Университеты возникают в Средние века. Ошибочно утверждать, что университет как форма учебного заведения существовал раньше. Были великолепные конфуцианские училища «школы полукруглого бассейна» еще во времена империи Тан, с IX века действовала высшая школа Пандидактерион в Константинополе, а школа Аль-Карауин в Марокко действует с IX века до наших дней, но все это по природе своей не университеты. Это совершенно не умаляет их славы и достоинства, но университет - это нечто очень конкретное.
1. Как возникают университеты
Университеты возникают в XI веке, когда Запад вступает в период удивительного подъёма, когда наступает Средневековье в его классическом смысле, со всеми атрибутами феодального общества. Начало этого периода знаменуется Григорианской реформой и усилением позиций папства. Тогда же происходит подъём городов, утверждение сеньориальных отношений. На фоне этих процессов и возникают университетские корпорации.
Первые университеты никто не основывал, они возникают сами по себе. Поэтому высказывания «Филипп Август основал в 1200-м году Парижский университет» или «Фридрих Барбаросса основал Болонский университет» в корне неверны. Эти школы возникли сами, обретя единственную мыслимую тогда и очень удобную форму взаимной присяги (conjuratio ), которую стали быстро называть universitas - сообщество равных между собой людей, принесших друг другу взаимную клятву, обладавшую тем, что потом будет называться юридическим лицом. Universitas - это не только объединение магистров и студентов, любая городская коммуна, любая корпорация ремесленников была universitas . Впоследствии, в начале XIII века, этот термин стали употреблять только по отношению к учебным организациям.
Мы не можем говорить о существовании в XI и XII веках университетов, скорее о предуниверситетских образованиях, студиях, учебных центрах. Это очень важная, интересная, богатая традициями эпоха. В это время была произведена рецепция римского права, создано каноническое право, родилась рациональная теология.
2. Жизнь интеллектуалов нового типа
В предшествующие периоды интеллектуалы обитали либо при дворе князя, императора, короля, либо, что было чаще, в монастырях. Интеллектуалы нового типа жили в городе и преподавали всем желающим, которых становилось всё больше и больше. Неслучайно возникшую науку называли школьной наукой, или схоластикой. Мыслители той эпохи взяли формальную логику Аристотеля и применили её к новым областям знания. Была создана система, задающая алгоритм действий в тех случаях, когда мнения авторитетов по тому или иному вопросу расходились. Это было чрезвычайно важно, поскольку ничего в Средние века не делалось без обращения к авторитетам.
Интеллектуал новой формации был не практиком, а специалистом в области мышления. Не надо было хорошо знать римское право, чтобы судить крестьян в английском Маноре: общество жило по другим законам. Раны и переломы лучше лечил не знаток Гиппократа и Галена, а малообразованный хирург-цирюльник. Высоко ученый-теолог не мог увлечь паству страстной проповедью, как это делал простой монах-францисканец. Но человек, который прошёл университетский курс, умел логически мыслить - это давало ему возможность сформулировать проблему и справиться с любой задачей. С этого периода преобразование мира пошло семимильными шагами.
3. Формирование университетских корпораций
Университеты возникают в начале XIII века. Париж, Болонья, Монпелье, Оксфорд - места, где они возникли сами по себе. Что такое корпорация и соприсяжничество? Немецкий учёный Эксле дал очень хорошее определение: «корпорация - это содружество живых и мёртвых». Первый университетский устав 1215-го года в Париже очень большое место уделяет регламенту похорон магистров и студентов, четко предписывая, что и как должен делать каждый член корпорации.
Эта логика очень понятна. Что самое главное в жизни средневекового человека? Смерть и то, как он уйдёт из этой жизни. От этого зависит дальнейшее существование его души. Если он умирает на чужбине, кто позаботится о праведной кончине? Именно те люди, которые принесли взаимную присягу. Взаимную присягу приносили, чтобы жить в мире, не конфликтовать. А для этого нужно было определить порядок чтения лекций, экзаменов, правила поведения, форму одежды (то, что сейчас называется дресс-кодом). И, главное, гарантировать взаимопомощь. Так выработалась организационная форма, которая быстро стала тиражироваться. Светские или церковные власти просто брали уже готовую форму устава и открывали новые университеты.
Статус университетских корпораций основывался на независимости от местной светской власти, представителей короля и, главное, от местной духовной власти. Изначально обучение контролировал епископ, выдавая разрешение на преподавание (licentia docendi ). После возникновения университета канцлер епископа продолжал с разрешения Папы Римского выдавать разрешения в новой форме - licentia ubique docendi , то есть право преподавать повсюду в христианском мире. Это право давалось лишь после экзамена, проводимого корпорацией равных между собой людей. Именно она и решала, достоин ли соискатель войти в корпорацию или не достоин, достоин ли он присвоения звания бакалавра, магистра, доктора или не достоин. А канцлер лишь соглашался с этим решением и выдавал разрешение. Это можно назвать основой западноевропейского интеллектуализма.
Безусловно, европейский интеллектуализм как автономная корпорация существует с соизволения властей. Если нет хартии, выдаваемой Папой Римским (реже - императором, иногда королём, который пытался поставить себя в независимость от императора), - нет и университета.
4. Социальная магия
Я люблю спрашивать: «Скажите, пожалуйста, а кем был по социальному происхождению Фома Аквинский?». И, как правило, люди не могут ответить на этот вопрос, хотя его отец был графом. Кем был по происхождению Жан Жерсон? Его родители были крестьянами, причём довольно низкого статуса. А кем был Эразм Роттердамский? Он был незаконнорожденным, его отец - священник. Это важно: вступая в мир людей знания, человек как бы порывал со своей прежней средой (хотя происхождение всегда было чрезвычайно важно для средневекового общества), обретая новый социальный статус. Этот момент французский социолог Пьер Бурдьё называл социальной магией: был один человек, а стал другой. С моей точки зрения, способность присваивать степени - самое главное, что составляет сущность университетской корпорации. Эту способность прекрасно передавал советский фольклор: «учёным можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан».
5. Логика университета
С годами ситуация менялась: независимость университета ослабевала, всё больше усиливалась роль светской власти, но университеты по-прежнему обладали огромным авторитетом, который позволял им выступать советниками монархов. Очень быстро формируется то, что мы называем университетской культурой: особый тип мышления, фольклор, повадки, дискурсивные практики, свойственные людям университета. Этот тип культуры пережил Средневековье и задал определенный тип общения для университетов Нового времени. Так, непременное средневековое буйство студентов наследуется немецкими университетами эпохи Просвещения. Студенты-бурши просто обязаны были вести себя вызывающе по отношению к обывателям-филистерам. Как известно, М. В. Ломоносов настолько хорошо усвоил нравы буршей, что только чудо спасло его от серьезных неприятностей в Германии, а тишайший человек Пьер Безухов привязывает медведя к квартальному, демонстрируя приобщённость к немецким традициям университетской культуры. Подобный код поведения удивительным образом воспроизводится в другие эпохи и в других регионах.
Логика корпорации, которая утверждала, что «наши степени - это неотъемлемое наше право, у нас их никто не может отнять», была свойственна и для советских учёных. Именно это стало важным аргументом для отказа Академии наук лишать научного звания академика Андрея Дмитриевича Сахарова.
Эта логика присуща и современным университетам, и академиям. Браться за их реформирование, не понимая их средневековой природы, довольно странно. Это не означает консервации архаического начала. Но последовательные реформаторы университетов, такие как Вильгельм фон Гумбольдт и Джон Ньюман, обращались к истокам университетской автономии и корпоративизма.
6. Распространение университетской формы на мир
Университеты распространились по всему миру - в этом можно усмотреть европейскую экспансию. Если сравнивать с этим другие социальные и политические институты, экспортируемые Европой (европейский парламентаризм, свобода слова, доктрина прав человека) и приживающиеся далеко не везде, то триумфальное шествие университетов по миру выглядит более чем убедительно. Не существует сегодня такой страны, где нет своего университета, причем лучшие находятся зачастую вне Европы. То есть университет оказался удивительно живучей формой, изобретённой в великую эпоху XII–XIII веков, с моей точки зрения, в золотое время для европейской цивилизации.
7. История изучения университетской культуры
Существует много актуальных исследований по истории университета, но наиболее интересные вещи были сказаны французским медиевистом Жаком Ле Гоффом, его критиками, его сторонниками в 50–60 годы XX века. Интересной является попытка включить российские университеты в контекст европейской истории - это работы А. Ю. Андреева о трансферте университетской идеи в Россию, работы Е. А. Вишленковой и её соавторов, которые изнутри показывают, как университетские традиции приживались и формировались в России.
Перспективными будут исследования по истории университетов, которых, к сожалению, у нас нет. Но последняя обобщающая работа на русском языке по истории европейских университетов была опубликована в 1896-м году (правда, переизданная в 2012-м году). Остается надеяться, что ситуация в скором времени изменится: история средневековых университетов сегодня востребована в нашей стране как никогда.
Андреев А. Ю. Российские университеты XVIII - первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы М., 2009.
Вишленкова Е.А., Галиуллина Р.Х., Ильина К. А. Русские профессора: университетская корпоративность или профессиональная солидарность. М., 2012.
Де Либера А. Средневековое мышление. М., 2004.
Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века. СПБ, 2003.
Суворов Н. С. Средневековые университеты, М., 1896, 2-е изд. М., 2012.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
ДАГЕСТАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
Кафедра истории древнего мира и средних веков
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ УНИВЕРСИТЕТЫ
ДЖАБРАИЛОВА ЛАРИСА КАМИЛОВНА
Научный руководитель -
д.и.н., проф. С.И. Муртузалиев
МАХАЧКАЛА
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ТРАДИЦИОННЫЕ ФАКУЛЬТЕТЫ УНИВЕРСИТЕТОВ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
1.1 Факультет медицины
1.2 Факультет права
1.3 Факультет искусств: влияние гуманизма
1.4 Причины ухода ученых из университетов
1.5 Факультет теологии
1.6 Проблема образования религиозных меньшинств
ГЛАВА II. ПРЕПОДАВАТЕЛИ И СИСТЕМА ОБУЧЕНИЯ
2.1 Преподавание как профессия
2.2 Порядок назначения на преподавательские должности
2.3 Общая характеристика средневековой профессуры
2.4 Принципы подбора профессорского состава
2.5 Оплата работы в университете
2.6 Карьера и мобильность преподавателей
2.7 Профессура как особая социальная группа
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Система образования в XXI столетии призвана стать реальным механизмом культурного развития общества, удовлетворять его образовательные потребности. Проводимая в России реформа школьного и вузовского образования предполагает всесторонний учет социально-экономических и национальных особенностей развития каждого народа, исследование его образовательных и воспитательных традиций. Знание этих особенностей в различные эпохи и разных странах, их историко-педагогическая интерпретация позволяют целостно и во многом по-новому осмыслить прошлое, настоящее и будущее системы образования.
Решение этой задачи требует глубокого исследования многих факторов - в том числе и исторических. Актуальностью этой проблемы объясняется выбор темы дипломной работы, хронологические рамки которой охватывают пять столетий эпохи средневековья - период с XIII по XVII вв. - средневековья, коему современный человек обязан слишком многим и, что особенно важно для моей темы, университетами.
Изучая данную проблему, я использовала сравнительно-исторический метод исследования, сочетая его с критическим подходом к имеющимся источникам и литературе. Такой подход позволил мне, опираясь на труды отечественных и зарубежных ученых, рассмотреть два основных вопроса дипломной работы: 1) что представляли собой традиционные факультеты средневековых университетов (медицины, права, искусств и теологии) и 2) каково было положение преподавателей в средневековом обществе и их место в системе обучения. Разумеется, это далеко не исчерпывает того круга вопросов и проблем, которые связаны с историей средневековых университетов, но дипломное задание ограничивает объем работы.
Источниковую базу дипломной работы составили документы, опубликованные в переводе на русский язык в таких изданиях как: «Антология педагогической мысли христианского средневековья» , «Документы по истории средневековых университетов Европы XII-XV вв.» , один документ из практикума по истории средних веков , имеющаяся в библиотеке ДГУ книга «Средневековье в его памятниках», изданная под редакцией Д.Н. Егорова , два документа из хрестоматии по истории средних веков и публикация документов по истории Франции середины XVI в. в сборнике «Средние века». В ряде случаев источники цитируются по трудам исследователей.
Изучением проблем западноевропейской средневековой школы занимались многие отечественные ученые, но университеты, почему-то, привлекали меньшее внимание. Одним из самых полных для XIX в. трудом является книга Н. Суворова «Средневековые университеты», изданная в 1898 г. .
Основными трудами по моей теме явились следующие исследования и опубликованные в них материалы: «Европейская педагогика от античности до нового времени» , «Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль» , «Университеты Западной Европы. Средние века. Возрождение. Просвещение» , «Школа и педагогическая мысль средних веков. Возрождение и начало нового времени» .
Интересные материалы содержат труды отдельных ученых - Л.И. Владимирова по истории книги и книгопечатания , А.Я. Гуревича по культуре и обществу средневековой Европы глазами современников , Ф. Даннемана по истории естествознания , С.Г. Лозинского по истории римского папства , С. Костюкевича об университете как уникальном сплаве либерального образования, средневековой гильдии и естественной науки , М.Т. Петрова об итальянской интеллигенции в эпоху Ренессанса , Г.И. Липатниковой и др.
