в некоторых текстах самого Нового Завета. Во-первых, существуют предположения о том, что начиная с самых ранних пор слова и проповеди Иисуса считались не менее авторитетными, чем тексты Священного Писания. Возможно, такому их восприятию способствовал сам Иисус манерой своей проповеди. В соответствии с некоторыми из самых ранних наших свидетельств, такими как Евангелие от Матфея, когда Иисус толкует Закон Моисея, он сопровождает каждую из заповедей своими поучениями*. Моисей, например, говорит: «Не убий». Иисус интерпретирует это так: «Даже не гневайся на другого». Моисей наказывает: « ». Иисус добавляет: «Не прелюбодействуй с женщиной даже в сердце своем». Моисей требует: «Не произноси ложной клятвы». Иисус еще более непреклонен: «Не клянись вовсе!». Собственные интерпретации Иисуса воспринимались Его учениками с не меньшим почтением, чем заповеди самого Моисея (см. Мтф 5:21-48).
Еще одно свидетельство тому можно найти в более поздний период Нового Завета. В Первом послании к Тимофею, якобы принадлежащем руке апостола Павла (многие ученые считают, что оно написано поздним последователем Павла от его имени), автор велит своим христианским читателям оказывать почести пресвитерам, а затем цитирует «Писание», чтобы подкрепить свои слова (1 Тим 5:18) 4 . Интересно то, что цитирует он два отрывка: один из Закона Моисея, а второй — слова самого Христа («Трудящийся достоин награды за труды свои» — см. Л к 10:7). Здесь слова Христа и строки Писания равнозначны.
То же мы находим и в писаниях Его последователей. Самым поздним по времени написания, как я уже отмечал, в Новом Завете было Второе послание Петра. Довольно интересно то, что его автор (который тоже явно выступал под псевдонимом, поскольку сам Петр умер задолго до того как оно было написано) говорит о ложных учителях, которые извращают «послания Павла», «как и прочие Писания» (2 Пет 3:16). Таким образом очевидно, что этот неизвестный христианский автор воспринимает послания Павла как «Писание».
По моему мнению, в конце первого — начале второго столетия, за сотни лет до Константина, христиане уже воспринимали некоторые книги как канонические и выбирали книги, которые следует включить в этот канон.
Мотивации отбора книг для библии
Какие силы подталкивали процесс принятия определенной группы книг в качестве авторитетных канонических источников? Как можно видеть из цитат, приведенных выше, христиане начинали привыкать к цитированию определенных текстов для установления как принципов веры, так и норм общежития. После того как Иисус умер и не мог больше наставлять апостолов, появилась потребность в собрании Его изречений для потомства, а когда и сами апостолы начали умирать, понадобилось собрать и их писания — как хранилище истинных учений, которым нужно было следовать.
Это было особенно трудной задачей из-за поразительной , которая начала проявляться в первом столетии, но с несомненной очевидностью обнаружилась во втором столетии. в современном мире кажется нам в высшей степени многообразным, и это верно, учитывая широкий спектр интерпретаций вероучения, распространенных среди тех, кто называет себя последователями Христа. Достаточно вспомнить о различиях между католиками и баптистами, последователями греческой православной церкви и мормонами, Свидетелями Иеговы и сторонниками епископальной церкви. Какими бы значительными ни были различия между христианскими группами в наши дни, они меркнут в сравнении с известными нам различиями христианских групп в церкви первых веков.
Только во втором столетии, например, нам известны люди, объявлявшие себя последователями истинного учения Христа и при этом верившие в такие вещи, которые поразили бы большинство современных христиан своей крайней нелепостью. Были, конечно, и христиане, верившие в одного Бога, но другие говорили, что Бога два (Бог Ветхого Завета и Бог Иисуса), третьи же и так далее утверждали, что богов 12, или 30, или 365! Были христиане, считавшие, что этот мир был создан одним истинным Богом, но другие утверждали, что он создан второстепенным божеством; третьи же приписывали его создание и вовсе некому порождению злых сил. Были христиане, видевшие в Христе одновременно и «вполне» человека, и «вполне» Бога; другая группа, как уже говорилось, возражала, что Он настолько человечен, что не может быть божествен, третья же — что Он «вполне» божествен, и потому не может быть человеком, а четвертые различали в Нем два разных существа — человека Иисуса и Бога Христа. Были христиане, верившие, что через смерть Иисуса спасется этот мир; другие уверяли, что смерть Иисуса не имеет никакого отношения к спасению этого мира; еще одна группа утверждала, что Иисус вообще не умирал.
Как я отмечал ранее, эти различные христианские группы — особенно те, которые исповедовали наиболее странные из этих учений, — не могли просто взять и свериться со своим Новым Заветом, чтобы понять, кто прав, а кто нет, потому что Нового Завета не было.
У каждой из этих групп были священные книги, которые, как они утверждали, остались от апостолов Иисуса, — евангелия, деяния, послания, откровения, — и каждая группа настаивала на том, чтобы именно эти книги стали для остальных христиан, желавших знать, во что верить и как жить, непререкаемым письменным авторитетом. Борьба за Священное Писание была настоящей битвой — затяжным конфликтом между соперничающими группами христиан, вознамерившимися определить характер христианства на все грядущие века. Лишь одна группа победила в этой ; именно эта группа установила (на Никейском соборе), каким должен быть христианский веры, и решила, какие книги следует включить в канон Священного Писания. Вопреки тому, что говорил Лью Тибинг, это решение не было следствием усилий императора Константина. Оно было следствием усилий христианских лидеров — тех, которые победили в этом раннем споре о христианском вероучении и религиозной практике 5 .
Серанион и Евангелие от Петра
Мы можем получить представление о том, как происходил этот процесс, познакомившись с сюжетом, рассказанным Евсевием, «отцом церковной истории», с которым мы уже встречались в одной из предыдущих глав. Евсевий, как отмечалось там, написал десятитомную историю христианской Церкви, охватывавшую период от дней Христа до времени, в которое жил сам Евсевий (эпохи Константина). В этих книгах он много говорит о ранних христианах и их конфликтах, включая споры по поводу вопросов вероучения и канона Священного Писания. Одна из таких историй проливает свет на процесс формирования канона писания в целом.
В главе 3 я рассматривал одно из самых ранних дошедших до нас евангелий — Евангелие Петра. Еще до открытия этого евангелия в 1886 году о его существовании было известно из «Церковной истории» Евсевия. Евсевий сообщает о когда-то знаменитом епископе Антиохийском Сера- пионе, жившем во второй половине второго века. Под юрисдикцией Серапиона находились церкви по всей Сирии, и время от времени он совершал пастырские инспекционные объезды. Однажды он посетил церковь в деревне Росс и узнал, что тамошние христиане в своих церковных службах используют евангелие, написанное Петром. Серапиона это ничуть не смутило: если апостол Петр написал евангелие, оно несомненно приемлемо для чтения в церкви. Но когда он вернулся в Антиохию из своего путешествия, некие информаторы сообщили ему, что так называемое Евангелие Петра содержит ложное учение. Более того, они утверждали, что это докетское евангелие, в котором Христос изображается не вполне человеком (см. наши предыдущие рассуждения о докетизме).
Узнав об этом, Серапион приобрел экземпляр этой книги и, прочитав ее, действительно встретил несколько пассажей, которые можно было истолковать в докетском смысле. Он написал небольшой памфлет «По поводу так называемого Евангелия Петра» и отправил его христианам Росса, сопроводив приказанием не использовать больше эту книгу в церковных службах общины.
Эта интересная история наглядно показывает, как христиане принимали решения о том, следует или нет воспринимать книгу как часть Священного Писания и приемлема ли она для использования церковью в качестве наставления и руководства. И христиане Росса, и Серапион были согласны в том, что апостольская книга — то есть написанная одним из ближайших учеников Христа (или, по меньшей мере, одним из спутников Его учеников) — приемлема. Но помимо этого книга должна была быть «ортодоксальной», то есть содержать верное толкование учения Христа. Книга, не соответствовавшая этому требованию, была явно не апостольской, поскольку сами апостолы, как считалось, могли передавать только истинные описание Христа и значение его учения. С точки зрения Серапиона, так называемое Евангелие Петра было не ортодоксальным; таким образом, оно не могло быть написано Петром. По этой причине его не следовало использовать в христианских богослужениях. Иными словами, его следовало исключить из канона.
Все это происходило за 150 лет до Константина.
Ириней и Четвероевангелие
Но соответствует ли правде то, что именно Константин ответствен за принятие окончательного решения о включении в Новый Завет четырех Евангелий, как утверждает Ли Тибинг? Действительно ли в начале четвертого века были широко распространены различные евангелия, из которых Константин выбрал четыре для включения в канон Священного Писания?
Кажется, что эта проблема, которую невозможно разрешить. Как проследить, как то или иное произведение древнехристианской литературы вошло или не вошло в Новый Завет. Почему поначалу такое обилие различных текстов было сокращено до 27, как сейчас они есть в каноне Новозаветных книг. Я попытаюсь показать, что канон Новозаветных книг выявлялся в несколько этапов, каждый этап имеет свои характеристики. Поначалу он выявлялся, как некое соглашение между различными поместными Церквами древнего Средиземноморья. Различные поместные Церкви, возникшие в первые века по Р. X., имели несколько отличные суждения о том, какое же писание является бесспорно вероучительным. Для этого опишем, как складывался этот канон в разных первохристианских Церквах: в Римской, в Карфагенской (в Африке), в Галльской Северо-западной поместной Церкви (территория современной Франции), в Александрии (в Северной Африке занимает промежуточное положение между древними Востоком и Западом), а также в ранней Византийской Церкви IV века (град Константинополь на Босфоре). Вот такой охват с самого Севера древнего цивилизованного мира до Востока.
Начнем с Римской Церкви. О том, каким каноном пользовалась древняя Римская Церковь, дает нам представление знаменитый памятник, так наз. фрагмент Муратори.
Это отрывок латинского текста, "случайно" найденный в XVIII веке итальянским ученым Муратори, по имени которого и получил название. Найден он был Муратори в библиотеке г. Милана, где служил св. Амвросий Медиоланский (древнее название г. Милана - Медиолан), поэтому библиотека именуется Амвросинской. Это фрагмент, потому что он без начала и без конца. Оригинал был написан по-гречески (не буду говорить, как это доказано), до нас же дошло сочинение латинское. Фрагмент или, как он еще именуется, канон Муратори, написан на Западе, но первоначально он был написан на греческом, потому что до III в. христианским языком и в Римской Церкви был греческий язык. Об этом свидетельствуют надписи в римских катакомбах, эпитафии тоже написаны на греческом языке. Этот памятник написан вскоре после смерти папы Пия, который жил в середине II века, т. е. относится к середине или концу II века. Он дошел до нас в уже латинской переводной рукописи VIII века. Это не просто каталог новозаветных книг, кроме того, в нем содержатся 23 книги Нового Завета. Канон Муратори включает Четыре Евангелия в их нынешней последовательности, в нем содержится еще и историческое описание. Во фрагменте отмечается, что Деяния Апостольские написаны Евангелистом Лукой на основании лично виденного, тем самым Евангелист Лука не писал о том, что было с ап. Павлом в Испании, потому что, по-видимому, пути их разошлись после первых уз. И вот книга Деяний, следующая после Четвероевангелия, обрывается неожиданно при описании прибытия ап. Павла в Рим, а что было дальше, мы по Деяниям не знаем. Указано 13 посланий ап. Павла, исключая Послание к Евреям (обратите на это внимание). Это первое древнейшее свидетельство о том, что западная древняя Римская Церковь не включала в свой канон Послание к Евреям. Есть замечание, что ап. Павел был оправдан на суде Нерона в 64 году и успел осуществить свои давние планы - достичь границы империи - Испании. Вот откуда мы узнаем подтверждение того факта, который кратко высказан ап. Павлом в каноническом Послании к Римлянам, где говорится о его намерении побывать в Испании. В каноне Муратори подтверждается это предание. Там еще есть 1-ое и 2-ое Соборное Послание ап. Иоанна и одно Соборное Послание Иуды, а также два Апокалипсиса - Иоанна Богослова и ап. Петра. По этому списку видно, что спор начинается о Послании к Евреям, о некоторых Соборных Посланиях (одного из 3-х Иоанна Богослова, ап. Петра, ап. Иакова). Добавляется некий новый памятник - неведомый нам Апокалипсис, считающийся теперь апокрифическим Апокалипсис ап. Петра. Итак, у нас есть подтверждение того, что перечисленные Послания, которые признаются каноническими в этом знаменитом фрагменте, почти единодушно будут признаваться каноническими во всех прочих Церквах этого времени, т. е. со II века.
Итак, Четвероевангелие, Деяния, Послания ап. Павла в основной своей массе (13 Посланий) уже в это время не оспариваются, как избранный список новозаветных канонических текстов. Спор пойдет между различными поместными Средиземноморскими Церквами по поводу 6-7 книг, они будут спорными на протяжении приблизительно двух веков. В этом списке упоминается ныне считающийся каноническим новозаветным сочинением "Пастырь" Ерма. Эта книга называется исключением из богослужебного канона, но рекомендуемой для чтения. Так остается и теперь, это Писание мужей Апостольских (Ерм именуется апостольским мужем, т. е. тем, кто сменил апостолов в древней Церкви), и его сочинение читать рекомендуется.
Дается предостережение против подложных сочинений. Подложными сочинениями названы Послание к Лаодикийцам ап. Павла и Послание к Александрийцам (о Послании к Лаодикийцам еще услышите). Итак, в этом тексте мы впервые сталкиваемся с классификацией рукописных источников. В законченном виде эта классификация встречается в ранневизантийском памятнике, а именно, у Евсевия Кесарийского.
В каноне Муратори видно разделение: с одной стороны, книги, которые считаются бесспорными, с другой - "Пастырь" Ерма, который считается полезным, но не для богослужебного использования.
Проследим, как эта классификация вырабатывалась в Церкви в дальнейшем. Здесь же, в Римской Церкви еретик Маркион, знаменитый гностик, составил свой знаменитый канон Священных книг, так называемый Маркионов канон Священных книг. Известно, что Маркион сначала признавал все Четыре Евангелия, но затем в безумии своем стал признавать только, как думают, Евангелие от Луки, причем в сокращенном варианте. Он, по-видимому, первый предложил идею двухчастного Нового Завета - Евангелие и Апостол. Эту систему мы сохранили до сих пор. Такую классификацию продолжил свт. Ириней Лионский в знаменитом сочинении "Против ересей", которое и есть сочинение против гностиков.
Маркион прибыл в Рим из Малой Азии в начале II века и считал себя продолжателем ап. Павла. В основе его учения лежит противопоставление учения Ветхого Завета и христианского Евангелия. По его мнению, Закон утратил силу, т. е. Ветхозаветные Писания потеряли свой нормативный смысл. Отбросив еврейскую Библию, Маркион, по свидетельству Тертуллиана (это рубежи II-III вв., знаменитое сочинение "Против Маркиона"), предложил новое Священное Писание - Евангелие от Луки и 10 Посланий ап. Павла. Маркион отредактировал тексты, очистил их от мотивов, противоречивших его богословию. Он выкинул повествование о Рождестве Господа Иисуса Христа, Его родословную, цитаты из Ветхого Завета, которые он считал вторичным церковным добавлением. Маркион является в каком-то смысле крестным отцом реформации Лютера, и Маркион оказался нужным протестантам. В частности, знаменитый ученый историк, протестант Гарнак, ученый прошлого века, написавший капитальный труд о Маркионе, изложил мнение, что на магистральном пути развития Церкви оказался как раз Маркион ("большая" Церковь как протестанты именуют Православие, т. е. Вселенская Церковь, развивалась по неправильному пути, что и отразилось на каноне Новозаветных книг). Это нужно протестантам по понятной причине - для того, чтобы оправдать Реформацию Лютера, который отпал от Церкви. Им нужно показать, что у него были предшественники. И новое, изобретенное Лютером, это на самом деле позабытое старое, маркионовское. Сам Маркион вскоре после того, как он появился в Риме в 40-е годы II в., был отлучен от Римской Церкви, сведения о его каноне дошли до нас из сочинений, которые направлены против Маркиона, в частности, из сочинений Тертуллиана. Вслед за тем появились, как следствие, в Церкви анти-маркионовы прологи в Евангелиях, т. е. вступления к Евангелиям, которые составлены для полемики с еретиком. Этот ложный канон Маркиона повлиял на то, что Вселенская Православная Церковь поспешила с созданием собственного, закрытого, общепризнанного списка Новозаветных книг. Нельзя, конечно, считать виновником создания этого списка Маркиона.
Когда стало ясно, что признаваемые книги исправляются как попало, как это сделал с Евангелием от Луки Маркион, то встала проблема фиксации этих текстов. Этим самым Господь худое использовал во благо. Церковь задумалась и декларировала этот список. Имейте в виду, что Маркион создал параллельную иерархию, и Маркионитская Церковь просуществовала еще не один век. Такое было сотрясение. Теперь о сведениях, которые дошли до нас из Сирийской Церкви (на самом восточном краю Средиземного моря). О каноне Восточной Церкви можно судить по так наз. переводу Пешито, т. е. общепризнанному переводу. Это сирийская рукопись, восходящая к IV или V веку по Р. X. В ней содержатся 22 новозаветные книги, не достает Послания ап. Петра, 2-го и 3-го Соборных Посланий ап. Иоанна, Послания Иуды и Апокалипсиса, т. е. к спорным добавляются еще 4 книги. Это говорит о независимости канона Сирийской Церкви от канона Римской Церкви, поскольку есть серьезное разночтение. Но при этом обратите внимание, во всем остальном полное единодушие.