Часть необходимого материала была почерпнута из трудов отечественных и зарубежных отдельных ученых и коллективов авторов по истории отдельных стран и средневековья в целом: Р. Альтамира-и-Кревеа по истории Испании , «Англия XVII века: социальные группы и общество» , из 2-го и 3-го томов по Истории Европы с древнейших времен до наших дней , из разделов и глав по истории культуры Италии , Франции , Швеции , истории средних веков , истории скандинавских стран , Ле Гоффа Ж. по цивилизациям средневекового Запада , о классах и сословиях средневекового общества , по культуре Италии , в книге для чтения «Средневековая Европа глазами современников и историков, с публикацией ряда источников по средневековой системе обучения , А.Л. Ястребицкой по истории Западной Европы в XI-XIII вв. и др.
Особо следует сказать о работах двух зарубежных ученых: О. Петерсоне и П.А. Вандермеше, опубликованных в журнале «Альма матер» («Alma mater»), которые позволили мне совершенно по-новому взглянуть на исследуемую проблему и во многом определили круг рассматриваемых вопросов.
Олаф Петерсон - датчанин. Родился в 1920 г. Заслуженный профессор истории науки Университета Орхуса (в отставке), по приглашению читает лекции в Кембридже. Является вице-президентом Международного союза истории и философии науки, а также Президентом Исторической комиссии Международного астрономического союза. Он является автором работы по истории университетов в ранний период современной Европы, изданной в 3-х номерах указанного журнала .
Второй автор - Питер Вандермеш (Бельгия) изучал историю в Университете Гента, после окончания которого работал как исследователь в Бельгийском национальном фонде научных исследований, затем - ассистентом в Университете Антверпена. В настоящее время - журналист, автор исследования о преподавателях средневековых университетов Западной Европы .
Говоря в целом, можно заметить, чтоперечисленные и другие отечественные и зарубежныеученые, изучавшие университет, проделали большую работу и оставили нам понимание как термина «universitas» (городская гильдия), так и других, с ним связанных: «studium generale» или «alma mater». Исторический анализ университетских имен позволяет судить о том, как конституировался университет. Будучи городской гильдией, где обучали ремеслу врача, юриста и теолога, он был подобен другим, например, гильдии каменщиков, также обучавшим какому-либо ремеслу. Отличие же заключалось в том, что обучение в университете предполагало не только передачу узкоспециальных профессиональных знаний, но и получение дополнительных, на так называемом факультете свободных искусств. Именно дополнительное образование и определяло конституирование университета как учебного заведения, т.е. «studium generale», а не только как гильдии (universitas). В качестве учебного заведения университет наследовал образовательные традиции античности, а в качестве гильдии следовал духу средневековой жизни. Что же касается термина «alma mater», то это еще одно имя, помимо «universitas», обозначающее средневековую гильдию.
Образ университета, который был создан уникальным сплавом либерального образования, средневековой городской гильдии и естественной науки - это обобщенный его образ, который, естественно, в каждой конкретной европейской стране имеет свои особенности, обусловленные национальной спецификой. Так, наследие гильдии доминирует в университетах юга Европы, т.е. там, где они и возникли на почве школ-гильдий: здесь по-прежнему делают акцент на профессиональном образовании; обучение профессии - главное. Английские же университеты, в большей степени унаследовавшие традиции либерального образования (особенно Оксфорд и Кембридж) и основанные церковью, видят опору в либеральном образовании, интерпретированном в церковном духе. До сих пор Оксбридж, например, культивирует воспитание студентов через систему тьютеров, подготовку джентльменов-интеллектуалов , поскольку образование, как считают здесь, необходимо не для профессии, а для жизни.
Структурно дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы
ГЛАВА I. ТРАДИЦИОННЫЕ ФАКУЛЬТЕТЫ УНИВЕРСИТЕТОВ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Развитие первых европейских университетов, появившихся в XII - XIII вв. в виде корпораций магистров и студентов, организационно было направлено на удовлетворение потребностей общества. Фактически каждый из тогдашних четырех традиционных факультетов (свободных искусств, права, медицины и теологии) представлял собой школу, которая ориентировалась на ту или иную сферу жизни, испытывающую потребность в унифицированном знании.
1.1 Факультет медицины
Медицинский факультет с момента своего возникновения занимал в университете особое положение, поскольку именно здесь разрыв между теорией и практикой изначально являлся серьезным препятствием на пути получения полноценного образования. Но именно здесь, на медицинских факультетах (и это другая их отличительная особенность), впервые возникло понимание не только того, что нужно реформировать свою практику, но и того, как это следует делать. Развитие будущей медицинской науки происходило внутри границ университетов, выступавших центрами и высшего образования, и исследований .
Уже первые крупные медицинские школы средневековья (наиболее яркий пример - Солерно) придавали большее значение не хирургии, а медицине. Эту традицию подхватили и первые университетские факультеты .
Не стоит забывать и то обстоятельство, что на пути интеграции медицины и хирургии стояли препоны религиозного порядка. В 1215 г. Четвертый Латеранский собор запретил всем клирикам высокого ранга участие в любом действии, связанном с пролитием крови. Конечно, такое решение было направлено прежде всего против применения пыток в ходе судебных расследований, а значит, мотив запрета ничего общего с медициной не имел. И все же положение носило общий характер. В результате университеты не смогли ввести курсы хирургии в программы подготовки медиков; хирургию можно было изучать только вне университетских стен, причем только мирянам или младшим клирикам. Тем самым фактически декрет Собора объективно содействовал превращению медицины в мирскую профессию .
Не следует забывать также и то, что сам по себе медицинский факультет едва ли можно рассматривать как самодостаточный: врачебное дело предполагало применение лекарств, подготовка которых находилась в руках гильдий аптекарей и знатоков трав. Эта особая профессиональная группа существовала до тех пор, пока теоретическое знание относительно matena medico не стали преподавать профессора медицины, что и привело к возникновению в рамках медицинского факультета фармацевтики.
Таким образом, разделение медицины, фармации и хирургии - характерная особенность медицинской жизни средних веков .
Разумеется, для всех было очевидно, что само по себе ремесло хирурга предполагает хорошее знание анатомии человеческого тела. Однако древнее римское право запрещало уродовать тела умерших, а значит, и анатомирование (даже в научных целях) было делом запретным: и в эпоху античности, и в средние века оно рассматривалось как занятие мерзкое, пакостное. Традиционные руководства по анатомии часто основывались на реальных или предполагаемых аналогиях между анатомией человека и свиньи, а неизбежные при этом ошибки обнаруживались очень медленно, по мере достижения нового понимания, приобретаемого хирургами во время операций или вскрытий. Только около 1300 г. возникает новое отношение к анатомированию, а традиционные предубеждения игнорируются. Перемены начались в Болонье (Италия), где в 1308 г. была учреждена первая кафедра хирургии .
Во Франции изменения происходили медленнее. В Монпелье анатомирование не практиковалось вплоть до 1366 г., а в Париже - до 1404. Здесь первый шаг к интеграции двух дисциплин, по всей вероятности, был предпринят хирургами, которым в 1436 г. медицинский факультет разрешил посещать лекции по медицине, правда, без права получения медицинских степеней. Такое ограничение лишало слушателей возможности выступать в роли практикующих врачей-медиков. В 1494 г. положение хирургов стало еще хуже: факультет открыл двери их заклятым врагам - цирюльникам. Более или менее приемлемое решение удалось найти только в 1506 г., а окончательно зафиксировать - в 1515 г., когда хирурги Saint-Come (так в тексте. - Л.Д.) объявили себя студентами медицинского факультета и принесли установленную законом присягу декану. Этот момент и считается началом объединения хирургического и медицинского университетского образования: возникла система, которая постепенно получила повсеместное распространение . В Англии лондонские цирюльники, гражданские и военные хирурги были объединены парламентским актом 1540 г. в единую корпорацию; здесь действовал также Королевский колледж врачей, основанный в 1540 г. Т. Линакром, который был наделен королевской привилегией, позволявшей ему востребовать тела уголовников для анатомирования (1565 г.) при чтении лекций по анатомии. Читать же такие лекции врачам стали в 1569 - 1570 гг. .
Интеграция основных ветвей медицинского образования оказалась крайне полезной, поскольку позволяла приступить к подготовке врача нового типа, способного справляться с более широким, чем его средневековый предшественник, диапазоном заболеваний. Вместе с тем именно объединение медицины и хирургии стало одним из важных факторов, обеспечивших университетским факультетам возможность не только выживания в период общего спада, но и превращения в центры научных исследований нового типа. Последнее обстоятельство было обусловлено прежде всего тем, что анатомия получила статус научной и академической дисциплины, достойной внимания университетов. Иллюстрацией сказанного может служить внушительной список известных анатомов, усилиями которых на протяжении XVI в. Университет Падуи оставался общеевропейским центром медицины. Именно в анатомическом театре Падуи, где анатомия получила статус учебной и научной дисциплины, в 1609 г. была создана соответствующая академическая кафедра, и анатомия обрела свой современная облик . В течение последующих двух столетий анатомические театры стремительно распространились по всей Европе.
1.2 Факультет права
Поскольку предметом факультетов права всегда были вопросы очевидного общественного звучания, они оказывались более тесно связанными с различными ветвями власти, чем остальные три факультета. И короли, и принцы, и епископы подбирали членов своих советов, судей и государственных служащих из числа дипломированных специалистов, в которых они крайне нуждались для решения текущих вопросов управления. Нередкими были и такие случаи, когда факультет как целое выступал в роли консультанта по трудным или спорным политическим, национальным или международным вопросам. В силу этого факультеты права не только были повсюду, но и, зачастую, являлись самыми крупными среди высших факультетов по числу преподавателей и студентов. В то время как в ранних университетах факультеты теологии, например, были явлением довольно редким, и далеко не каждый из них имел факультет медицины.
Влияние этих факультетов на жизнь средневекового общества в значительной степени определялось и тем, что в качестве предмета обучения выступали две системы права (каноническое и римское), причем каждая из них имела свое отделение или школу .
Отрицательным отношением к римскому праву особенно отличалась Англия, где общее право имело сильную традицию и подкреплялось огромной компиляцией (на латыни) законов и традиций Англии, выполненной Генри Брэктоном (Henry Bracton) в середине XIII в. и основанной на общей практике и процедурах, нашедших отражение в решениях различных судов. И тем не менее, несмотря на все сказанное, университеты, похоже, никогда даже не рассматривали возможность превращения законов своей страны в предмет, который хотя бы в какой-то части мог стать предметом обучения.
Сам по себе этот факт привел к новому варианту университетского образования, возникшему в стороне от Оксфорда и Кембриджа, - так называемым четырем юридическим корпорациям в Лондоне (Inns of Court). Возникновение этих уникальных учебных заведений восходит приблизительно к 1400 г., т.е. к тому периоду, когда в Королевском суде, Суде лорда-канцлера и других центральных Высших судах рассматривалось самое большое число дел, и провинциальные адвокаты были вынуждены подолгу во время процесса проживать в Лондоне. Останавливаясь в гостиницах с собственным поваром и служащими, они волей-неволей встречались друг с другом в компаниях или клубах (отсюда и название «Inn»). В перерывах между судебными слушаниями они нередко брались за подготовку учеников, положив тем самым начало системе, которая была полностью разработана к 1470 г. Во времена Тюдоров Inns of Court достигли такого расцвета, что начали котироваться наравне с университетами. Их роль возросла еще больше после Реформации, лишившей Оксфорд и Кембридж школ канонического права: здесь, как и в других протестантских странах, эти школы были закрыты . Так, в своем «Описании Англии», датированном 1577 г., Вильям Харрисон отмечал: «В наши дни в Англии есть три превосходных университета: в Оксфорде, Кембридже и Лондоне» . Эти слова подтверждает и число студентов. Около 1560 г. в Грейс Инн не было студентов, в Иннер Темпл учились приблизительно 190 чел, в Миддл Темпл - примерно столько же, а в Линкольне Инн - около 160. К этому числу нужно добавить еще студентов доброго десятка гораздо меньших судебных школ .
Развитие в Англии подобных учебных заведений - возможно, первый и один из наиболее интересных примеров, свидетельствующих о крушении монополии университетских факультетов права (разумеется, когда для этого возникали благоприятные условия, а давление со стороны общества оказывалось достаточно сильным). Без этого поддержать традиционную систему английского права в условиях, когда университеты настойчиво обучали праву римскому, было бы делом едва ли возможным.
Тот факт, что норманны ввели в Англии в качестве языка права и судебной практики французский, означал одно: никто не мог заниматься английским правом без знания французского языка. Однако ни один средневековый университет не учил современному родному языку, а значит, и не шел навстречу очевидной потребности. Вместе с тем со временем потребность эта осознавалась все отчетливее, о чем можно судить по такому факту: более чем 1300 преподавателей Оксфорда обучали «искусству письма и составлению документов на французском языке», работая на договорных условиях с университетом. Когда же в 1362 г, английский язык стал официальным языком судов, вышеупомянутая мотивация к такому дополнительному обучению отпала .
1.3 Факультет искусств: влияние гуманизма
Аналогичным образом пренебрегали изучением современных языков и на факультетах искусств. Латынь доминировала здесь как универсальный язык ученых. Ей, единственной, уделяли внимание филология и литература. Римские авторы и поэты имели признанный статус; их произведения интенсивно использовались при изучении риторики в тривиуме. Однако, и это стоит отметить, в университетах риторика была несколько «затенена» грамматикой и диалектикой.
Гуманизм способствовал возрождению риторики после того, как ею в течение предшествующих столетий в известной степени пренебрегали. Сам по себе этот процесс оказался вполне естественным: ведь именно риторика была непосредственно связана с литературными текстами, которые находились в центре интересов гуманистов .
Печатная книга стал одним из главных факторов распространения как старых, так и новых принципов обучения). Искусство печатной книги охватывало все новые и новые регионы со скоростью пожара. В итоге фактически во всех европейских странах действовали одна или несколько типографий. Многие тысячи наименований опубликованных в этот ранний период книгопечатания работ продемонстрировали наличие огромного разнообразного книжного рынка буквально во всех областях знания. Наибольшим спросом пользовались литургические работы. Существует 1200 изданий из Миссали, 400 - из Бревира, около 100 изданий Библий латыни и 30 - на родных языках. Кроме того, свет увидели 3000 книг (включая 1000 названий различных авторов) по математике, естественным наукам, астрологии, технологии, медицине. В большом количестве издавались труды классических авторов, учебники по началам грамматики и арифметики для школьников .
Какое-то время большие книжные собрания XV в. посматривали на новые книги искоса: эстетически они проигрывали тщательно выполненным рукописям. Большинство же ученых с энтузиазмом приветствовали новое изобретение, рассматривая его как путь к изданию дешевых учебников. Первая книга, напечатанная во Франции, вышла из стен типографии Сорбонны в 1470 г. Здесь стоит обратить внимание еще на один аспект, связанный с появлением печатной книги - только эстетическими недостатками дело не ограничивалось. Уже около 1464 г. астроном Иоганнес Реджимонтанус (ум. в 1476 г.) обращает внимание на то, что новое изобретение не только делает более доступной дорогу к истине, но и содействует приумножению и тиражированию ошибок: из-за небрежности печатников, которые могут выпустить книгу «на скорую руку» или же из-за того, что поступающие к ним рукописи, тоже «кишат» ошибками. Следствием признания этого факта становится то, что сразу же за появлением искусства печати возникает другое - искусство текстуальной критики. Необходимость создания добротных текстов способствует развитию на рубеже столетий сотрудничества между профессиональными филологами и крупными издательствами. Так, в Париже Генри Эстьену помогает Летевр д" Этаплес, выдающийся специалист в области греческой культуры. В Базеле Фробениус сотрудничает с Эразмом Роттердамским, а в Венеции Алдус Манутиус специализируется на публикации греческих книг, тексты которых подготавливает целый коллектив ученых, которым он платит зарплату . Таким образом, изобретение печати имело своим следствием и становление новой гуманитарной дисциплины - классической филологии.
В целом же роль печатной книги была куда значительнее перечисленного. В частности, именно книгопечатание позволило снизить темпы нараставшей неграмотности людей, находившихся вне академической среды, за счет издания книг на родном языке. Из первых 500 печатных работ, появившихся, например, в Болонье, не менее 104 вышли на итальянском . Еще более значительной была доля книг, изданных в Лондоне Вильямом Кекстоном: из общего числа напечатанных им произведений (примерно 90 названий) 74 были изданы на английском языке. Сам по себе такой ход событий вынудил печатников сделать выбор того диалекта, которым они могли бы пользоваться. Так, Кекстон отдал предпочтение лондонскому и прилегающих к нему округов. И в скором времени его выбор обрел статус национального языка , точно так же, как современный итальянский произошел из тосканского диалекта, принятого за норму большинством печатников Италии. Таким образом печать способствовала не только развитию чувства национальной идентичности у больших наций, но и сохранению его у малых лингвистических групп. Голландцы, например, многим обязаны первой Библии, напечатанной на их родном языке (1477 г.) .
В более широкой перспективе печатная книга послужила благоприятной средой для больших интеллектуальных или просто популярных движений в Европе XVI в. Если в Италии гуманизм уже преуспевал в период манускриптов, то к северу от Альп он прокладывал себе дорогу уже печатным словом. Идеи же Реформации, распространявшиеся в начальный период старым способом - путешествующими учеными, которые посещали Виттенберг, в скором времени начали настоящее сражение с помощью книг, брошюр и листовок на родных языках. Эти идеи никогда бы не «дошли» до широких слоев населения, если бы не было популярных дешевых публикаций, доступных каждому, например, в виде катехизиса Лютера .
Таким образом, искусство печати сыграло роль мощного стимула для изменения всех аспектов жизни, ни одна область которой не избежала его влияния. Прежде всего изменились отношения в мире ученых, которые всегда стремились, совместно со своими коллегами и студентами, использовать новые идеи. Появление же печатной литературы и обращение к родному языку сделали возможным и естественным совместное использование этих идей постоянно увеличивающимся количеством людей, принадлежавших к самым разным стратам общества, но имевшим доступ к книге.
Два фактора определили рост влияния гуманизма на жизнь университетов. Первый касается его проникновения на доуниверситетский уровень обучения - через школы, призванные дать детям состоятельных граждан городов более общее, по сравнению с традиционными грамматическими школами, образование. Хорошим примером сказанного может, в частности, послужить «академия», созданная в Мантуе Витторино Рамболдини да Фелтре (ум. в 1499 г.), который в 1425 г. покинул университет Падуи, чтобы начать обучение в школе (или «академии») детей герцога Франческо ди Гонзага вместе с другими мальчиками и девочками из города. Программа «академии» во многом была связана с возрождением древней греческой идеи paideia, т.е. сориентирована на подготовку молодых людей к «добродетельной жизни», что являлось привлекательной альтернативой теоретического образования, предлагавшегося университетами. Обучение основывалось на классических литературных произведениях, которые анализировались, заучивались на память. При этом много внимания уделялось языку и стилю произведения; практиковалось также создание собственных текстов в прозе и стихах. Во время отдыха учащиеся выполняли физические упражнения, занимаясь гимнастикой, фехтованием, конной ездой . Появление таких школ, конечно, было сопряжено с известным риском: гуманистическое движение могло обойти университеты стороной.
Нараставший интерес к изучению Библии повлек за собой и рост популярности таких языков, как еврейский и греческий. Уже Балла публикует серию комментариев к Новому Завету (основанных как на латинской «Вульгате», так и трех греческих манускриптах), в 1498 г. кардинал Ксименс основывает (или, возможно, переосновывает) университет Алкалы (Мадрид) в целях радикального преобразования изучения теологии. Таким образом возникает не менее двух факультетов искусств, организованных в духе идей гуманизма; изучение римского права отменяется, а канонического передается факультету теологии, перед профессорами которого ставится задача подготовки многоязычной Библии на многих языках. Эта огромная работа в шести томах была закончена в 1517 г.; пятый том, выпущенный в 1514 г., включал первую печатную версию греческого Нового Завета , тем самым предвосхитив издание, сделанное Эразмом Роттердамским лишь два года спустя.
Незаметно и в других странах в университеты проникает новый подход к обучению. Обычно его поддерживают ученые, посетившие Италию. В Германии голландский ученый Агрикола (ум. в 1485 г.) стал первым профессором греческого в Гейдельберге. Изучение еврейского на «твердые ноги» поставил Йоганес Рейхлин (ум. в 1522 г.), чья карьера, включавшая периоды работы в Базеле, Ингольштадте и Тюбингене, спровоцировала первую ожесточенную схватку между сторонниками нового подхода к обучению и приверженцами традиционной системы - доминиканцами университета Кельна .
В Париже начало преподаванию греческого положил византийский схолар (схоласт) Джон Ласкарис (1445-1535), который привез из Константинополя ко двору Лоренцо де Медичи две сотни греческих рукописей, а позже организовал печатание греческих книг для римского папы Льва X. Около 1509 г. Джон Колет (1466/7-1519) организует в Лондоне школу для мальчиков, где впервые также начинают изучать греческий язык. Колет и его друг Томас Мор (автор знаменитой «Утопии» и канцлер английского короля Генриха VIII) во многом способствовали приезду в Англию Эразма, в результате чего их коллективные усилия подкрепили изучение греческого в обоих университетах, впрочем, не без сопротивления со стороны оксфордских «троянцев» (1518 г.) . Более гладко введение новых языков прошло в Лувене, где, приблизительно в 1517 г. , был основан колледж для изучения греческого, латинского и еврейского языков, сделавший местный университет на ряд лет основным центром гуманистических исследований в Западной Европе.
Вместе с тем, хотя тенденции гуманизма и влияли на университетское обучение, весьма сомнительно, что в XVI в. они сумели бы одержать столь стремительную победу без помощи политических сил, включившихся в борьбу за модернизацию программ обучения. Во Франции это произошло в 1530 г., когда известный греческий ученый Дж. Буде (1467-1540) убедил короля Франциска I основать новую корпорацию королевских лекторов (lecteurs royaux) греческого, латинского и еврейского языков, которые бы назначались непосредственно им и были бы независимы от Парижского университета .
Новый подход к обучению поддержали и политические власти Англии, хотя несколько иным способом. Уже в 1502-1503 гг. леди Маргарет Буфорт (мать короля Генриха VII) сделала совместно со своим духовником Джоном Фишером вклад для организации двух новых ставок лекторов в области теологии в Оксфорде и Кембридже. Духовник, прежде чем стать канцлером университета в 1504 г., являлся первым куратором этих ставок в Кембридже. Поддерживая библейский гуманизм, именно он помог Эразму получить ставку леди Маргарет в Кембридже в 1511 г., чем санкционировал по сути появление в университете первой кафедры греческого языка. Следующий шаг был предпринят королем Генрихом VIII, вменившим в 1535 г. своим предписанием в обязанность каждого колледжа ежедневное чтение общих лекций как по греческому, так и латинскому языкам. Впоследствии, в 1540 г., последовало создание в Кембридже пяти королевских кафедр в областях теологии, гражданского права, медицины, греческого и еврейского языков. В 1546 г. такие же пять кафедр были созданы и в Оксфорде. Будучи щедро обеспечены постоянным доходом (получаемым из состояния распущенных монастырей), новые гуманистические дисциплины приобрели особую привлекательность. Время истории наступило только в следующем столетии, когда в 1621 г. Вильям Кэмден основал в Оксфорде кафедру по этой дисциплине; в 1628 г. аналогичная кафедра была создана и в Кембридже .
В Германии замысел реорганизации лютеранских университетов принадлежал Филипу Меланхтону, который, будучи учеником Рейхлина, оказал глубокое влияние на движение гуманизма, а в 1518 г. стал первым профессором греческого языка в Виттенберге. В своей иннагурационной лекции он представил полную программу университетской реформы. Меланхтон подчеркнул абсолютную необходимость знания греческого языка как для теологии, так и философии; существенно, что последняя дисциплина, кроме моральной и естественной философии, также включала историю. В Виттенберге история преподавалась самим Меланхтоном (впоследствии ему ассистировал Каспар Фьючер). Приступив к созданию нового университета в Марбурге (1519 г.), Меланхтон предусмотрел организацию не менее десяти кафедр в области искусств: риторики (две), греческого и еврейского языков, диалектики, грамматики, поэтики, истории, физики и математики (включая астрономию). Аналогичные программы получали все большее распространение, подтверждая тем самым факт того, что идеи гуманизма обретали все более прочную почву . Таким образом, университет в продолжительной борьбе с движением гуманистов все же одержал победу.
В некоторых странах, в частности католических, подобных южной Германии, Франции, Испании и Италии, эти перемены содействовали появлению специального учебного заведения - колледжа. Как известно, колледжи возникли в средневековых университетахXIII-XIV вв. как религиозные центры для проживания бедных студентов. В XV-XVI в. эта система получила развитие в направлении, определенном Парижским колледжем Наварры (основан в 1304 г.) и школой Братьев общинной жизни в Нидерландах. Более значительные колледжи нанимали персонал из магистров-регентов, в итогечегопосещение университетских лекций теряло всякое значение: традиционные факультеты все заметнее демонстрировали тенденцию к превращению в институты присуждения ученых степеней . Факультеты искусств и, в меньшей степени, теологии больше всего страдали от такой конкуренции с колледжами.
Средневековая наука в рамках quadrivium, добившись впечатляющих успехов как в области теоретических дисциплин (математика и астрономия), так и в области физики (оптика и магнетизм), где были плодотворно использованы экспериментальные методы, сделала возможным осуществление ряда практических нововведений, которые со временем оказали глубокое воздействие на повседневную жизнь человека (изобретение очков в XIII в. или механических часов в XIV в.). И все-таки, в целом, наука и техника взаимодействовали слабо . Даже в XV в., когда начался великий университетский строительный бум, ни одно из этих учебных заведений не имело лабораторий и даже не задумывалось над необходимостью их организации.
1.4 Причины ухода ученых из университетов
Растущий интерес к науке в мире сопровождался нараставшим чувством разочарования и тревоги в стенах самого факультета искусств. О том, насколько серьезной была складывавшаяся ситуация, свидетельствует массовый исход ученых, в результате которого университеты потеряли немало исследователей, пришедших к выводу, что свои замыслы они могут реализовать только в иной интеллектуальной среде. Первые свидетельства отмеченной тенденции можно усмотреть в развитии астрономии, хотя (а возможно, именно поэтому) она по сравнению с другими науками начиная с XII в. имела лучшие условия для этого. В частности, в некоторых университетах астрономия была представлена на факультете искусств отдельной кафедрой (Краков, 1394) .
Коперник (1473-1543) учился на факультете искусств в Кракове, где астрономия процветала ничуть не меньше, чем в Вене. Отсюда он направился в Падую, где посещал курсы по медицине, затем провел некоторое время с астрономом Доменико де Новара в Болонье, а в 1503 г. получил степень в области канонического права в Ферраре, после чего навсегда покинул университет .