Теперь сведения из Карфагенской Церкви (северо-запад Африки). О Карфагенской Церкви свидетельствуют сочинения Тертуллиана, учителя конца II века, который из Рима переправился в Африку. У него Послание к Евреям считается принадлежащим ап. Варнаве (новый мотив). И у Муратори, и в Сирийской Церкви, и у Тертуллиана это камень преткновения. Нет указания на Соборное Послание Иакова, 2-ое Послание Петра, но Тертуллиан говорит о подлинности Апокалипсиса и Послания Иуды. К "Пастырю" Ерма, о котором мы услышали из канона Муратори, Тертуллиан относится отрицательно (опять свежая струя), как к сочинению, оправдывающему принятие падших в Церковь. Это является замечательным свидетельством того пути, который проделал сам Тертуллиан. Он к концу жизни отпал от Церкви, этот талантливый, гениальный учитель Церкви и впал в крайнее пуританство, т. е. в отношение к Церкви, как к сектантскому организму, где могут существовать только "чистые", и завет Господа: "Милости хочу, а не жертвы", таким людям становится неблизок. о северо-западе Европы, по сведениям из Галльской Церкви. Об этих сведениях говорится в сочинениях свт. Иринея Лионского (конец II века). У него перечисляются все книги, за исключением 2-го Послания Петра, Послания Иуды. В сложении канона свт. Ириней Лионский сыграл совершенно исключительную роль. Почему важен нам этот автор? Потому что на его примере видим, как древняя Церковь, которая еще не связывала себя какими-то специальными установлениями, специальными списками, осуществляла передачу предания. Как это видно на примере свт. Иринея Лионского? Он является в третьем поколении учеником самого возлюбленного Иоанна Богослова. Ириней Лионский происходил из школы св. Поликарпа Смирнского, Малоазийского епископа, мученика начала II века, который являлся, в свою очередь, собеседником и последователем Игнатия Богослова, епископа Малоазийского. Иоанн Богослов - Игнатий Богоносец - Поликарп Смирнский - Ириней Лионский, такая четко прослеживающаяся преемственность, из уст в уста, от святого к святому. Ириней Лионский тоже знал Послание к Евреям, пользовался им в своем знаменитом сочинении "Против ересей", но почему-то его в свой список канонических книг не включил.
Переходим на восток, в Александрию из Галлии, движемся, как говорят, перекрестно. Евангелия символизируют восток-запад, север-юг, четырехчастным своим количеством, и я постарался показать вам перекрестие: с востока на запад, с севера - на юг. В Александрии знаменитый Климент Александрийский (рубеж II-III вв.) в своем сочинении тоже цитирует все новозаветные книги, включая 2-ое Соборное Послание Петра. К сожалению, подлинника у нас не имеется, это косвенное цитирование по книге Евсевия Кесарийского (IV век). Евсевий Кесарийский в своей классической "Истории Церкви" цитирует Климента Александрийского. Прямой цитации Климента Александрийского у нас нет. О Послании к Евреям Климент говорит, что оно принадлежит Петру и написано им к евреям на еврейском языке, но Евангелист Лука тщательно перевел его и издал для эллинов. Вот косвенное свидетельство через Евсевия Кесарийского от Климента Александрийского. Что касается апокрифов, то Климент Александрийский пользовался уже упомянутым нами Апокалипсисом Петра из канона Муратори, посланием ап. Варнавы, которое относил и мы теперь относим к писаниям мужей апостольских, также посланием Климента Римского (которое тоже относится сейчас к писаниям мужей апостольских), "Пастырем" Ерма, "Дидахе", но не считал эти книги Священным Писанием. Тоже уже наблюдается некая градация Новозаветных книг: одно дело канонические, другое дело - полезные. Последователь Климента Александрийского, знаменитый учитель Церкви Ориген (первая половина III в.), который, к сожалению, не сохранил до смерти своего единства с Вселенской Церковью, считал общепризнанными Церковью Четыре Евангелия, 13 Посланий ап. Павла, Деяния, 1-ое Послание Петра, 1-ое Послание Иоанна, Апокалипсис. Послание к Евреям Ориген считал Павловым, часто его цитировал и считал каноническим. Вот его замечательная формулировка: "А кто именно написал Послание к Евреям, об этом поистине знает только Бог".
И все потуги нынешних ученых разрешить проблему авторства с помощью текстологического, филологического анализа, когда видят, что там есть какое-то несоответствие с Павловыми Посланиями, не движутся дальше фразы, сказанной Оригеном. Итак, к III веку Послание к Евреям считается Павловым, но кто конкретно его написал, знает один только Бог. Но мы знаем, что Послание к Евреям завершается ремаркой: "А писал это Тертий", т. е. секретарь ап. Павла. Секретари ап. Павла, конечно, наложили отпечаток на тексты Павла, но автором был Павел. И пусть писал Тертий, и он, очевидно, был выдающимся литератором, но диктовал Павел.
О 2-м Послании Петра Ориген говорит, что оно оспаривается, но пользуется им в своих комментариях. О 2-м и 3-м Послании Иоанна Ориген выражается довольно нерешительно, он пишет: "Оставил в списке книг может быть, 2-ое и 3-е, хотя не все их признают за подлинные". В отношении Иак. употребляет Ориген выражение: "обращающееся под именем Иакова, тоже неопределенно". Об Послании Иуды он говорит в сослагательном наклонении: "Если кто и принимает Послание Иуды…". Тем не менее, сам он 2-е и 3-е Послания Иоанна и Послание Иуды считает апостольскими и подлинными. Такая тенденция - не давать последнего слова, кто написал, но считать их подлинными, - для признания их подлинности не важно, какая рука водила. Итак, во времена Оригена в Александрийской Церкви были спорными 2-е Послание Петра, 2-е и 3-е Послания Иоанна, Послания Иакова, Иуды и к Евреям.
Последователь Климента Александрийского и Оригена (знаменитая Александрийская школа), Дионисий Александрийский (конец III в.) в полемике против ереси хилимастов отвергает принадлежность Апокалипсиса Иоанну Богослову, так как именно из этой книги еретики черпали мнимое подтверждение их заблуждению. Он говорит, что автор Апокалипсиса не тот, кто написал четвертое Евангелие и Соборное Послание Иоанна. Очевидно, что эти сомнения впоследствии оказали влияние на другого представителя древней Церкви - Евсевия Кесарийского.
Переходим к заключительной части характеристики мнений поместных древних христианских Церквей, к ранней Византийской Церкви. Знаменитый Евсевий Кесарийский пишет: "На первом месте надобно поставить Святую Четверицу Евангелий, за ним следует Послание о деяниях апостолов, после этого должны войти в список Послания ап. Павла, за которыми надо дать место обращающемуся 1 Ин. и 1 Пет., и, наконец, поместить Апокалипсис Иоанна". Эти писания признаны всеми (по-гречески "омологумене" в противоположность "аптилегомена", т. е. спорные послания). Двойственное и нерешительное отношение к подлинности Апокалипсиса, поставленного в конце этого списка, который признавался уже и Климентом, и Оригеном, объясняется, по-видимому, сомнениями, высказанными Дионисием Александрийским, который подверг сомнению авторство и подлинность Апокалипсиса. И вот, у Евсевия мы, наконец, встречаем сложившуюся классификацию источников. Евсевий дает 3 разряда новозаветных книг.
Первый - это те самые "омологумене", общепризнанные (уже перечислены выше).
Второй класс распадается на прорекаемые, однако, принятые многими. Сюда по Евсевию попадают 2-е Послание Петра, 2-е и 3-е Послания Иоанна, Послания Иакова и Иуды. В разряд спорных попали еще книги второго подкласса, явно не входящие в канон, хотя и известные церковным писателям: Деяния Павла (ныне апокриф), "Пастырь" Ерма, Апокалипсис Петра (ныне апокриф), послание ап. Варнавы, Дидахе.
Итак, спорные делятся на 2 класса: прорекаемые, принятые многими и явно не входящие в канон, но почтенные книги известных церковных писателей.
Третий разряд - это то, что мы сейчас считаем апокрифами, а по Евсевию это "нелепые и нечестивые книги", о которых ни один церковный писатель не упоминает (евангелие от Петра, евангелие от Фомы, деяния Андрея, деяния Иоанна, деяния Петра).
Помимо этой классификации Евсевию было поручено Константином Великим организовать для Константинопольской церкви переписку 50 экземпляров Библии, в составе этой Библии нет Апокалипсиса ввиду нерешительного отношения Евсевия к его общепризнанности. Таким образом, новозаветный канон по Евсевию состоял из 26 книг. К моменту переписки Библии некоторые послания, в частности, прорекаемые, были приняты многими и вошли в список книг, составленных Евсевием, осталась единственная книга Апокалипсиса, которая в Библию не вошла. Из Константинопольской Библии этот неполный список новозаветных книг был заимствован святым Кириллом Иерусалимским (80-е гг. IV в.). Сам Кирилл пользовался Апокалипсисом, но не признавал его. Этот список использовал и св. Григорий Богослов (конец IV в.), он тоже пользовался Апокалипсисом. В знаменитом 85-ом Правиле Апостольских постановлений (книга "Апостольские правила" восходит к IV в., т. е. рукопись IV в., а восходит, очевидно, к более древней традиции), а также в 60-ом Правиле Лаодикийского Собора (середина IV в.) содержится этот список, и тоже пока без Апокалипсиса. Наконец, на поместном Соборе Северо-Африканской Карфагенской Церкви, (419 г.) были приняты постановления, которые вошли в "Книгу правил", эта книга переиздавалась неоднократно. Это полный список 27 новозаветных книг. На Пято-Шестом Трулльском Соборе, который имел место после 6-го Вселенского Собора в конце VII в. (692 г.), было подтверждены постановления Лаодикийского Собора, но в списке уже содержался Апокалипсис. Трулльский Собор признал список канонических книг свт. Афанасия Великого (середина IV в.). Это знаменитый список, который содержится в 39-ом Послании свт. Артемия Великого, и содержит 27 новозаветных книг. В IV в. имеем соседство полного списка и неполного, они существуют наравне в разных поместных Церквах. Так трудно этот общепризнанный список составлялся. Наконец, в XVII веке (1654 г.) Константинопольский Патриарх Кирилл Лукарис в ответ на выраженные кальвинистами сомнения по поводу некоторых новозаветных книг (у этого Патриарха была дискуссия с протестантами) торжественно повторил список Священных книг Новозаветного Канона с включением в него Апокалипсиса. Но колебания продолжились и в XVII веке.