В этом отношении интересна и карьера Галилея. Его путь в университетской системе пролегал от очень плохо оплачиваемой и зависимой должности в Пизе к более почетной и лучше оплачиваемой кафедре математики в Падуе. Тяготясь большим объемом преподавания, оставлявшим мало времени для научной работы, он вступил в тайные переговоры с флорентийским двором, чтобы получить там должность «придворного математика». На нее-то он и был назначен вскоре после того, как предложенное им использование телескопа для астрономических наблюдений принесло ему общеевропейскую известность (1610 г.). Массовое бегство ученых из университетов продолжалось в течение всего XVII в.
В XVII в. некоторые университеты предприняли ряд шагов, чтобы остановить отток ученых, для чего стали предоставлять им новые возможности, в том числе и астрономам. В иезуитском университете Ингольштадта Христоф Схемер (ум. в 1639 г.) стал первым, кому была предоставлена возможность работы с телескопом с экваториальной установкой (для наблюдения пятен на солнце); именно здесь в 1637 г. была создана обсерватория. В протестантском мире новый путь прокладывал Лейден (1632 г.). В 1642 г. Утрехт обеспечил университет обсерваторией на городской стене; в том же году была закончена и Круглая Башня Копенгагена. В Германии лютеранский университет Альтдорфа, расположенного вблизи Нюремберга, реализовал грандиозный проект (1616 г.) с анатомическим театром (1650 г.), обсерваторией (1657 г.) Hlaboratoriumchymicum (1682 г.), одной из первых в своем роде . Таким образом, по крайней мере некоторые университеты поняли опасность отставания потребностей научно-исследовательской работы от развития материальной базы.
1.5 Факультет теологии
Положение факультета теологии в университете с момента его возникновения было особым. И, конечно же, ничего удивительного в этом нет.
Поскольку теология как учебная дисциплина играла важную роль в становлении общественного самосознания христианского общества, объединенного единством веры, стоявшей выше любых политических разногласий, постольку и факультет, на котором эта дисциплина преподавалась, активно участвовал в бесконечных дискуссиях о том, какова природа человеческого общества, какими должны быть отношения церкви и государства, как соотносятся общественная и индивидуальная мораль.
Кроме того, так как и каноническое право базировалось на теологии, теологический факультет оказался тесно связанным с факультетом права, со временем превратившись в естественный форум политической и экономической мысли. Вместе с тем, говоря о роли теологического факультета в жизни университета и общества, не следует забывать, что сам этот факультет возник достаточно поздно: к этому времени церковь уже сумела решить такую важную для себя задачу, как подготовка кадров духовенства .
Вообще же университет формировался как новый тип учебного заведения, в основе которого лежала идея корпоративности, по сути, чуждая каноническому праву (как об этом можно судить по той борьбе, которая развернулась между канцлером - представителем церкви и ректором - представителем корпорации за контроль над новым институтом) и весьма смущавшая церковные власти. Приняв в этой борьбе сторону ректора, теологический факультет тем самым продемонстрировал, что не воспринимает себя в качестве неотъемлемой части церкви, с подозрением относившейся к самой возможности существования независимой теологической школы. Последним, в частности, объясняется и следующий факт: вплоть до конца XIV в. папы отказывались учреждать теологические факультеты где-либо, помимо традиционных центров теологии (Париж, Оксфорд и еще несколько городов) .
Только после Великой схизмы число таких факультетов, организуемых, кстати, как папами, так и антипапами, стремившимися тем самым завоевать себе сторонников, начинает стремительно расти.
После эпидемии чумы, когда возникла необходимость срочно пополнить корпус священников, по всей вероятности, он стал еще ниже: жалобы на некомпетентность священнослужителей посыпались отовсюду, а небольшие руководства, прописывающие, как следует священникам отправлять свои обязанности, стали пользоваться небывалым спросом. "Дефицит в кадрах" был налицо, но помочь в разрешении этой задачи теологические факультеты не могли .
В итоге интеллектуальный уровень младшего духовенстваоставался низким, в то время как на более высоких ступенях иерархии наличие университетского теологического образования или подготовки в области канонического права становилось скорее правилом, чем исключением. Несомненно, в эпоху позднего средневековья духовенство являлось объектом особо интенсивной критики, в силу чего предпринимались постоянные попытки поднять уровень подготовки священнослужителей, в частности, и путем создания новых колледжей, часть которых предназначалась специально для этого. Однако радикальные перемены произошли только в эпоху Реформации, которая не только включила теологический факультет в число участников жесткой доктринальной борьбы, но и вообще открыла новую страницу церковного образования . Кстати, именно тогда-то и разошлись пути римско-католической и протестантской церквей.
Достаточно типичным примером влияния, которое оказала Реформация на университет, может стать история Дании, где в ряде провинциальных городов в 1526 г. появились частные школы, занятые подготовкой священников для лютеранской церкви. Одна из таких школ с разрешения короля была создана в 1529 г. (как раз тогда же им был закрыт в университете Копенгагена колледж студентов-кармелитов). На следующий год все профессора-католики были высланы, а университетскую церковь штурмовала толпа иконоборцев. Год спустя, после несостоявшихся выборов ректора, университет фактически прекратил свое существование, возобновив деятельность лишь в 1539 г. уже как чисто лютеранское учебное заведение, созданное немецкими богословами по образу и подобию университета Виттенберга. Похоже складывались судьбы и многих других университетов, расположенных в регионах, охваченных лютеранским или реформационными движениями . Правда, поначалу все происходившее не сулило духовенству никаких перемен, однако со временем образование священнослужителей все заметнее становилось прерогативой реформационной церкви.
В 1564 г. курфюрст Саксонии принимает решение, в соответствии с которым ни один священник без университетского образования не может быть возведен в духовный сан. Подобный подход получает распространение и в других лютеранских странах. В результате университетам поручают подготовку священнослужителей, о чем в XIV-XV века они и подумать не могли . Таким оказался один из наиболее важных итогов Реформации,
В реформированных церквах на французской почве события развивались несколько по-иному. Если Лютер мог сделать центром своей активности университет Виттенберга, то у Джона (Жана. - Л.Д.) Кальвина, после его бегства из Парижа в 1533 г., университетской базы не было. В 1541 г., когда он обосновывается в Женеве, единственной школой для подготовки реформационных священников, говорящих на французском языке, была Академия Лозанны. И, естественно, пока эта Академия действовала, Кальвин не мог приступить к созданию университета в Женеве. Эту задачу удалось решить лишь в 1559 г., причем во вновь созданный университет Кальвин привлек многих профессоров из Лозанны.
После открытия университета Женевы появилась возможность подготовки преподавателей и для других кальвинистских школ теологии. В 1573 г. кальвинистка, графиня Луиза из Нассау возрождает университет Оранджа. В Нидерландах, где в 1575 г. последователем Кальвина Вильямом из Оранджа был основан (по образцу университета в Лувене) Лейденский университет .
Что же касается католиков, то в их среде было распространено мнение, согласно которому сама Реформация явилась результатом слабой теологической подготовки младшего духовенства, в 1553 г. иезуит Игнатий Лойола основывает в Риме колледж для немецких студентов-клириков. Этот шаг Лойолы привел в восторг кардинала Поула (Pole), который, вернувшись в Англию, предложил и здесь учредить подобного же рода колледжи, которые он назвал семинариями .
Таким путем проблема подготовки священников-католиков была решена, но оценить влияние семинарий на высшее образование в католических странах трудно.
1.6 Проблема образования религиозных меньшинств
Реформация обострила конфессиональный аспект высшего образования, которое теперь вынуждено было согласовывать свое содержание с доктринами той или иной церкви и страны. Реализация идеи светского университета отодвигалась в будущее. В кальвинистской Женеве, например, ни один студент не допускался к занятиям без принятия конфессиональной присяги. Это правило сохраняло свою силу вплоть до 1576 г., когда его стали относить лишь к профессуре и лекторам. Кальвинистские академии Франции также требовали от студентов признания под присягой веры и дисциплины реформированной церкви, а лютеранские университеты Германии и Скандинавии - приверженности аугсбургской конфессии. В период лютеранской ортодоксии одного подозрения в симпатиях к кальвинизму или католицизму было достаточно для исключения студента или увольнения профессора. В Англии два университета были преобразованы в чисто англиканские учебные заведения и на протяжении более трехсот лет (с 1559 до 1871 г.) все члены университета обязаны были ставить свою подпись под догматами англиканской церкви.
В тех странах, где религиозная дискриминация стала элементом государственной политики, единственной возможностью для обучения оставалась эмиграция в ту страну, где то или иное вероисповедание допускалось. В итоге и в XVI, и в XVII вв. Европу переполнили ученые, переезжающие с места на место по причине своих религиозных убеждений. Возможности выбора были, правда, небогаты. Например, кальвинистов не жаловали в лютеранских странах. А после того как усилилась религиозная нетерпимость во Франции XVII в., гугеноты-беженцы стали предпочитать всем другим университеты Голландии. В Англии же быстрое становление общин нонконформистов привело к установлению связей с университетами Шотландии, Голландии, Германии, Женевы .
Что касается римских католиков, то их положение в протестантских странах было несколько иным: к ним относились гораздо лояльнее, чем, например, к нонконформистам. Стоит отметить, что и католические университеты Франции, Южных Нидерландов, Италии и Испании держали для них свои двери открытыми. Но в ряде стран Реформация никогда так и не одержала полной победы: католицизм в них сохранялся в такой степени, что готовить священников нужно было во все больших объемах.
По мере того, как независимые и самоуправляемые итальянские города-государства богатели благодаря своей промышленности, международной торговле и банковскому делу, в них формировался новый класс преуспевающих граждан, грамотных, чутких в культурном отношении, осознающих значение высшего образования. Во многом благодаря им в Италии и появилось больше университетов, чем где-либо еще в Европе ; большим, чем где-либо, здесь оказалось и количество высокообразованных людей.
Причин же успеха этого движения и доброжелательного отношения к нему правительств можно назвать несколько. Государству было удобно иметь "под рукой" группу экспертов, которым можно было поручать задачи, решение которых оказывалось непосильным для любого университетского факультета.
ГЛАВА II. ПРЕПОДАВАТЕЛИ И СИСТЕМА ОБУЧЕНИЯ
Изучение имеющихся источников и литературы показало неоднозначность содержания такого понятия, как "профессорство". Долгое время латинское слово "professor" относилось ко всем обладателям докторской степени. Точно так же, как латинским "lector" или "praelector" называли именно того, кто позже стал именоваться профессором. Наконец, в ходе изучения социальной истории университета пришло понимание того, что говорить только об университетских профессорах нельзя . Гораздо правильнее вести речь об истории всей той группы людей, которая обучала в университете.
С конца XV в., когда новые формы обучения начинают играть более заметную роль, появляются и новые типы преподавателей. Экономические, политические и религиозные перемены так же, как и перемены в представлениях о задачах обучения, провоцируют изменения и в составе преподавательского корпуса. Начало этому процессу положили Оксфорд и Кембридж, которые и могут послужить хорошим примером происходившего.
Как известно, в средние века между преподавателем и обучаемым резкой грани не существовало. Став бакалавром, студент сразу же приступал к чтению лекций. Вообще же каждый кандидат после получения степени магистра или доктора был обязан читать лекции на протяжении ряда лет. Такой способ организации обучения, именовавшийся обязательным регентством, обладал определенными преимуществами, в частности, обеспечивал преемственность и обновление лекторов, которые к тому же не предъявляли университету никаких финансовых требований. Вместе с тем подобная практика не только значительно удлиняла время пребывания студента в учебном заведении, но и препятствовала привлечению высококвалифицированных лекторов .
В XVI в. система обязательного регентства модифицируется. Так, в архивах Оксфорда (конец 1550-х гг.) упоминаются магистры, "делегированные для чтения лекций". Таким образом, происходит отход от прежнего требования, согласно которому после получения степеней все студенты были обязаны читать лекции.
Тогда же возникает и идея создания ряда постоянных и материально гарантированных лекторских должностей (lectores или professores являлись понятиями взаимозаменяемыми вплоть до семнадцатого столетия). В 1497-1502 гг. леди Маргарет, мать короля Генриха VII, организует и обеспечивает такие ставки в области теологии в Кембридже и Оксфорде. В Кембридже сэр Роберт Рэд выделяет средства для оплаты лекторов философии, логики и риторики. Королевскую поддержку данному начинанию оказывает и Генрих VIII, учреждая королевские ставки профессоров теологии, права, медицины, еврейского и греческого языков. Томас Лайнакр, заметив, что Оксфорд испытывает нехватку преподавателей-медиков, пошел по тому же пути, проверенному еще в Падуе. Таким же образом и сэр Генри Сэвайл, ректор Мэртонского колледжа, учредил в 1619 г. в Оксфорде две ставки лекторов по геометрии и астрономии . Аналогичная тенденция, связанная с переходом к постоянным лекторам, начиная с XIV в. наблюдается в Италии, а с XV в. - и в остальной части Европы .
Конечно, перемены в системе обучения (и, следовательно, изменение ролей разных преподавателей) заметнее всего проявили себя в английских университетах. Хотя и многие континентальные университеты и колледжи вопросам преподавания (или обучения искусствам в так называемых "pedagogies") начинают уделять все больше внимания (Париж, Лёвена, Саламанка и т.д.). Кроме того, и здесь также изменяется видение обязанностей профессуры: теперь эта группа четко отграничивается от студентов. Однако было бы ошибкой полагать, что на континенте определить содержание понятия "преподаватель" проще: даже в одном университете, у разных категорий преподавателей (профессора, доктора или lectores) различия в привилегиях, размерах жалованья, условиях работы, решаемых ими задачах или обязанностях оказывались весьма существенными . факультет средневековый университет профессура
...Подобные документы
Традиционные факультеты средневековых университетов: медицины, права, искусств, теологии. Причины ухода ученых из университетов. Проблема образования религиозных меньшинств. Назначение на преподавательские должности, подбор профессорского состава.
дипломная работа , добавлен 12.07.2013
Начало процесса образования высших школ (университетов) на базе соборных школ в крупнейших городах Западной Европы. Основные привилегии, данные университетам. Типичная структура университета. Продолжительность занятий, характеристика формы обучения.
презентация , добавлен 27.12.2013
История создания и развитие университетов в Средние века. Монастырские, соборные и приходские школы в раннем Средневековье. Необходимость появления новых форм образования. Появление первых университетов. Учебный процесс в средневековом университете.
реферат , добавлен 21.11.2014
Торгово-политические полюсы Средневековья. От лоскутной цивилизации к единому историческому пространству. Становление института западноевропейской средневековой демократии. Основные достижения Западноевропейской средневековой цивилизации.
реферат , добавлен 16.11.2008
Состояние советского образования на пороге перемен как "исходная точка" для ее последующего реформирования. Теоретические аспекты анализа тенденций развития университетов России в 1990-х годах. Статистический сборник как источник по истории университетов.
дипломная работа , добавлен 11.06.2017
Столетняя война между Англией и Францией: начало, первые сражения, возобновление. Язычество и христианство в раннем средневековье. "Каролингское возрождение", школы и скриптории. Городские школы, университеты, средневековая цивилизация в Европе.
контрольная работа , добавлен 03.04.2012
Политика правительства в области среднего и высшего образования. Российские университеты при Екатерине II, развитие народного образования при Александре I и Николае I. Реформа образования 1863 года, усиление научного и учебного потенциала университетов.
дипломная работа , добавлен 06.02.2013
Характеристика германского феодального развития в XI-XIII веках, формирования городов и княжеств. Исследование социальной борьбы между разными классами и прослойками населения. Изучение территориальной раздробленности и агрессивной политики государства.
курсовая работа , добавлен 04.06.2011
Рассмотрение государственно-политической структуры среднеегипетского царства, характеристика его социальной структуры и социальных отношений. Обстоятельства, приведшие к расцвету Египта в Эпоху Среднего царства. Причины покорения страны гиксосами.
курсовая работа , добавлен 29.12.2013
Трансформация социальной структуры казахстанского общества, обусловленная характером осуществляемых в республике реформ, по-разному воздействующих на разные группы и слои населения. Основы социальной организации казахов. Высшая власть в Казахском ханстве.
В XII в. как результат возросшей потребности в научном знании и людях, им обладающих, – ученых – начался процесс образования на базе соборных школ в крупнейших городах Западной Европы высших школ – университетов. Первоначально понятие «университет» (от лат. universitas – совокупность) означало корпорацию преподавателей, профессоров и студентов, «схоларов», целью которой является изучение и приумножение единого христианского знания.
Первые университеты появились в Болонье (1158), Париже (1215), Кембридже (1209), Оксфорде (1206), Лиссабоне (1290). Именно в этих учебных заведениях были сформулированы основные принципы академической автономии, разработаны демократические правила управления высшей школой и ее внутренней жизнью. Так, университеты имели ряд привилегий, дарованных им римским папой: выдача разрешений на преподавание, присуждение ученых степеней (ранее это было исключительным правом церкви), освобождение студентов от военной службы, а само учебное заведение от налогов и т. п. Ежегодно в университете избирались ректор и деканы.
Обычно в структуру университета входили четыре факультета: артистический, юридический, медицинский и богословский. В средневековых высших школах устанавливалась иерархия: старшим считался богословский факультет, затем юридический, медицинский и артистический факультеты. На этом основании артистический факультет, где изучалось «семь свободных искусств», в некоторых историко-педагогических исследованиях называют младшим или подготовительным, вместе с тем правила университета этого не предполагали. На богословском факультете изучали главным образом Священное Писание и «Сентенции» Петра Ломбардского (нач. XII в. – 1160), обучение длилось около 12 лет, студенты, продолжая обучение, могли преподавать сами и занимать церковные должности, в конце обучения им присваивались звания магистра теологии, а затем лиценциата (преподавателя, допущенного к чтению лекций, но еще не защитившего докторскую диссертацию).
На юридическом факультете рассматривалось римское и католическое право, через четыре года обучения студенты получали степень бакалавра, а еще через три года – лиценциата. Обучение на медицинском факультете включало изучение трудов Гиппократа, Авиценны, Галена и других известных врачей. По истечении четырех лет обучения студентам присваивалась степень бакалавра, и в течение двух лет они должны были заниматься врачебной практикой под руководством магистра. Затем после пяти лет обучения им позволялось сдавать экзамены на звание лиценциата.
На основе школьного курса тривиума студенты артистического факультета изучали квадриум, особенно подробно геометрию и астрономию, кроме того, в курсе обучения рассматривали схоластику, труды Аристотеля, философию. Через два года студенты получали степень бакалавра, подготовка магистра длилась от трех до десяти лет. Главной целью обучения на всех факультетах было достижение ученых степеней.
Занятия в университетах длились на протяжении целого дня (с 5 ч утра до 8 ч вечера). Основной формой обучения было чтение профессором лекций. В связи с недостаточным количеством книг и рукописей этот процесс был трудоемким: профессор по нескольку раз повторял одну и ту же фразу, чтобы студенты могли ее запомнить. Низкой продуктивностью обучения отчасти объясняется его длительность. Раз в неделю проводился диспут, нацеленный на развитие самостоятельности мышления, студенты были обязаны присутствовать на диспутах.
В обязанности студента входило посещение лекций: обязательных дневных и повторительных вечерних. Важная особенность университетов той эпохи - диспуты. Преподаватель назначал тему. Его помощник - бакалавр - вел дискуссию, то есть отвечал на вопросы и комментировал выступления. В случае необходимости магистр приходил бакалавру на помощь. Один-два раза в год устраивались диспуты «о чем угодно» (без жестко оговоренной темы). В таком случае нередко обсуждали животрепещущие научные и мировоззренческие проблемы. Участники диспутов вели себя весьма свободно, прерывая оратора свистом и криками.
Как правило, выпускника университета ждала прекрасная карьера. Вчерашние студенты становились писцами, нотариусами, судьями, адвокатами, прокурорами.
Университетское сообщество делилось на факультеты, нации и колледжи. Университет / Энциклопедия Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона (1890 - 1916гг.), 1890, репринтное издание, Т.58.-М, 1993, С. 239-245.; Гештор А. Средневековый университет: Управление и ресурсы.//ALMA MATER.- 1996.- № 5.- С.23-28.
Кроме старого значения дисциплины или области изучения, с середины 13 в. facultas начинает означать структуру, которая организует преподавание конкретной дисциплины - свободных искусств, права, медицины или теологии. Преподаватели и студенты становятся членами факультетов и, как следствие, членами studium generate.
Факультеты были основными подразделениями в Париже и других университетах, следовавших парижскому образцу.
В Болонье дело обстояло иначе. Studium generate Болоньи (и его дочерние университеты) представлял собой группу университетов, каждый из которых - для студентов только одной дисциплины; кроме того, studium делился на два университета (для выходцев с Аппенинского полуострова и из других регионов), а последний - на нации (nationes). Преподаватели и студенты - уроженцы Болоньи к universitas не принадлежали, ибо полагалось, что студенты болонского происхождения не нуждаются в защите нации. У профессоров была своя корпорация - collegium doctorum. Полностью же модель Болоньи воспроизводилась далеко не во всех университетах.
Так, испанские университеты, основанные в 13 в. королями Кастилии, и особо - университеты Арагона ориентировались на Болонью и собственную практику. Эти университеты, находясь под более жестким контролем со стороны короны, пользовались меньшей свободой. С болонской моделью можно связать и некоторые другие университеты.
Пражский studium - интересный пример гибкости средневековых учреждений. Этот первый университет Священной Римской империи, основанный в 1346 г. императором Карлом IV, состоял из четырех факультетов. По политическим причинам факультет права в 1372 г. отделился от этого университета и основал независимый университет права по итальянскому образцу.
Кроме рассмотренной организации, согласно которой университет и факультет можно было в большей или меньшей степени рассматривать в качестве синонимов, существовала еще одна модель, базирующаяся на четырехфакультетном делении университета (по типу Парижа): Такой университет состоял из одного младшего факультета - факультета свободных искусств и трех старших -теологии, права и медицины. Преподаватели, быстро осознав собственные интересы, сравнивали эти четыре факультета с «четырьмя реками рая». Святой Бонавентура приравнял свободные искусства к фундаменту здания, право и медицину - к его стенам, а теологию - к крыше.
На парижскую модель были сориентированы studia северо-западной и центральной Европы. Немецкие университеты, основанные в 14 и 15 вв., формировались и принимали уставы по парижскому образцу. Иногда уставы копировались с устава Кельна - дочернего университета Парижа, основанного в 1388 г.
Идеальный университет имел четыре факультета, но в 13 в. не редкостью были и университеты с одним, двумя и тремя факультетами.
Одну из причин такого организационного разнообразия можно усмотреть в том, что до конца 13 в. римские папы отстаивали монополию Парижа на теологию и возражали против создания теологических факультетов где-либо еще. Другой причиной явилось то, что хотя почти каждый университет имел в своем составе медицинский факультет, сомнительно, чтобы он мог функционировать, поскольку число обучающихся на нем не всегда достигало даже 1% от общего числа студентов. Самым многочисленным по числу преподавателей и студентов, особенно к северу от Альп, оставался факультет свободных искусств. Хотя он и выступал в роли подготовительного по отношению к трем высшим, большинство его воспитанников никогда не переступали порога последних.
В средневековье самыми притягательными были факультеты права - их посещало все большее число студентов, которых привлекали блестящие перспективы карьеры, открывавшиеся перед талантливыми молодыми дипломированными специалистами-правоведами.
Значительная часть административных функций приходилась на долю факультетов, обеспечивавших условия для активного участия в организации и управлении studium generate. Как корпорация факультет имел собственного главу, обычно декана (decanus), казначея (receptor), университетских педелей, печать и уставы. Впервые декан появляется в 13 в. в Париже и Монпелье; в 14 в. его можно уже встретить и в других университетах. Поначалу это - лишь старший магистр, все еще занятый в обучении. Декан был председателем совета, в состав которого входили магистры факультета; он отвечал за администрирование и преподавание, диспуты и экзамены.
В Оксфорде, где первые школы появились в 1208-1209 гг., факультет искусств доминировал (как и в Париже), высшие же факультеты деканов не имели. В итальянских университетах-факультетах функции ректора были схожи с функциями деканов studia севернее Альп. Требования к кандидатуре декана, процедуры его избрания, сроки полномочий варьировались от университета к университету.
Организация раннего средневекового университета включала еще одну форму корпораций - нации. Поначалу нации возникали спонтанно благодаря усилиям студентов или студентов и преподавателей; позже такая корпорация вошла в структуру университетов.
В жизни многих университетов нации играли важную роль; главы наций часто избирали ректоров и входили в состав правления университетов.
В студенческих университетах Болоньи и Падуи университеты права, искусств и медицины были поделены на два universitates (citramontana и ultra-montana), которые в свою очередь делились на нации по меньшим географическим регионам. Прием в другие итальянские университеты также шел по региональному признаку, что и определяло необходимость сложной организации университета, в которой проявляла себя их притягательность для отдельных европейских стран и регионов. Например, в Перуджи было только три нации - немецкая, французская и каталонская - для ультрамонтанов.
Нации в университетах, следовавших образцу Парижа, были организованы иначе. Так, в самом Париже только самый большой факультет - факультет искусств - имел в своей структуре нации. Они появились вскоре после возникновения университета на основе довольно расплывчатой географической классификации. Здесь были представлены четыре нации: французская, пикардийская, нормандская и английская (в английскую входили студенты из Центральной и Северной Европы). В нации входили магистры искусств факультета искусств и профессора высших факультетов с аналогичной степенью. Совет нации возглавлял проктор (procurator), избиравшийся на один месяц магистрами и часто переизбиравшийся по нескольку раз. Нация имела собственные печать, регистрационные журналы, доходы и расходы.
Поначалу нации выступали как независимые корпорации. Их сила и влияние на жизнь университета менялись от университета к университету, но всюду они имели почти одну и ту же структуру и организацию.
Прокторы (procuratores) или consiliari (в некоторых итальянских нациях), возглавлявшие нации, располагали административными и финансовыми полномочиями и до некоторой степени юрисдикцией; участвовали в работе университетских органов как counsellors rector. Иногда нации имели своих собственных казначеев (receptores) и всегда - педелей (bedelli), как в Болонье. В Париже нации ежегодно избирали одного главного педеля (bedellus maior в качестве помощника проктора) и subbedellus или bedellus - ему в помощь. Жезл был отличительным признаком педеля. В Париже прокторы наций избирались, приносили клятву и оплачивали курьеров (nuntiiuolantes minores, или ordinarii), которые обеспечивали доставку известий и денег членам наций и их семьям. В позднем средневековье прокторы назначали главных курьеров, nuntii maiores, функционировавших в роли университетских финансистов, банкиров и менял.