Два поместных Собора, Константинопольский и Иерусалимский, в 1672 г. не высказались определенно об авторитете Апокалипсиса. Это колебание было унаследовано исторически в Русской Церкви. В Законе Божием Апокалипсис не проходится, не читается на богослужении. Но это не замалчивание, это есть совершенно справедливое и разумное церковное отношение к этой особенно таинственной книге Нового Завета.
Подведем некоторые итоги. На западе довольно долгое время, если отбросить частности, оставалось спорным Послание к Евреям (Запомните!), 2 Послание Петра, Послание Иакова вплоть до IV в. На Востоке долго сомневались в подлинности Апокалипсиса. Таким образом, вся история новозаветного канона основывается на двух динамических, в каком-то смысле, моментах. Во-первых, поместные Церкви проводили апробацию новозаветных книг, бывших в некоторых частных Церквах и у отдельных отцов и учителей неизвестными или спорными. Это касалось 2-го и 3-го Посланий Петра, Посланий Иакова и Иуды и Апокалипсиса - на Востоке, Послания к Евреям - на Западе.
И второй момент: устранение книг, которые незаконно претендовали на канонические (Апокалипсис Петра) или на близость к каноническом книгам (послания Климента, послание Варнавы, "Пастырь" Ерма, Дидахе).
В Церкви всегда было живо предание, этого никогда не поймут протестантские историки, протестантские ученые, которые видят этот процесс очень схематично, видят его тенденциозно, что одни в угоду "большой" (Православной) Церкви принимаются, другие в угоду этой "большой" заскорузлой Церкви отсекаются.
Этого протестантам не понять, и в этом тупиковость их научного метода. Церковь это не тот механизм, который можно с легкостью препарировать: это мышца так движется, эта так, а вот эта иначе. Церковь - это живой организм, его нельзя поместить в анатомический театр. Новозаветный канон - это не случайный продукт, он издревле был храним по всему Средиземноморью, уже во II веке видно это хранение. И Церковь просто проявляла тщательную заботу о сохранении того, что должно сохранить, о его совместном принятии и об отсечении того, что не должно там остаться. Это происходило благодатным процессом узнавания или неузнавания Церковью своего. Свое узнавалось, чужое не узнавалось и отставлялось. При той тщательности, которую Церковь прилагала для сохранения этих Писаний, решительно становится непонятным, почему могло бесследно исчезнуть некоторое число этих новозаветных Писаний. Если Церковь сохранила нам Послания Апостолов, написанные отдельным лицам - Филиппу, Тимофею, имеющие совершенно частный повод и назначение, тем более она передала бы нам, например, Послания св. Павла к Лаодикийцам (которое канон Муратори отвергает) или 2-е к Филипийцам, если бы такое существовало. Протестанты рассматривают канон, как нечто случайное, дескать, при установлении канона не было твердого критерия, и наряду с апостольскими в канон вошли и неапостольские произведения, в зависимости от поместной церковной практики для богослужебного употребления той или иной книги. В действительности было, как видим, совсем не так. Некоторые книги, во-первых, оставались временно неизвестны некоторым поместным Церквам, во-вторых, некоторые книги были спорными, так как, по-видимому, либо редко читались, либо имели слишком общее назначение, как Послание к Евреям, поэтому их апостольское происхождение не могло быть заверено голосом какой-нибудь одной авторитетной Церкви, которая бы хранила это Послание. Послание к Евреям, действительно, имеет весьма общий характер, в отличие, скажем, от Послания к Ефесянам, Послания к Галатам, которые имеют конкретного адресата - Малоазийскую Церковь и конкретную ситуацию в этой Церкви.
Образование новозаветного канона есть великая критическая церковная работа, но эта работа является творческой в том смысле, что она критически проверяла и утверждала то, чем Церковь изначала владела, как своим неизменным достоянием, а не изобретательной работой (это оставлю, а это возьму и не оставлю, потому что мне это не подходит). Церковь, конечно, всегда имела критерий при установлении новозаветного канона - это происхождение того или иного писания от апостолов или непосредственно апостольского ученика, например. Евангелист Марк записал устную проповедь ап. Петра, или Евангелист Лука по преданию написавший свое Евангелие под руководством ап. Павла. А апостольское происхождение документа определялось историческим преданием, согласием всех Церквей и, во-вторых, догматическим преданием, т. е. чистотою раскрываемого учения, согласного с учением, неизменно хранимом в Церкви Духом Святым.
Итак:
Характеристика 1-го периода .
Нет точных сведений о том, какая Церковь какими книгами пользовалась. Только в 2Пет. 3,16 говорится о посланиях ап. Павла. В Кол. 4,16 ап. Павел предписывает колосянам, чтобы они, прочитав это послание, послали его в Лаодикию. А какое-то послание ап. Павла в Лаодикию читалось чтобы у колосян. Христиане обменивались посланиями и, возможно, сохраняли у себя списки этих посланий.
Климент Александрийский, по словам Евсевия, утверждает, что малоазийские христиане, прочитав первые 3 Евангелия, засвидетельствовали истинность этих Евангелий, но, находя в них некоторый недостаток, обратились к ап. Иоанну с просьбой о написании Евангелия, которое бы дополнило учение Христа. Ап. Иоанн одобрил три Евангелия и написал четвертое. Ефесских христиан волновал вопрос о личности Иисуса Христа. Ефес был на стыке востока и запада. Были разные толки, разные мнения и люди. Например, ученики Иоанна Крестителя. (Культ Иоанна Крестителя существует и теперь). Поэтому ап. Иоанн подчеркнул Божественность Иисуса Христа.
Характеристика 2-го периода .
Мужи апостольские: ап. Варнава, Климент Римский, Игнатий Богоносец, Поликарп Смирнский, Папий Иерапольский цитировали НЗ книги, но не давали списка НЗ книг. В то время было сильно предание, и особой необходимости в НЗ книгах не было. Но так как позднее, уже в III веке, появились еретики, цитировавшие НЗ книги, то для борьбы с ними потребовалось составление канона НЗ книг. Еретики: Василид, Маркион, Карпократ. Ученик Иустина Философа Тациан составил первое сводное Евангелие (диатессарон).
Характеристика 3-го периода .
Климент Александрийский, Ириней Лионский, Тертуллиан. Эти учителя Церкви в своих сочинениях перечислили почти все НЗ книги, кроме 2Пет., 2Ин., 3Ин., Иакова, Евр., Апок. В Миланской библиотеке в 1740 году библиотекарем Мураторием был обнаружен отрывок из христианского сочинения II века, в котором перечисляются книги рекомендуемые для чтения за богослужениями. В нем отсутствуют: Иак., 2Пет., и не совсем ясно относитель 1Ин. и 2Ин.
К этому периоду относится также перевод НЗ книг на сирийский язык, некоторые называют его "пешито". В этом переводе отсутствуют 2Пет., 2Ин., 3Ин., Иуды, Апок. Второй перевод уже имеет все НЗ книги (начало VI века). Второй перевод называют "филоксенов".
Характеристика 4-го периода (III-IV век) .
Ориген, Евсевий Кесарийский, Дион Александрийский.
Ориген признавал бесспорными: 4Ев., книгу Деяний, 13 посланий ап. Павла, 1Пет., 1Ин. и Апок. Его преемник Дион Александрийский признавал 2Ин. и 3Ин., но сомневался в каноничности Апок. Евсевий все НЗ книги разделил на:
1. Общепризнанные: 4Ев., Деян., 14 посланий ап. Павла, 1Пет., 1Ин. и Апок. (пожалуй).
2. Спорные: Иакова, Иуды, 2Пет., 2Ин., 3Ин.
3. Подложные: Деян. Павла, Апок. Петра, Варнавы, Апок. Иоанна (пожалуй).
4. Нечестивые: Ев. Петра, Ев. Фомы, Деян. Андрея, Деян. Иоанна.
Евсевий Кесарийский (263-340) был последний, который бы не признавал канона НЗ книг в количестве 27. После него: Василий Великий, Григорий Богослов, Афанасий Великий, блж. Иероним, Ефрем Сирин признавали все 27 НЗ книг. В это время на некоторых Поместных Соборах это количество было утверждено.
Лаодикийский Собор 360-364 годы (пропустил Апокалипсис).
Иппонский Собор 393 года.
Карфагенский Собор 397 года.
Вывод: Таким образом, в конце IV века закончился процесс составления канонического списка.