Со временем в университетах появляется еще одна корпорация, по значимости превзошедшая нацию, - колледж. В некоторых университетах позднего средневековья структуры колледжей определили структуру университета или факультета и управления ими.
Колледж или domus scholarium, как его поначалу называли, зародившись как пансион для бедных студентов, впоследствии становится автономным или полуавтономным академическим сообществом проживающих и обучающихся в дарованном помещении. Проживающие здесь преподаватели и ученики могли происходить из определенного региона или же изучать одну и ту же дисциплину. В 12 и 13 вв. основатели и жертвователи на цели колледжей особенно поддерживали свободные искусства и теологию, а в 14 и 15 вв. - каноническое и гражданское право. Колледжи для врачей всегда были редкостью.
В Университете Парижа колледжи существовали почти с самого его возникновения. Начало им положили hospitia - пансионы для групп студентов или исследователей, называвшиеся еще socii. Лишь немногие, включая первый - College des dix-huit, основанный в 1180 г. для 18 нуждающихся студентов, и Колледж St Thomas du Louvre, основанный в 1186 г., получили вклады; возникли и колледжи для студентов-теологов. Приблизительно в 1257 г. Роберт Сорбон основал колледж, известный под именем Сорбонна, с тем чтобы в нем проживало достаточное число светских студентов-теологов. Поначалу в нем разместились шестнадцать, а затем тридцать стипендиатов-исследователей (bursarii) и шесть молодых магистров искусств, работавших над докторскими диссертациями в области теологии. Луи IX наделил колледж участком земли неподалеку от древних римских терм.
Функции управления выполняло правление колледжа, в состав которого входили представители церкви и университетской администрации, а руководили им принципал (provisor), который определялся на ежегодных выборах исследователями (с фиксацией его обязанностей), и четыре проктора. Прочие колледжи по типу Колледжа de Navarre (1304), в котором 70 студентов были разделены на три класса - грамматики, искусства и теологии - оставались в основном студенческими. В 14 и 15 вв. мотивы учредителей меняются; стремление помочь бедным молодым людям вытесняется желанием обеспечить удобства проживания для представителей монастырской элиты или выходцев из благородных сословий.
Bursales, обучавшиеся на стипендию, жили более строго и вели достаточно скромную жизнь в колледже по сравнению с commensales или студентами, оплачивавшими свое проживание. С четырнадцатого столетия помещения, система обслуживания и библиотеки, принадлежащие колледжам, становятся привлекательными и для лекторов. В колледжах начинают читать лекции как для сторонних студентов, так и стипендиатов (bursarii), при этом университет сохраняет за собой право управления ими. К концу 15 в. в Париже насчитывалось около 70 колледжей, включая монастырские. Часть из них была основана для иностранцев (датчан, шотландцев, ломбардцев и немцев).
В Париже руководство колледжем обычно осуществлялось силами собственных администраторов. Внешние власти контролировали степень заполнения мест стипендиатов или bursae, тем самым, контролируя и жизнь колледжа. К руководству колледжем часто привлекались люди из внешнего мира. В Оксфорде и Кембридже наблюдались обратные тенденции: колледжи с администрацией университета были связаны слабо; они сами управляли своей собственностью и самостоятельно изыскивали пути извлечения выгод из университетского обучения и академических степеней; сами избирали своих глав и кооптировали лиц, которые управляли жизнью колледжа в соответствии с их собственными хартиями и уставами. В 12 и начале 13 в. старшие студенты умеренного достатка могли получить право на проживание и пользование университетскими столовыми и общежитиями. В 13 в. были основаны первые колледжи для менее состоятельных бакалавров или магистров искусств, желавших продолжить учебу на старших факультетах. Со временем обучение в Оксфорде все больше стало - осуществляться через колледжи.
В центральной Европе колледжи были предназначены почти исключительно для магистров. В Праге двенадцать magistri организовали в 1361 г. Collegium Carolinum. В Вене функционировал магистерский Collegium Ducale. В Кракове было три профессорских колледжа с обеспечением всем необходимым для жизни. Кроме того, в Кракове были организованы и приюты для бедных студентов, типа Bursa Pauperum (1417). В Эрфурте первый колледж - Collegium Maius для магистров искусств - вероятнее всего был основан одновременно с официальным основанием университета - в 1379 г.
В Южной Европе колледжи никогда не играли важной роли, причем не только в средние века. Студенты итальянских университетов всегда поддерживали тесную связь с городом, проживая на квартирах у горожан и разделяя условия их жизни и политические пристрастия. Самые старые колледжи в Болонье, по замыслу их основателей, должны были обеспечить проживание, стол и финансовую помощь небольшому числу нуждающихся студентов без какого-либо обучения. Самым большим был Испанский колледж (1367) с 30 студентами, 8 из которых изучали теологию, 18 - каноническое право, а 4 - медицину. Студенты проживали в колледже семь лет; теологи и медики могли оставаться и на более длительный срок уже после получения докторской степени. Студенты прибывали из испанских епархий, определенных основателем колледжа, кардиналом Gil Albomoz. Кандидаты проходили испытание на вступительных экзаменах. Принимали студентов, подготовленных «по крайней мере, в грамматике», а теологов и медиков - в области логики. Им предоставляли комнату и стол, два комплекта одежды на год и ежегодную стипендию. Управление колледжем строилось на подлинно демократических принципах, но внутренняя дисциплина поддерживалась строго. Collegio di Spagna в Болонье послужил моделью для испанских колледжей, которые появились в Саламанке в конце 14 в. Причины немногочисленности колледжей в Италии и во Франции южнее Луары вполне понятны. На факультетах права и медицины учились, главным образом, состоятельные и уже взрослые студенты. Дешевые общежития их не устраивали; они предпочитали жизнь с удобствами в частных домах и свободу от дисциплинарных ограничений. Кроме того, хорошо организованные студенческие нации оказывали студентам все виды поддержки, в том числе финансовую и юридическую. Наконец, в южных университетах не было массы юных грамматиков и студентов факультетов искусств, а значит, не было и потребности в их специальном размещении.
Крупный университет - Парижский - представлял собой государство в государстве. Рядом существовали и действовали, часто без определенно разграниченных компетенций, факультеты, нации, испытательные комиссии, школы трех монашеских орденов, наполовину только принадлежавшие к университету, коллегии, капитул собора и оба канцлера. Всего в Парижский университет входили около 7 тысяч преподавателей и студентов, а помимо них являлись членами союза - книготорговцы, переписчики рукописей, изготовители пергамента, перьев, чернильного порошка, аптекари и т.д. И вне университета были конкурирующие силы, влиявшие на его судьбу: папа и его легаты, король, его чиновники и парламент. Уваров П.Ю. Парижский университет: европейский универсализм, местные интересы и идея представительства //Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4. /Отв. ред. А.А. Сванидзе.- М.: Наука, С. 52.
Таким образом, структуру университета можно назвать достаточно сложной. Помимо собственно университетских правил, касающихся пребывания на факультетах, крупными ячейками структуры были нации, регламентирующие права и обязанности людей по географическому признаку, а также колледжи, присматривающие за личной жизнью студента. Следует отметить, что в университетскую среду входило много обществ, не связанных строгими правилами с университетом, но являющихся частью университетской жизни: писателей, практиков, клириков, бросивших собственно университетское обучение, торговцев. Об этом будет сказано в последующих главах нашей работы.
30 ноября 2010, 2:48Учитывая сложность и многоаспектность проблем, затронутых ранее в цикле статей «Об идее и миссии университета в будущей Беларуси – », важно, как представляется, не просто остановиться на фиксации их актуального состояния, но и рассмотреть их в динамике – через процессы трансформации классического университета в университет будущего – с помощью наглядных схем. Безусловно, несколько упрощая и игнорируя ряд дополнительных обстоятельств, данные схемы помогают визуализировать представление о том, как собственно становятся возможны заявленные процессы трансформации применительно к концепции университета. Это важнейший этап первичной рефлексии над проблемой перед возможным началом процесса реализации.
Пояснительная преамбула. При построении и сравнении схем мне показалось продуктивным рассмотреть проблему возникновения и утверждения исторических концепций университета исходя из взаимосвязи основных факторов, затронутых в упомянутом цикле статей. Во-первых, того фактора, что автопрограммирование университета происходит во многом как ответ на ряд вызовов и проблем, стоящих перед обществом, которые осмысляются и программно излагаются интеллектуалами эпохи. Во-вторых, имеющиеся ресурсы и принятые способы организации действий обуславливают принятие во внимание такого фактора как аспекты реализации концепции университета, которые необходимым образом включаются в саму концепцию, задавая ее формат. Сама концептуальная часть как содержательное наполнение идеи университета связана с вышеупомянутыми факторами и, в-третьих, с фактором идеального целеполагания, выраженного в миссии университета. В контексте сравнения предварительно обнаруживается следующая ключевая закономерность, что при неизбежных исторических модификациях концепции университета ее общая структура (насчитывающая три базовых элемента – план корпоративности, исследования/науки, образования) остается постоянной, что может свидетельствовать о преемственности происходящих изменений. Трансформация концепции университета сопровождается решением основных вызовов и проблем предыдущего состояния и переходом к решению проблем нового уровня. Основные элементы возможного автопрограммирования концепции университета, приведенные в схеме № 3, подробно затрагивались в упомянутом цикле статей. Дальнейший текст составляют примечания и комментарии к приведенным схемам.
Желающие ознакомиться с приведенными схемами в формате презентации могут сделать это . Сама презентация лишена комментариев.
Примечание к рис. 1. Первая схема описывает факторы, которые легли в основу средневековой концепции университета – первой из исторически возникших и распространившихся в Европе. Основные вызовы эпохи, стоявшие перед обществом и повлекшие за собой концептуализацию и реализацию идеи университета, можно объединить такой характеристикой как цивилизационный выбор . Античная цивилизация находилась в руинах. Актуальное состояние Европы скорее диагностировалось как полуварварское: небольшое число образованных людей, рассеянных в пространстве, редкие следы материальной и письменной культуры предыдущей цивилизации (многие книги сожжены, памятники разрушены), низкий уровень обеспеченности благами письменной и технической цивилизации и т.д. Возникает потребность в сохранении остатков цивилизационного наследия, их разработке и приумножении. Основной реализационный аспект связан с редкостью человеческих и материальных ресурсов: мало ученых людей, библиотек и пр. Отсюда логически вытекала необходимость создания региональных центров культуры и учености, аккумулирующих столь ценные и редкие человеческие и материальные ресурсы.
Концептуальная часть программы средневекового университета выстраивалась преимущественно на трех стержневых элементах: 1) естественной для своего времени корпоративной структуре данного новообразования, основания его как 2) центра универсального образования и 3) исследования. Корпоративность выступала неотъемлемым атрибутом средневекового общества с его основными корпорациями – цехами ремесленников, гильдиями купцов, рыцарскими и монастырскими орденами. В этом отношении она являлась естественной и утверждалась на принципе коллегиальности: совместности проживания, обучения и исследования магистров (профессоров) и учеников – средневековый колледж обеспечивал соединение всех этих практик в одном пространстве и усиливал степень корпоративных связей на всех уровнях. Благодаря скромности ресурсов, необходимых для существования университета, данная корпорация оставалась достаточно мобильной и могла переносить место своей локализации в зависимости от ряда факторов: при опустошительных войнах, эпидемиях чумы, разорительном налогообложении, правовом притеснении и т.д. Это в определенной степени гарантировало возможную гибкость внешней политики университета в отношении с иными социальными группами. При этом сама корпорация строилась на основании случайных (казуальных) факторов: перипетий личной биографии профессоров и студентов, влиятельной протекции, авторитета школы, которую представлял исследователь и др. Механизмы внутренней легитимации отстраивались постепенно в связи с утверждением механизмов присуждения магистерских и докторских степеней и могли выборочно признаваться членами иных университетских корпораций. Организационный момент выстраивания корпоративности средневекового университета предполагал выход на позиции автономии в большинстве областей помимо финансовой и частично исследовательской, что было опосредовано социальными и идеологическими факторами.
Концепция исследования строилась на классическом образце античной науки: иерархии знаний и подчинении практических областей науки – теоретическим, среди которых наивысшим типом знания со времен Аристотеля полагалось богословие. Исследование опиралось на анализ и подробное изучение древней мудрости, изложенной в трудах античных мыслителей и христианских наставников – отцов Церкви, что делало неизбежным постоянную отсылку к авторитету данных источников для обоснования современных знаний. Это предполагало интенсивный дедуктивно-спекулятивный способ организации исследований на базе узко очерченного круга текстов, что на практике приводило к возрастающей систематизации и детализации изысканий, с одной стороны, и их постепенному схоластическому вырождению, с другой. При этом отбор идеологически приемлемых образцов исследования, утверждение школ и авторитетных ученых осуществлялось через частично формализованные и специально организованные процедуры защиты квалификационных работ с последующим присуждением степеней и путем предоставления кафедр профессорам как гарантии стабильности их существования и возможности влияния на университетскую жизнь.
Образовательная концепция исходила из принципа существования универсума знания, доступного для своего освоения в общих чертах для любого, кто имеет желание и возможность получать образование в университете. Необходимость придания данному общему знанию более практического характера для оказания цивилизационного воздействия на ключевые сферы общественной жизни предопределила выделение специальных областей знаний, чье более подробное освоение гарантировало выпускнику университета позицию эксперта и компетенцию для регламентации одной из сфер жизни. Деление на четыре факультета давало возможность выпускать три типа специалистов более высокого уровня – медиков, правоведов и теологов, которым присуждалась степень доктора наук, и низший тип универсального специалиста, получившего общее образование и степень магистра, а также возможность выполнять разнообразные функции при дворе, магистрате и т.д.