2. Краткая история текста Новозаветных книг:
а) структурные изменения в тексте;
Сплошной текст нуждался в реформе. Первые попытки относятся к составлению согласованных Евангелий (гармонизированных). Татиан составил свод четырех Евангелий во II веке. Работу Татиана продолжил некто Аммоний. Он также составил Евангелие из остальных четырех Евангелий. Этот труд продолжил и усовершенствовал Евсевий Кесарийский. Аммоний и Евсевий когда составляли свод, поделили на главы (греч. кефалии), но это не наши главы. По сравнению с нашими, те главы были гораздо меньше.
Позднее наши Евангелия были поделены на зачала. По своему объему чтения (зачала) или "пери,копы" были бо,льшими, чем главы Аммония или Евсевия. Зачала в какой-то степени были ближе к нашим главам. Деление на зачала произошло в VI веке. Деление на стихи появилось в V веке. Оно приписывается диакону Александрийской Церкви Евфалию. Позднее он стал епископом. Он делил на стихи таким образом, чтобы каждый стих заключал в себе столько слов, сколько можно было ему произнести, не прерывая своего естественного дыхания. Чуть позднее эти стихи стали отделять один от другого точкой. Принято считать, что с VII века стали появляться знаки препинания.
Во всеобщее употребление знаки препинания вошли с появлением книгопечатания.
Словоразделение появилось в IX веке.
На современные главы (раньше приписывали Гугону, +1263) сейчас принято считать, что разделил архиепископ Кентерберийский Стефан Лангтон (1228). Разделение на современные стихи принадлежит Роберту Стефану, Феодору Беза (французы) (XV).
б) причины возникновения ошибок в текстах;
Есть более пяти тысяч древних новозаветных рукописей. И в этих пяти тысячах рукописей множество разночтений. Условно выделили четыре семейства этих редакций.
I. Первая редакция Египетская или Египетский вариант текста. Еще ее именуют иногда Александрийской . В основе этой редакции лежат тексты, которые входят в рукописи: Синайский, Ватиканский, Ефремов и другие кодексы, которые мы не изучали. На это семейство ориентируются при цитировании Ориген и Афанасий Великий.
II. Другой вариант называется редакцией Западной . К этой семье относится как яркий представитель Бэзовский кодекс. Эта семья узнается по старолатинскому переводу
III. Следующая семья, так называемая Кесарийская от Кесарии Палестинской, где проходила, по-видимому редакционная работа над этим семейством. На эту группу текстов ссылались Евсевий Кесарийский и Кирилл Иерусалимский.
IV. Последнее семейство именуется по-разному - иногда Византийским, иногдаКоине. Эта семья проходила редакцию в Антиохии, поэтому ее еще иногда называют Антиохийской . В основном это поздние лекционарии, т. е. богослужебные тексты, кодексы, в которые входят богослужебные, предназначенные для чтения в церкви отрывки Священного Писания. С какой-то рукописи этого семейства был сделан славянский перевод равноапостольными Кириллом и Мефодием, во-вторых, этот текст лег в основу так называемой Печатной Библии "Textus receptus".
в) древние манускрипты (кодексы, папирусы, переводы);
Для текстолога НЗ или филолога, занимающегося этой темой, важно иметь под руками:
1. Древние рукописи (копии)
2. Древние переводы.
В настоящее время есть около 5.000 копий. Примерно 50 из них содержат все книги НЗ. По материалу, на котором написаны копии, их делят на 2 вида:
1. папирусные,
2. пергаментные.
Папирусные копии . Это самые древние, но не самые надежные. Это отрывки.
1. Папирус Джона Раймонда. Полагают, что он был написан около 130 или 120 года. Был обнаружен в Египте. Содержит отрывок из 18-й главы Евангелия от Иоанна. Это небольшой отрывок (8*6 см.) Хранится в Манчестере. Этот папирус когда был открыт, был куплен в 1920 году. Он важен для датировки Евангелия от Иоанна, ибо этот отрывок говорит о том, что традиционная дата написания Евангелия от Иоанна (кон. I – нач. II вв.) вне сомнения. Действительно, если этот отрывок был найден среди других вещей воина, то требуется время для распространения из Малой Азии в Египет. До этого открытия Тюбингенская школа однако считала (вместе с ней и атеисты), что Евангелие от Иоанна было написано в конце II – начале III вв.
2. Папирус Честера Битты – это папирус III в. Содержит в себе отрывки из ВЗ на греческом языке, часть Четвероевангелия и почти все послания ап. Павла. Это уже много для папируса. Хранится частью в Лондоне, в Мичигане и в Дублине.
3. Бодмер 2 – написан около 200 года. Содержит 2 главу Евангелия от Иоанна. Небольшого размера. Долго хранился в библиотеке Синайского монастыря св. Екатерины. Был куплен Бодмером для своей библиотеки под Женевой. Библиотека называется библиотекой Колиньи,.
Существует ещё около 80-ти других папирусов.
Пергаментные копии .
1. Синайский кодекс (манускрипт). Время написания – IV в. Это первый в списке пергаментных копий. Содержит в себе отрывки из ВЗ, почти все книги НЗ. Ещё добавлены туда послания ап. Варнавы, часть "Пастыря" Ермы. Синайский кодекс открыл Тишендорф (немец). Некоторые считают, что его открыл архимандрит Порфирий (Успенский). Он возможно увидел его первым, но не предпринял усилий купить его у властей. Порфирий видел его позже Тишендорфа. Тешендорф в 1844 году попал туда и что-то приобрел для себя. Эти части, которые он купил, хранятся в Лейпциге, но основная часть продолжала храниться в этом монастыре на Синае. Потом руководство этого монастыря решило подарить этот отрывок русскому царю, и Тишендорф сыграл роль посредника в этом деле. Во второй половине XIX столетия этот кодекс попал в Петербург. В 1933 году советское правительство продает его библиотеке Британского музей за 100.000 фунтов стерлингов. Сейчас он хранится в Британском музее.
2. Ватиканский кодекс . О происхождении этого кодекса ничего неизвестно. Известно, что с 1475 года он хранится в Ватикане. Только на время его увозил Наполеон. Время написания – IV в. Содержит почти все НЗ книги. Нет посланий к Тимофею, к Титу, Филимону, не полностью послание к Евреям, нет Апокалипсиса. Впервые он был опубликован Тишендорфом, который получил разрешение от римо-католических властей работать с кодексом, но ничего не переписывать. В конце концов Тишендорф преступно издает этот кодекс.
3. Александрийский кодекс . Написан около V века. Известно, что в XI веке он был подарен или оказался в Александрии, но кто его подарил – неизвестно, но зато известно, что в 1628 году Константинопольский патриарх Кирилл (Лукарис) подарил его английскому королю Карлу I.
С 1753 года он хранится в библиотеке Британского музея. Содержит в себе ВЗ и НЗ, за исключением некоторых изъянов и пропусков. Есть предание о том, что этот кодекс переписан рукою мученицы Феклы.
4. Кодекс Ефрема Сирина . Время написания – V в. Содержит части ВЗ и НЗ. В XII-XIII вв. кто-то стирает библейский текст и пишет творения св. Ефрема Сирина. Стертые и написанные заново рукописи называют "палимпсест".
5. Кодекс Беза . Теодор Беза обнаружил его в Лионском монастыре. Время написания – V в. В свое время он был подарен Кембриджскому университету.
6. Пурпурный кодекс. Время написания – конец VI в. Содержит Четвероевангелие. Написан золотыми и серебряными буквами на пергаменте, окрашенном в пурпурный цвет. Хранится в публичной библиотеке Санкт-Петербурга.
Третья группа рукописных текстов - минускулы. Это кодексы, написанные разновидностью греческого письма, которое можно назвать скорописью, когда буквы пишутся связно, когда появляются словоразделение и знаки препинания. Это письмо появилось приблизительно в IX в. В XII в. для минускулов бумага вытесняет древний пергамент. Большинство минускулов содержит позднюю редакцию текстов, но, тем не менее, это важный для нас источник. В некоторых из этих минускулов содержатся древние чтения, представляющие интерес для изучения ранних этапов истории текстов.
Восточные переводы .
1. Сирийские переводы . Сирия – одна из первых стран, где было проповедано Евангелие. Там проповедовали Фома, Варфоломей, Фаддей и другие апостолы. В Антиохии очень был распространен греческий язык, а на севере и на северо-востоке греческая культура приживалась слабо Центром сопротивления греческой культуре был город Эдесса (нынешняя Урфа, Турция). Эдесская богословская школа была основана еретиком гностиком. Позднее эту школу прославил своими трудами прп. Ефрем Сирин. Поэтому полагают, что в Эдессе впервые появился перевод Писания с греческого языка на сирийский, который называется "Пешито " ("простой, верный, буквальный"). Есть предание, что этот перевод начал ап. Фаддей, поэтому сирийские христиане считают, что этот перевод – апостольский (кон. I – нач. II в.) В IV веке св. Ефрем Сирин называет этот перевод "нашим" переводом. С точки зрения специалистов этот перевод очень важен тем, что он является буквальной калькой с греческого текста.
Второй сирийский перевод – Филоксенов . Епископ города Иераполя Филоксен поручил своему хорепископу по имени Поликарп перевести Писание. Но Филоксен был монофизитом; Поликарп закончил перевод в 508 году, используя Пешитту. Этот перевод содержит в себе уже весь НЗ за исключением Апокалипсиса. Этот перевод является буквальным.
Третий Палестино-Сирийский или Иерусалимский перевод. Время перевода – VI век. Этот перевод сделан с какого-то греческого лекционария. Сходен по языку с языком Иерусалимского Талмуда. Этот перевод содержит Евангелия.
2. Египетские переводы . В Египте проповедовал Евангелист Марк. Полагают, что он проповедовал по-гречески. Поэтому в начале не было нужды в переводе. На окраине жили копты, которые хранили свою культуру и боролись с греческой экспансией. Коптский язык делится на:
1. Верхнеегипетское наречие или Фивское наречие.
2. Нижнеегипетское наречие или Мемфисское наречие.
3. Башмурское или Басмурское наречие.
- Верхнеегипетский перевод. Фивский. Сделан с греческого в половине III века. Полный текст перевода до нас не дошел.
- Нижнеегипетский перевод. Мемфисский . Это и есть коптский перевод. Именно этот перевод был известен даже на Западе. Сделан с греческого в Х веке.
- Башмурский . Сделан с Фивского перевода.
- Абиссинский или Эфиопский перевод. Греческая культура на территорию Эфиопии не проникла. Официально принято считать, что эфиопы приняли христианство в IV веке. Проповедали христианство братья Фрументий и Эдесий. Перевод был сделан с греческого этими братьями на аксунское наречие. Позднее появились переводы на амхарское наречие.
- Армянский перевод. Просветителем Армении считается свт. Григорий, живший в конец III – начале IV века. До V века армяне не имели собственного алфавита и азбуки. Употребляли сирийские переводы или же использовали сирийские или персидские буквы для своей письменности. Изобрел армянскую азбуку Месроб Маштоц. Переводил Библию католикос Исаак Великий. Появление армянской азбуки – 410 год. После V века появились армянские переводы. В XIII веке появился другой армянский перевод, сделанный под влиянием латинской Вульгаты.
3. Арабские переводы. К VIII веку арабы утвердили свое господство на Ближнем Востоке. Арабы запрещали другим народам использовать другие языки, кроме арабского. Поэтому сирийский, коптский и другие языки на территории Ближнего Востока стали мертвыми. Нужно было делать перевод на арабский язык. Арабские переводы делят на 2 категории: переводы с греческого и переводы с других языков . Полагают, что первый перевод появился в 640-х годах.
4. Персидские переводы. До появления ислама в Персии известен был персидский перевод, но, увы, он не сохранился. В более позднее время появились 2 перевода Четвероевангелия (VI-VII вв.).
5. Грузинский перевод. Просветительница Грузии – св. равноапостольная Нина. Полагают, что тот же армянин Месроб изобрел и грузинский алфавит. Первый грузинский перевод, полагают, появился в VI веке. Был сделан с греческого.
Западные переводы.
Самый древний – италийский перевод (Итала ). Блаженный Августин называет этот перевод "самым лучшим". Полагают, что это перевод сделан во II веке. Тертуллиан называет Италу "общеупотребительным" переводом.
Вульгата. К середине IV века многие стали считать, что Итала устарела. Римский папа поручает ученому иеромонаху Иерониму сделать новый перевод. Он приступил в 383 году и через некоторое время завершил новый перевод на латинский язык. Иероним взял за основу Италу и исправил её. Папа сразу хотел пустить в ход этот перевод, но из-за протестов этот перевод распространился только в VI веке. Католический Тридентский Собор в 1546 году признаёт этот перевод единственно верным, единственно богодухновенным. "Vulgata" означает "простой". По примеру Тридентского Собора и в РПЦ была попытка "канонизировать" славянский текст, но Священный Синод РПЦ отклонил это предложение. Католики ныне признали ошибкой канонизацию Вульгаты.
Англосаксонские переводы Х, XI, XII веков. Есть романские , франкские переводы. Готский перевод. Является наиболее древним. Готы приняли христианство в III веке. В половине IV века выделился из готов епископ Вульфила. Он в середине IV века изобретает готскую азбуку и переводит Библию с греческого языка, но пропускает те места ВЗ, где народ иудейский воюет с соседними странами. Хранится перевод в Швеции в городе Упсала. Этот перевод имеет значение для славистов (людей, занимающихся славянскими языками).
Славянский перевод. Славянская азбука появилась или в 862 году или в 864 году. Создатели – святые братья Кирилл и Мефодий. В 865 году болгары принимают христианство. В связи с этим появилась и славянская азбука, и перевод. В начале переводились греческие богослужебные книги, Псалтирь, Евангелие и Апостол, а затем и вся Библия. ВЗ переводили с древнееврейского языка, а НЗ с греческого. Кирилл и Мефодий по мнению большинства исследователей были греками. После принятия христианства на Руси в 988 году этот перевод перешел и к нам. Этот перевод не сохранился, но сейчас по древним рукописям пытаются воссоздать перевод святых Мефодия и Кирилла. В конце XV века в 1499 году впервые на Руси изданы все книги Библии архиепископом Геннадием Новгородским. Это первая рукописная Библия на славянском языке. В 1570 году появилась в Праге и первая печатная Библия. В 1581 году трудами князя Константина Острожского была издана Острожская Библия. На его деньги Иваном Федоровым была напечатана полная славянская Библия.
В 1564 году в Москве напечатали первый Апостол. В 1574 году диакон И. Федоров повторил Московское издание во Львове. В Москве появилась первая полная славянская Библия в 1663 году. В то время правил царь Алексей Михайлович. Это издание было сделано на основе Острожской Библии. При Петре I в 1723 году было готово новое издание Библии, но оно не вышло в свет.
В 1744 году царица Елизавета Петровна издает указ о переиздании Библии. В 1751 году при ней же была издана Библия в 2-х томах большого формата (in folio). Через 2 года вышло второе исправленное издание. Потом Библию издавали много раз без изменений. Эту Библию иногда называют "Елизаветинской", иногда "Петрово-Елизаветинской".
Русский перевод. Первая книга в русском переводе – Псалтирь. Её перевел в 1683 году переводчик Абрам Фирсов. В конце XVII – начале XVIII века немецкий пастор Эрнст Глюк сделал попытку перевода на русский язык всей Библии. Вторая жена Петра I Екатерина была воспитана пастором Глюком вместе с его дочерьми. Глюк был пастором в Маринбурге (Латвия). Когда Петр взял Маринбург, взяли и Марту, и Глюка. С помощью одного православного монаха, говорят, Глюк перевел всю Библию. Петр после взятия Маринбурга отправил Глюка в Москву для перевода Библии. Глюк умирает в Москве, ничего не сделать. Дело остановилось.
В начале XIX века в Англии в 1804 году было основано Британское Библейское общество. В 1812-13 годах в СПб было образовано Санкт-Петербургское Библейское Общество В 1814 году СПб БО начинает называться Российским БО. Цель общества: перевод Библии на языки народов, населяющих Российскую Империю. В 1815-16 годах встал вопрос и о переводе на русский язык. В марте 1816 года ректору СПбДА было поручено возглавить комиссию по переводу Библии на русский язык. В марте 1816 года ректору СПбДА было поручено возглавить комиссию по переводу Библии на русский язык. Начали с НЗ. Ректор – архимандрит Филарет (Дроздов) – переводил Евангелие от Иоанна. От Матфея – проф. Герасим Павский, от Мк. – архимандрит Поликарп, Лк. – архимандрит Моисей. В 1818 году впервые выходит Четвероевангелие на русском языке. В 1819 году – Деяния. В 1821 году – весь НЗ. Все эти издания издаются параллельно с церковно-славянским языком. В 1824 году уже под ред. проф. Павского выходит весь НЗ в русском переводе без славянской параллели. В 1824 году ещё при жизни имп. Алексия I президентом РБО был назначен митрополит СПб Серафим (Глаголевский). Он был противником переводов. В 1825 году в СПб был издан неизвестно кем указ, в соответствии с которым приказано было сжечь отпечатанные экземпляры Пятикнижия Моисеева. В 1826 году им же было закрыто РБО. Многие думают, что этому содействовал и м. Серафим. В 1844 году была сделана попытка, предложенная обер-прокурором Протасовым, объявить церковно-славянский текст единственно каноническим и богодухновенным. Но это предложение Синод отклонил. В это же время в СПб проф. Павским была сделана попытка перевести Библию полностью на русский язык. Он перевел почти весь ВЗ (переводил 10-12 лет вместе со студентами СПбДА), и было выпущено всего 500 экземпляров. За это Павский лишился профессорской кафедры. Позднее почти все экземпляры были сожжены. Недавно выпустили Библию в переводе Павского и митр. Макария (Глухарева), алтайского миссионера. Он занимался переводом на Алтае. Она была издана иеговистами; по-видимому, потому, что он сохранил без перевода имя Божие "Иегова". В 1856 году умирает митр. Серафим, и сразу же после этого Синод принимает решение возобновить перевод всей Библии на русский язык, и поручает это дело 4-м Академиям: Московской, СПб., Киевской и Казанской. Профессора переводили, и переводы отправляли в Синод. Синод поручал проверять опять кому-то. В 1876 году впервые вышла вся Библия в русском переводе, а раз этот перевод осуществлялся под руководством Священного Синода, то принято называть его "Синодальным" переводом. После этого Библия издавалась несколько раз, но все издания были основаны на синодальном переводе.