Взаимосвязанный с концептуальной частью план идеальных задач, выраженный понятием миссии университета, задавал общий ориентир университетской корпорации на выполнение своих цивилизаторских задач, освоение и совершенствование накопленных предыдущими поколениями знаний.
Примечание к рис.2. Начиная с эпохи Возрождения и раннего Просвещения, когда европейская цивилизация в основном стала на индустриальный путь развития, основные вызовы современности кардинально изменились, что во многом предопределило трансформацию представлений об идее и миссии университета, прежде всего в самих университетских кругах. Отраженная в схеме модель университета Нового времени представляет собой скорее обобщенный прототип, на основании которого продолжают во многом функционировать большинство мировых университетов; при этом, будучи схемой, она игнорирует ряд особенностей, характерных для преломления данной модели в государствах западной и восточной Европы, Северной и Латинской Америки, юго-восточной Азии. Данная модель связывается с именем одного из ее идейных вдохновителей – Александра фон Гумбольдта, в трудах которого естественная связка образования и исследования как фундамент модерного университета была окончательно идеологически закреплена. При этом над разработкой и уточнением данной модели работал целый ряд теоретиков и практиков-реформаторов в разных странах.
Основные вызовы предыдущего этапа становления университета к обозначенному времени были успешно преодолены: средневековым университетам удалось не только сохранить и приумножить духовное наследие античной и раннехристианской цивилизации, но и повысить общий цивилизованный уровень общественной жизни, значительно увеличить процент образованных людей для того, чтобы они могли оказывать существенное влияние на происходящие процессы. При этом перед обществом сформировались новые вызовы и проблемы, связанные с технологическим ростом и географической экспансией европейской цивилизации. Устанавливается четкая зависимость на уровне общественного сознания между цивилизационным прогрессом и уровнем научных исследований и инноваций, что обусловило повышенное внимание к исследовательской деятельности университетов. Дифференциация сфер практической жизни во многом обусловила потребность в большом количестве узких специалистов в различных областях – экономической, политической, военно-технической и т.д. Кроме потребностей непосредственных социальных практик также начинает себя обнаруживать новая форма консолидации общества, на основе не религиозных, а светских ценностей, требующих обеспечения рациональным по форме идеологическим обоснованием.
Притом что проблема редкости человеческих и материальных ресурсов для создания университетов к этому времени преодолена, необходимость сохранения единого исследовательского и образовательного центра в лице университета сохраняется. Это объяснимо тем, что предыдущий этап существования университета обнаруживает высокую степень устойчивости данного синтеза, обеспечивающего воспроизводство специалистов как для внешних, так и внутренних нужд, тем самым оберегая преемственность исследовательских и образовательных традиций. Второй важный аспект реализации университета Нового времени – это связь с идеями всеобщего просвещения как идеологии, делающей ставку на общий прогресс человеческой цивилизации, а также на обеспечение социально-политической конъюнктуры.
Изменения концептуальной части . Обусловлены характером общественных вызовов и их особенностями принятия и реализации участниками автопрограммирования концепции университета. Коллегиальная корпоративность средневекового университета с ее укорененностью в реалии минувшей эпохи начинает мыслиться как анахронизм, на смену которому должна прийти корпорация, имеющая четкую структуру членства и отношений. Бюрократия как принцип организации различных общественных систем становится применим и к университетской корпорации: складывается административно-чиновничий аппарат управления, профессорско-преподавательский корпус отделяется от студенческой бурсы на основании строго прописанных функциональных обязанностей с обязательной регламентацией системы поведения и общения. Административное разделение на факультеты, кафедры, деканаты и отделы закрепляет строгую функциональность и иерархию организации. Университет, прочно встраиваемый в основание современного государства, получает гарантии стабильности своего существования и протекцию за счет его институализации как одного из элементов государственной системы с общественным закреплением его статуса и принадлежности. Это в большей степени закрепляет его зависимость от внешних социально-политических сил и обстоятельств. Легитимацией университетской корпорации начинают в большей степени заниматься внешние министерские (государственные) структуры через процедуры государственных экзаменов, ратификацию присуждения степеней и званий, выделение определенного количества кафедр, штатных единиц и пр. В организационном аспекте это приводит к утрате части естественной университетской автономии и выстраиванию вариантов автономии резистентной и адаптивной, рассчитанных либо на апелляцию к традиции, либо приспособление к изменяющимся общественным запросам.
В рамках концепции научного исследования взамен модели универсального знания приходит концепция научной специализации и дифференциации по областям. При этом избирается смешанный экстенсивный путь развития исследований с расширением предметных областей и интенсивным их изучением в рамках избранной специализации. Автономные области научного исследования позволяют более эффективно аккумулировать ресурсы и ставить проблемы, хотя и приводят к достаточно быстрому исчерпанию эвристического потенциала исследования. Запрос на скорейшую инновацию результатов научных открытий приводит к размежеванию областей фундаментально-теоретического и прикладного исследования, во многом сохраняя свойственное аристотелевской концепции науки идеологическое обоснование приоритета первого типа исследований и приземленности второго. Однако вопреки данной внутриуниверситетской идеологии отбор научно-исследовательских тем преимущественно определяется влиянием военных, технических, социально-значимых заказов на соответствующие разработки. Роль фундаментального знания сводится к эвристике его будущего переложения в практическое знание. Существующие системы отбора исследований и квалификации специалистов базируются на выделяемой финансовой поддержке и распределяются преимущественно административно.
Образовательная концепция изменяется в сторону усиления прагматического потенциала использования специалистов – выпускников университета – во всех областях экономики, политики, культуры. Широко применяется модернизированная версия средневековой системы универсального образования с углубленной специализацией и расширенным ассортиментом выпускаемых специалистов. Увеличение числа образованных специалистов связано с нуждами экономического воспроизводства общества, а также необходимостью усиления участия средних классов в политической системе на базе полученных общих знаний. Формирование интеллигенции и интеллектуалов как особой общественной группы. При этом обостряется оппозиция между моделью образования как освоением универсальной культуры или набора специальных компетенций. Деление на факультеты и иные структуры при университете закрепляет формальный характер специализированного образования.
Основные миссии университета как план идеальных целей и задач в основном сосредоточен вокруг решения проблем общественного развития в рамках ряда идеологических доминант. Как правило, они подчинены следованию политико-экономической конъюнктуре и определяются воздействием внешних социальных запросов.
Общая ремарка . Как можно заметить из сравнительного анализа схем средневекового и нововременного университета, при изменении общих факторов, определяющих содержательное наполнение концепции, структура последней в целом может быть описана как константная, что позволяет выдвинуть гипотезу о возможности сохранения данного формата структуры с учетом видоизменения ключевых факторов при автопрограммировании концепции университета будущего. Это позволит говорить о преемственности будущей модели университета своим историческим аналогам и возможности выборочного сохранения и использования потенциала уже существующих университетских структур.
Примечание к рис. 3. На современном этапе существования университета как центра исследования и образования обнаруживается ряд кризисных моментов его функционирования, что переводит публичные дискуссии о месте и роли современного университета из разряда досужих разговоров в злободневную проблему нашего времени. Для ситуации Беларуси переосмысление прежней концепции университета и новый этап автопрограммирования его идеи может предоставить значимый шанс на преодоление ряда существующих негативных тенденций и обеспечить заявку на региональное и глобальное лидерство в области социального развития и построения экономики знаний. Обсуждение и принятие новой концепции университета в обществе должно сформировать значимый социальный запрос на данную инновацию и постепенно привести к реализации новых социальных практик и стратегий.
Следует отметить, что большинство вызовов, стоявших перед университетом нового времени, если и не были окончательно реализованы в предыдущий период, то к настоящему времени уже существенно трансформировались. Как представляется, основной спектр вызовов современной эпохи касается не столько внедрения отдельных научно-технических инноваций в жизнь человека, сколько решения региональных и глобальных стратегических проблем, имеющих как цивилизационный, так и экзистенциально-личностный характер – связанных с выбором дальнейшего пути развития отдельных обществ и человечества в планетарном масштабе, обретения оснований для возможности совместного принятия решений на ненасильственной основе. Их решение должно сопровождаться не интуитивным способом осознания политическими субъектами исходя из тактики сиюминутных действий, но базироваться на выстраивании интенсивной системы общественной оценки и разработки. Это закладывает основания для перепрограммирования концепции университета в пользу решения данных универсальных вызовов и задач в ущерб установке на частную инновацию и воспроизводство сложившейся системы через наличную модель образования.
При этом необходимо учитывать такие актуальные аспекты возможной реализации идеи университета, преимущественно описанные в цикле упомянутых статей, как оформление рамки этоса (установление этических границ деятельности университета) и учреждение принципов его взаимодействия с иными социальными силами на основании – агонистической кооперации (сотрудничества и конкуренции в обосновании и реализации значимых социальных перспектив). Особо стоит оговорить такой аспект реализации как «университетоцентричность» образования, поскольку, обосновывая новую концепцию университета с изменением его места и роли в обществе, приходится учитывать зависимость эффективности и успешности реализации его стратегии от уровня предварительной подготовки новых поколений. Преобладающие в последнее время установки на инструментальный и формализованный характер основных ступеней образования приводит к существенному снижению эффективности последующего влияния университетских практик на индивидов и общество в целом. Это предопределяет повышенное внимание университета будущего к обеспечению гармоничного сочетания собственных образовательных практик с предшествующими, что подразумевает их развитие в направлении реализации основных элементов университетской миссии в отношении к обществу.
Концептуальная часть предполагает необходимость целого ряда изменений. Прежде всего они должны затрагивать трансформацию актуальной идеи корпоративности: формализованные структуры отношений и функциональный подход как ведущие мотивы организации университетской корпорации в рамках предыдущей модели выявляют деградацию смыслового наполнения ее деятельности. Необходимым основанием новой корпоративности должен стать принцип консолидации не на базе институционального или предметного деления, а на принятии общей рамки рефлексии по поводу миссии университета, установлении границ индивидуальной и коллективной ответственности, оснований солидарности мышления и действия. Обретение утраченных прочных коммуникативных связей и сплоченности, отличавших коллегиальную корпоративность средневекового университета, на новом этапе может подразумевать постоянную диффузию корпоративных связей через устойчивое вовлечение отдельных участников в исследовательские и образовательные группы на базе изучения и решения общих проблем (не стабильность мини-коллективов, а достижение корпоративной общности). Подобные «плавающие» структуры связей для формирования консолидированной корпоративности должны опираться на чувство общности через принадлежность к этосу университетского сообщества, принятие основных элементов миссии, расширенную внутреннюю легитимацию. Последняя определяется выработкой рефлексивного этоса сообщества и постоянной к нему апелляцией, что в перспективе позволяет производить качественный отбор исследований и компетенций вне плоскости сугубо коммунальных отношений: это может предполагать расширение структуры университетской корпорации за счет включения сообщества критико-методической направленности, отвечающего за принципы формирования и удержание подобной рефлексивной рамки. При этом идея университета как сообщества диссенсуса предполагает организацию единообразной установки на совместное решение проблем с одновременным непринятием единообразия в способе осмысления проблем. Организационный аспект трансформации идеи корпоративности предполагает выход за узкие рамки традиционного понятия автономии и трансляцию идей университета локального на общество как университет глобальный, что представляет собой выход на позицию радикальной автономии, связанной с принятием правящей стратегии социального действия в рамках соответствующей миссии – формирования рефлексивного, творческого и свободного сообщества людей.
Изменения в структуре исследований подразумевает преимущественный отказ от дисциплинарной матрицы и переход к проблемному принципу организации исследования на междисциплинарной основе. Осмысление ряда актуальных и потенциальных проблем современности как комплексных по своей природе подразумевает выход за раки сложившихся дисциплинарных областей и аккумуляцию различных подходов к их осмыслению и решению на основании выработанного исследовательского и реализаторского этоса: внутренних ограничений, связанных с учетом эпистемических и социальных последствий осуществления подобной деятельности. При этом важнейшими мотивами организации исследования в университете (то, что обосновывает его исследовательский потенциал для общества) могут стать идея удержания рамки общности в осмыслении проблем как комплексных и взаимосвязанных, с одной стороны, и необходимость сохранения рефлексивного отношения («времени рефлексии») к основаниям и последствиям производимых социальных инноваций, с другой. Включаясь в решение и разработку ряда ключевых проблем, университетское сообщество должно осознавать собственный потенциал практического действия, направленного на рефлексивное продвижение социальных инноваций: отказ от оппозиции чистой и прикладной науки и понимания их как взаимодополняющих планов исследования. В организационном аспекте данная концепция предполагает отбор и квалификацию исследований на основании принципов внутренней легитимации – удержания публичной рефлексивно-критической рамки мышления – а также внешней причинности – осмысления актуальных проблем, диагностируемых в рамках структуры вызова самим обществом и университетом, и проблем потенциальных, прогнозируемых путем сопоставления актуальных вызовов и их последствий в рефлексивном плане. Это предполагает, что данный аутсортинг (отбор) проблем для исследования происходит как за счет предложения извне – от социальных инноваторов, стремящихся изменить существующие условия, - так и за счет внутренних ресурсов распознания и превращения в проблему тех латентных вызовов, что стоят перед обществом, со стороны университета.