В 1914 году принято решение учредить при СПбДА библейскую комиссию по научному изданию Библии. В 1918 году из Академии комиссия переходит в Академию Наук при отделе русского языка и словесности, и существовала до 1927 года. С тех пор новых переводов не было, и Библия не издавалась. Лишь в 1951-65 годах в Париже под руководством еп. Кассиана (Безобразова) был осуществлен новый перевод Четвероевангелия с греческого оригинала. В 1970 году вышел весь НЗ. Этот перевод был сделан в Париже. Позже вышло Четвероевангелие. В ЖМП была напечатана статья проф. Иванова, его отзыв об этом переводе был отрицательным: "...В целом перевод еп. Кассиана (Безобразова) не понравился. Чуть ли не бульварный язык перевода". Епископ Кассиан – последний епископ-экзегет на Западе. Но этот перевод частный, и отношение к нему соответствующее. В 1956 году впервые было издано новое синодальное издание Библии. Издатели заменили некоторые славянизмы русскими словами. Одним из редакторов был проф. Осипов. В 1968 году выходит ещё одно издание Библии. В 1976 году выходит юбилейное издание Библии к 100-летию русского перевода. В 1988 – к 1000-летию Крещения Руси.
До революции были частные переводы: поэта Жуковского (переводил НЗ за границей со славянского перевода, и был издан в 1855 году) в Берлине прот. Мальцева, Л.Н. Толстым (перевел Четвероевангелие). В XIX веке был известен перевод обер-прокурора Победоносцева, изданный в 1906 году.
Современные переводы. В 1990 году сначала в журнале "Литературная учеба", а затем в 1991 году был издан перевод священника Леонида Лудковского . Он был сделан с благословения патриарха Алексия II. Некоторые даже говорили, что это "русская вульгата", но были и отрицательные мнения. Этот перевод весьма вольный, не говорит с какого греческого оригинала был переведен, не имеет систематичности при переводе, весьма произвольно обращается с оригиналом, местами даже не понимает текста.
Перевод Логачева (преподавал греч. язык в СПбДА, сейчас работает в Университете). Основа перевода – текст большинства. По мнению специалистов, этот текст самый поздний. Критики встретили этот текст также отрицательно. Якобы автор проигнорировал все достижения последних времен. Перевод не внятный, местами даже смешной.
Слово Жизни. НЗ в современном переводе. Впервые вышел в Стокгольме (сначала Четвероевангелие, затем весь НЗ). Мыслился вначале как пересказ, но после издания в 1991 году его назвали переводом. Специалисты отмечают, что переводчик не заглядывал в оригинал, пересказанный пересказ.
Благая Весть – новый перевод с греческого языка. Впервые был издан в Америке всемирным библейским переводческим центром. Он вышел в 1990 году, а в 1992 году издан в Москве. Специалисты отзываются отрицательно: это пересказ, да ещё и плохой. Известно также издание Библии "Новый перевод Священного Писания", но баптисты его отвергли.
Древние редакции славянского перевода. Сейчас появился реконструированный текст перевода Евангелия от Иоанна свв. Кириллом и Мефодием. Славянские списки XI века уже отличались от перевода Кирилла и Мефодия, как говорят специалисты. Указывают 4 редакции:
Южно-Славянская редакция XI века;
Южно-Русская редакция XI-XII веков;
Редакция свт. Алексия Московского – XIV в.;
Южно-славяно-русский перевод, иначе Московская редакция. Полагают, что появился на Балканах, потом перекочевал в Москву, где и продолжили перевод – XIV в. Именно к этой последней редакции относится полная рукописная Геннадьевская Библия 1499 года.
Дата публикования: 2015-09-17 ; Прочитано: 1463 | Нарушение авторского права страницы | Заказать написание работы
сайт - Студопедия.Орг - 2014-2019 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.024 с) ...Отключите adBlock!
очень нужно
Христиане с самого начала обладали Писанием: как известно, Библией раннехристианских общин были еврейские книги, распространенные за пределами Палестины в греческом переводе, называемом Септуагинтой. Собственно христианская письменность возникает, как мы знаем, не позже 50-х годов 1 века, когда апостол Павел направлял свои послания христианским общинам, основанным им или попавшим в сферу его деятельности. Однако ни Павел, ни авторы наших евангелий не брались за перо с намерением создать священные или канонические книги. Сами христианские тексты первых времен не содержат притязания на то, чтобы быть Священным Писанием. Как случилось, что часть раннехристианской литературы, написанной в 1 - 2 веков, получила статус Священного Писания и составила отдельный от еврейских книг сборник – канон Нового Завета? Мнения исследователей, пытавшихся ответить на эти вопросы, довольно сильно расходятся. История канона остается одной из самых трудных областей новозаветной науки.
Греческое слово «канон» происходит от слова «канэ» (камыш, тростник), заимствованного из семитской языковой среды. Слово «канон» первоначально значило «прут» и далее, в порядке возникновения переносных значений, «отвес», «линейка для графления», «правило, норма», «мера, образец»; во множественном числе это слово приобрело значение таблицы (математические, астрономические, хронологические). Александрийские филологи 2 века до Р. Х. назвали «канонами» составленные ими списки образцовых греческих писателей (5 эпиков, 5 трагиков, 9 лириков). Таким образом, в употреблении этого слова у александрийцев сошлись два элемента значения: «содержательная норма» и «формальный перечень». Оба эти семантические элементы реализуются и при отнесении понятия «канон» к Новому Завету, сборнику Священных Писаний христианской Церкви, что впервые засвидетельствовано в середине 4 века, когда сам этот сборник существовал уже довольно давно. Так, правило 59 Лаодикийского собора запрещает читать «не канонизированные книги» в церкви. Что касается текстов, вошедших в Новый завет, то в них слово «канон» употребляется у Павла в значениях «правило» (Гал. 6:16) и «критерий оценки» (2Кор. 10:13).В церковном словоупотреблении 2-3 веков «канон» в значении «словесная формулировка нормы» входит в термины «правило истины» и «правило веры». Они обозначали и само основное содержание веры, и формулировку ее главных истин в вероисповедных текстов (например, а крещальном кредо). С 4 века решения церковных соборов, ранее именовавшихся «орои» или «догмата», стали называться «канонэс». Кроме того, уже для Никейского собора засвидетельствовано употребление слова «канон» в значении «официальный список клириков, служащих в данном диоцезе».
В Талмуде зафиксировано предание о том, что святость каждой книги Ветхого Завета была определена кем-либо из пророков. Кроме них фиксаторами канона признавались и Мужи Великого собора, члены своего рода вероучительной комиссии периода Второго Храма. Это предание, несомненно, древнее Талмуда, и многие толкователи святоотеческого периода в той или иной мере опирались на него. Христианское учение о живом растущем Организме (Теле) более соответствует не идея директивного определения канона, а мысль о постепенном его формировании; к тому же нет надежных исторических данных о четком моменте завершения канона в древности. Канон органически и промыслительно вырос из самой церковной жизни. Боговдохновенность книг Библии определялась по их соответствию целостному исконному Преданию Церкви. С. Булгаков отмечает: «В истории Церкви опознание Слова Божия и свидетельства о нем есть и возникновение священного канона, который, впрочем, не предписывает впервые в виде внешнего закона, признание или непризнание тех или иных священных книг, но скорее свидетельствует об уже совершившемся церковном приятии, выражает и узаконяет его как достигшее полной ясности в Церкви. Роль церковной власти, собора епископов, выражающих сознание Церкви, здесь состоит лишь в том, чтобы найти правильное не колеблющееся выражение тому, что уже дано в жизни и имеется в сознании, дано Духом Святым, движущим жизнь Церкви». Иными словами, сам процесс канонизации христианство осознавало как богочеловеческий, протекающий под воздействием Духа Божьего.
Помимо внешнего влияния нам следовало бы выявить те критерии, которыми руководствовались древние христиане, когда определяли возможность включить в такое собрание ту или иную книгу. Древние отцы иногда пользовались более или менее очерченными основаниями для установления каноничности. В разное время и в разных местах они формулировались по-разному, и все же чаще всего авторы осознанно ссылались на нижеследующие. Один из критериев был связан с богословским содержанием книги, а два других носили исторический характер и касались авторства и признания книги в Церкви. Во-первых, главной предпосылкой, позволяющей причислить текст к разряду канонических, было его соответствие тому, что называлось «правилом веры», то есть основным христианским традициям, которые считались в Церкви нормой. В Ветхом Завете слово пророка должно было проверяться не только тем, что оно сбылось, но и тем, соответствует ли его содержание основам израильской веры; так и в Новом Завете всякое писание, претендовавшее на то, чтобы его признали, исследовалось с точки зрения смысла. Составитель канона Муратори предостерегал от того, «чтобы желчь смешивать с медом». Он решительно отвергает писания еретиков, как их отвергали Ириней, Тертуллиан и Агриппа Кастор во времена Адриана. Кажется очевидным, что во времена появления 2-го и 3-го послания Иоанна в определенных кругах уже сформировались устойчивые взгляды на воплощение, достаточно распространенные, чтобы отражаться на каноне. Кроме того, «верные сказания» в пастырских посланиях, хотя их и нельзя считать каноном в каком бы то ни было смысле. Говорят о том, что люди стремились разделить истинное и ложное. Во-вторых, другим критерием, применявшимся в книге, чтобы выяснить, можно ли ее включить в Новый Завет, был вопрос о ее апостольском происхождении. Когда составитель канона Муратори протестует против того, чтобы принять «Пастыря» в канон, он указывает, что книга написана совсем недавно и потому ее нельзя поместить «среди пророков, число которых доведено до полноты, или среди апостолов». Поскольку «пророки» здесь означают Ветхий Завет, то выражение «апостолы» практически равнозначно Новому Завету. Таким образом, апостольское происхождение книги, реальное или предполагаемое, создавало предпосылки для того, чтобы ее воспринимали как авторитетную. Ясно, что послание, приписанное апостолу Павлу, имело гораздо больше шансов на такое признание, чем текст, автором которого назывался, например, монтанист Фемисо. Значимость Марка и Луки обеспечивалась тем, что они в церковном предании связывались с апостолами Петром и Павлом. Более того, в каноне Муратори заметно очень здравое стремление видеть авторитет апостола не в догматической непогрешимости. Когда автор говорит об исторических книгах Нового Завета, он указывает на личные качества их авторов как непосредственных свидетелей или верных летописцев. В-третьих, критерий авторитетности книги заключался в том, что ее признают и широко употребляют в Церкви. Это основывалось на том принципе, что у книги, которую долго принимали во многих Церквах, положение куда прочнее, чем у той, которая признана только в немногих общинах, и не очень давно. Провозгласил этот принцип Августин, подкрепил – Иероним, который подчеркивал значимость именитости и древности автора: «Неважно, кто написал Послание к евреям, ибо в любом случае это труд церковного писателя, который постоянно читают в церквах».На Западе отрицали послание к Евреям, на Востоке не принимали Апокалипсис, но сам Иероним признавал обе книги на том основании, то и ту и другую древние писатели цитируют как канонические. Эти три критерия помогали церквам распознавать авторитетные для всей церкви книги и со второго века уже не пересматривались.
Новозаветный канон складывался постепенно. Его уточнение происходило в борьбе за евангельскую истину против гностицизма и других лжеучений. О ранних сборниках посланий апостола Павла свидетельствует уже (2 Петр. 3:15-16), причем они поставлены в разряд Писаний. Хотя в древних рукописях порядок посланий нередко разный, состав его постоянен. Первый зафиксированный в истории канон Нового Завета принадлежал еретику Маркиону (около 140 года), но этот канон рассматривался современниками как урезанный; следовательно, христианский мир знал большее число священных книг Нового Завета (у Маркиона было только сокращенное Евангелие от Луки и 10 посланий апостола Павла). Вскоре окончательно закрепляется свод 4 евангелий, о чем свидетельствуют Татиан, Ириней Лионский, Климент Александрийский и другие. Из так называемого Мураториева канона явствует, что на исходе 2 века новозаветный канон был уже в общих чертах завершен, хотя к нему еще относили несколько книг, позднее отвергнутых (послание апостола Павла к Лаодикийцам и александрийцам, Апокалипсис Петра, Пастырь Ермы), а Евр., Иак., 1Петра, Иуд., Откр. отсутствовали. Список христианских писаний, составлен в Риме. (Он обнаружен в 1740 году итальянским исследователем Муратори, поэтому называется обычно «Каноном Муратори». В нем нет начала, но можно понять, что в него включены новозаветные Евангелия: автор списка специально оговаривает, что 4 евангелия согласны друг с другом. В списке упомянуты деяния всех апостолов, имевшие хождение во 2 веке.) Климент Александрийский не только признавал 2Петр, Иуд., Откр., но причислял к каноническим Пастыря Ермы. Ориген принимал каноничность Евр. Но считал его атрибуцию спорной. Мы находим у него ссылки не только на канонические книги Нового Завета, но и на Дидахе, «Пастыря» Ермы, Послание Варнавы, хотя трудно понять, рассматривал ли он их как часть новозаветного канона. Важнейшую критическую работу по уточнению канона предпринял Евсевий Кесарийский. Он разделял книги, претендующие на включение в Новый Завет на 3 категории: общепринятые, спорные и подложные. Согласно актам Лаодикийского собора, около 363 года чтение апокрифов было запрещено. У святителя Афанасия Великого мы впервые находим новозаветный канон в том виде, как он принят сегодня (39 послание). Но и после него некоторые колебания относительно канона Нового Завета в святоотеческой письменности оставались. Акты Лаодикийского собора, Кирилл Иерусалимский и Григорий Богослов не упоминают в своем перечне книгу Откровения: Святой Филастр не включил Евр., а Ефрем Сирин еще считал каноническим 3-е послание апостола Павла к коринфянам. На Западе африканские соборы 4 века, блаженный Августин дают полный список канонических книг Нового Завета, который соответствует нынешнему.
В современной науке сложились две резко очерченные и взаимоисключающие теории, призванные объяснить причины, которые привели к созданию Нового Завета – сборника собственно христианских священных текстов, существующего рядом с еврейским писанием и обладающего большим нормативным авторитетом, чем принятые Церковью еврейские книги. Обе эти теории возникли еще в конце 19 века. Теодор Цан, автор фундаментальных исследований по истории новозаветного канона, был сторонником ранней датировки. Цан сформулировал точку зрения, согласно которой первые версии канона Нового Завета появились уже в начале 2 века: они возникали с внутренней необходимостью как результат естественного становления христианской Церкви. Из установленных и проанализированных им фактов «следует, что уже задолго до 140 года во всей вселенской Церкви вместе с Писаниями Ветхого Завета читалось собрание из 4 евангелий, а также подборка из 13 посланий Павла и что таким же достоинством наделялись некоторые другие тексты – Откр., Деян., а в отдельных частях Церкви и Евр., 1Петр, Иак., послания Ин., а возможно, также и Дидахе». В дискуссию с Цаном вступил известный церковный историк и теолог Адольф фон Гарнак. Свои взгляды на историю канона Нового Завета он изложил в нескольких работах, среди которых особо важна его книга «Маркион: Евангелие о чужом Боге». По его мнению, Маркион первым предложил идею нового, чисто христианского Священного Писания, и он же первый создал двухчастный план этого Писания: евангелие и апостол. Для Гарнака канон Маркиона был новым не в том смысле, что он заменял собой собрание христианских священных текстов, которым Церковь уже располагало, - он был новым потому, что был призван заменить собой общепризнанные в церкви канонические книги – еврейскую Библию. Можно отметить: Цан и Гарнак при построении своих теорий исходили из одних и тех же фактических данных, но уценивали их по-разному, так как они пользовались разными понятиями каноничности. Для Цана чтение текста при богослужении уже было равнозначно его каноническому статусу. Что же касается Гарнака, то он понимал каноничность более строго – как принадлежность определенного христианского произведения к сборнику, обладающему в Церкви высшим нормативным авторитетом. Модель. Каноничности для Гарнака был статус Писания в еврейской общине. Он справедливо полагал, что понятия «вероучительный авторитет» и «каноничность» не тождественны. К середине 2 века таким чисто христианским каноном Церковь не обладала, - в этом современные исследователи согласны с Гарнаком. Сомнению подвергается вывод Гарнака, согласно которому все три конститутивных компонента «раннекатолической Церкви» - канон Нового Завета, правило веры и иерархия – возникли в ответ на деятельность Маркиона.
Первый вариант «ортодоксального» канона нового Завета сложился к концу 2 века, в особенности благодаря усилиям Ириней Лионского по борьбе с «ересями», прежде всего с маркионитством и гностицизмом. Ириней принял двухчастную структуру, созданную Маркионом. В «евангельской» части канон Ириней содержит Мф, Мк, Лк и Ин. Именно у Иринея мы находим первое ясное указание на Четвероевангелие как на «закрытый список», завершенный сборник, состоящий из четырех разных евангельских сочинений. Оправдывая этот новый подход, Ириней даже пытается доказать, что наличие в Церкви четырех, и только четырех евангельских сочинений предопределено Богом и следует из самого устройства мироздания. В самом деле, новизна того, что сделал Ириней, очевидна. Ведь не Маркион, ни Татиан еще не воспринимали сами евангельские тексты как священные. Поэтому Маркион решительно сократил текст Луки, а Татиан, знавший все четыре наших евангелия, решил заменить их своей компиляцией.
Канон Иринея отражает церковный консенсус в Галлии, Риме и, вероятно, в Малой Азии, откуда Ириней был родом. Реконструкция текста канона Муратори показывает, что этот перечень тоже содержал наши четыре евангелия в их нынешней последовательности. О том же составе и количестве принятых Церковью евангелий свидетельствуют Тертуллиан для Карфагена и Климент Александрийский для Египта (начало 3 века). На более поздних этапах формирования Нового Завета, в 3-4 веках, эта часть канона больше не подвергалась изменениям.
Лезов С. «История и герменевтика в изучении Нового Завета». М., 1999. Стр. 372.
Лезов С. «История и герменевтика в изучении Нового Завета». М., 1999. Стр. 373. Лезов С. «История и герменевтика в изучении Нового Завета». М., 1999. Стр. 382.