Наконец, в концепции университетского образования основным стержнем предполагаемых изменений должен стать отказ от принципа образования как обучения специализированному набору компетенций и переход к идее образования как воспитания творческой рефлексии, направленной на эвристику решения задач и проблем путем нахождения новых способов их исследования и реализации, а не интеллектуального бриколяжа: применения стандартных схем и практик мышления к нестандартным ситуациям. Данный проект воспитания разума должен опираться на активацию творческого мышления в контексте как актуальных образовательных практик, так и потенциального процесса последующего самообразования. Как и концепция исследования, образовательная стратегия также должна исходить из приоритета получения знаний для будущего их применения (при осмыслении и решении проблем), не претендуя на выстраивание законченной системы специализированных знаний по какой-либо теме. Развитие подобных форм креативного мышления во многом связано с возможным переходом к игровым (преимущественно интерактивным) методикам и способам организации образовательной деятельности в рамках «плавающих» образовательных групп. Также проблема воспитания творческого мышления подразумевает выход на практики свободного и сознательного выстраивания собственной идентичности вопреки навязанным условиями социализации стандартам. Обоснование для общества образовательной миссии университета можно связать с воспитанием национальных элит: людей с творческим нестандартным мышлением, которые умеют рефлексивно и ответственно подходить к постановке и решению ряда социально-значимых проблем. Организационный аспект концепции образования отсылает к междисциплинарной открытости системы обучения, формированию подвижных групп по «проблемным интересам» в рамках установки на прагматизацию образования – его важности для становления собственной идентичности, значимости участия в осмыслении и разработке актуальных проблем и освоения принципов совместной работы над подобными проблемами. Также в данной связи первостепенное значение может иметь специфический образовательный этос: как ограничение степени педагогического вмешательства, с одной стороны, и выработка принципов диалогического, партнерского обучения, с другой.
Основные компоненты идеального плана – миссии университета, также коррелируют с содержательным наполнением его концептуальной части и инициированы преимущественно теми вызовами, что актуально стоят перед обществом. Это предполагает выход университета в (политическое, в широком смысле) пространство социальной инженерии, социального проектирования и разработки инноваций на базе соответствующего этоса. Также это предполагает реорганизацию актуального публичного пространства в рамках установки на совместное конкурентное осмысление и решение проблем (агонистическую кооперацию).
Заключительная ремарка
. Данная генетическая реконструкция
трансформации идеи университета не претендует на законченное описание и
безусловно может дополняться и осмысляться по-новому. Основное
предназначение выделения данных схем – попытка представить необходимый
этап автопрограммирования концепции университета, происходящий сегодня,
как неизбежный шаг в рамках преемственно изменяющейся традиции. Без
осуществления данного шага: обсуждения и полагания новой концепции
университета - мы обречены на повторение существующих кризисных
моментов и не способны выйти на инновацию ни в региональном, ни в
глобальном контексте. Возможное преодоление кризиса идеи университета в
Беларуси сегодня может стать существенным элементом прорыва завтра. И
вероятно не только для Беларуси.
Комментарии
очень интересно. Только было бы неплохо в качестве начала дать, хотя бы тезизно, возможность осуществления реформирования многих систем в Беларуси, плиииз.....
11:19 Гость
Возможность - это прежде всего обеспеченность ресурсами.
Так вот эту самую возможность мы про... еще в конце 90х.
возращаясь к возможностям.
ресурсы есть всегда. под идею есть. без идеи, ресурсы не более чем бесполезная порода. Как, например, деньги: мало иметь на руках н-ую сумму, надо знать, как ей умело распорядиться. Когда есть идея, под нее и деньги дадут. пример - почти все банки и инвесткомпании.
Очень достают разговоры об утраченных сокровищах 90-х. Как будто за остальное время земля беларуская не родила. сколько можно жить с головой, повернутой назад.
Теперь конкретнее. Говоря о возможностях, стоит прежде всего вести речь не о финансах, и даже не о людях,с помощью которых можно и нужно всю эту модернизацию университета проводить. А о мере готовности общества к переменам. К восприятию этих новых (для кого-то может уже и старых) идей. Если общественный запрос на реализацию предложенной концепции сформируется, причем в разных группах, то появятся и финансы. И людей можно будет собрать подходящих. Только вот придется, скорее всего, наполеоновские планы одним махом перекроить всю систему образования, науки и культуры РБ отложить как маниловщину. Но реализовать на базе одного отдельно взятого университета возможно. а затем расширять и углублять воздействие. В средние века, можно предположить, ресурсов было намного меньше. Сейчас хоть есть варианты, скажем из-за бугра людей приглашать, если местных не хватает. А тогда, тоже думается мало кто верил, что с десяток книжников чего-то путного сделать смогут. оказалось смогли.
поэтому, считаю, отработать финансовую сторону проекта реализации университета будущего - дело вполне осуществимое, человеческую - сформировать университетское сообщество - более длительное, но тоже дело реализуемое (главное не циклиться на попытке создать "золотой состав" с нуля). Остается дело с запросом, а вот это самое главное, и как помочь ему сформироваться в умах различных социальных групп - это уже вопрос и вызов к интеллектуалам. Тогда будут и матресурсы, и помощь, и поддержка всяческая,а иначе голый энтузиазм одиночек, глохнущий в гуле стагнирующей системы.
"ресурсы есть всегда. под идею есть" - это пустопорожняя ахинея милейший. Нет. Это пустопорожнейшая ахинея - которую можно принимать за провокацию или разводку, со всеми вытекающими...
Гостю (но может и не только)
ремарка: во фразе Алисы "я всегда говорю то, что думаю" важно не забывать про "я всегда думаю, что говорю". У вас похоже эмоциональный всплеск рефлексию опережает. причем окончательно.
Повторяю. Может со второго раза пробуждая рефлексию. Ресурсы уже имеются. И деньги и людей под идею найти реально всегда (тот же ЕГУ тому пример, сейчас не хочется обсуждать насколько хорошо они свою идею реализовали и продолжают). И даже сейчас в Беларуси имеются и люди достойные, и матресурсы вполне на первое время достаточные. Вопрос лишь с чего начать. Я считаю, начинать надо с общества, доведения до него перспектив социальной инновации. а затем заниматься уже непосредственно созданием правовых, финансовых, уставно-корпоративных условий существования обновленного университета в Беларуси. Потому что данная система весьма в общество интегрирована, несмотря на всяческие собственные возможные и невозможные автономии. Когда будет поддержка со стороны различных социальных групп идее нового университета, то постепенно (вос-)создать сообщество осознаюших свою миссию людей, институализировать по возможности их формы существования и дать шанс на осуществление дальнейшей социальной инновации - дело вполне осуществимое. По крайней мере иных значимых препятствий я на сегодняшний день не вижу. Если вы их знаете, то перечислите. Вот только не говорите, что это самоочевидно.
И тем не менее, в отличной статье и достойных ответах, извините, не нашел механизма. Имеем то, что имеем и, после, 19 декабря, ситуация будет скорее всего такой же как сейчас. Итак, Вы предлагаете что:
1) Ректор, например БГУ, издает приказ и объявляет государство в государстве?
2) ну решили некоторые блестящие умы и желающие учиться -студенты, что им нужно то-то и то-то и то-то....Дальше?
Механизмы - это технологии управления и инструменты изменения ситуации.
Я же говорю – детский сад.
Ну почему же детский сад.
Вполне возможно просто провокация.
Или деньги отрабатывают.
Или кого-то хотят обмануть.
Дело обычное в нашей «гуманитарной практике».
Или отстаивают чей то интерес.
Я же говорю - "деньги отрабатывают". Причем эта версия наиболее вероятная, ибо рассматривать элемент - как субъект - это еще надо додуматься до такого. Так бывает только тогда – когда мнение читателя тебе безразлично, ибо он никак не может повлиять на твое положение.
Современный университет в Беларуси: два подхода построения онологий. http://ta-ta-aht.livejournal.com/31361.html
А может это маниловщина?
Непробиваемая позиция у гостя и www. Маниловщина, а если не маниловщина, то хуже того, сервильная отработка гранта.
Во-первых: Мечтать не только не вредно, но необходимо: http://worvik.com/beldemo/V14D.htm
Все достойные вещи в этом мире сделаны из материала мечты. Мечта в рациональных формах это вовсе не маниловщина. При квалифицированном отношении она становится проектами, программами, стратегиями. А "приземленный реализм" способен только бубнить: "это нельзя, это невозможно, ресурсов нет...". Ресурсы это не залежи полезных ископаемых. Залежи становятся ресурсом только при наличии know how, знания о том, как их взять. Тоже самое относится и к знаниям, и к деньгам, и к людям. Знания, деньги и люди -- ни чего не стоят для тех, кто не мечтает о том, как эти знания применить, деньги в дело направить, людей привлечь и увлечь.
Во-вторых: Гранты -- это ресурсы. Для тех, кто знает, что и как с ними делать. Для других это просто бабло, которое надо освоить.
Собственно к механизмам. поскольку отвечать на реплики вроде "грант отрабатывает", это от проблемы возвращаться в столь любимый многими коммунал.
Механизмы непосредственной реализации наиболее деликатная часть процесса реализации, а, заметьте, не концептуализации. Я даже не буду рассуждать о необходимости проективного знания, но вот что ответить "прагматику-реалисту"? Понятно, что ни один ректор БГу не сможет внезапно объявить независимость от государства без того, чтобы лишиться всех государственных правовых, финансовых и прочих условий существования. А как без этого быть он не знает. И отдельная группка страждущих не создаст пожалуй ничего помимо группы по интересам или кружка АА.
Поэтому в предыдущих ответах мною подчеркивалась важность формирования значимого социального запроса со стороны тех или иных груп в обществе, ориентированных на инновацию. когда появится осознание в обществе необходимости, допустим, автономии университетской корпорации, тогда тому же ректору не придется играть с огнем, а это будет технически решаться в рамках правового поля. Когда появится представление о том, что именно такой формат образования и исследования нам нужен СЕЙЧАС, то будет и партнерская помощь в поведении данной значимой инновации от разных социальных групп и стабильный спрос на этот особый род деятельности университета. Как вытащить себя из болота за волосы, конечно вопрос хороший. Как создать эти условия возможности реализации университета в Беларуси уже сегодня? - это задача и интеллектуальный вызов. И лишь в публичной среде он может быть осмыслен и решен. Для меня лично - это экзистенциальный вызов, а это гораздо серьезнее всяких надуманых отработок грантов: это жизненная проблема, потому что иначе останется все как прежде. А меня лично это не устраивает.
Как будет осуществлена реализация и будет ли, я пока не могу судить с достоверностью. Но хотелось бы обудить не то, можно ли в принципе что-то делать сегодня, а что собственно мы хотели бы изменить в университете, каким мы бы хотели видеть его в будущем. только тогда схемы и механизмы реализации можно будет продумывать во всех нюансах. А то получается, если расписать прям на коленке механизмы реализации, так все и бросятся реализовывать, неважно что.
Мацкевичу: спасибо за поддержку. впрочем, другим языком Вы о том же.
Про мечту - вообще здорово! Без приколов, искренне. НО вопрос мечты - это вопрос вопросов. И здесь, в первую очередь стоит вопрос выборов, имею ввиду экзистенцию, естественно. И если есть мечта изменить Университет, сам принцип трансляции знаний, то почему не может быть мечты открыть свой бизнес, с грамотной логистикой и возможностью получать честный доход, почему бы не захотеть иметь другую структуру в получении услуг ЖКХ, иметь возможность доступного уровня социально-оздоровительных, культурных услуг, получения качественной и объективной информации в средствах масс-медиа и т.д......
Но ведь это звенья одной цепи..... То есть, если ты не интересуешься политикой, то она придет в твой дом...... И Все упирается в сознательный выбор людей.....Вот и все.....
Колхозное сознание(не хочу при этом ни в коей мере задеть людей труда)никогда не пропустит и не допустит мысли жить хорошо уже сейчас, дать возможность жить своим детям и внукам здесь и сейчас и не бояться идти против принятых норм и морали в обществе, даже, если это - антимораль.....
А мечтать все любят, нет мечты - нет Человека, есть жалкое подобие человека, влачащего свое ярмо.....
Часть первая.
Между мечтой и маниловщиной разница больше чем между Бабелем ми Бебелем.
Это даже люди знают – не то, что методологи.
Это первое.
Разве Мацкевич уже отказался от своей дурацкой позиции по указанному вопросу, суть которой всегда звучала примерно как «мышление и деятельность идентичные феномены» ну или уж по крайней манере «мышление проявляется в деятельности»?
«Маниловщина» – это не только процесс – это прежде всего образ существования, о чем и писал классик – почему это выражение и стало расхожим.
Пока все.
На нашей земле происходят важные события – надо работать.
Но это еще не все.
Ибо конечно «закиданы» «мусоров» без ответа оставить не возможно.
Ибо они только и могут - что воровать.
Причем даже готовое украденное не способны воссоздать.
Еще за прошлые украденные проекты не рассчитались – а уже опять хотят?
Если время появится - конечно.
Тем более что все уже сделано и работает.
Правда, конечно, на сей раз плебсу доступ закрыт.
Ибо только своруют, как прошлый раз – и никакой пользы от этого людям все равно не будет.
Тем боле что …
То, что пишет Барковский – это даже не детский сад.
Это просто чушь.
Это или нечто подобное вам любые студенты старших курсов – когда они наконец то достигают осознания того, что все уже в этом мире постигли и все уже знают (есть у них такой период в жизни) – под пиво в сотне вариантов расскажут.
А мы вообще-то делом занимается.
Гостю: Текст адресован вам, и таким как вы, а не колхозникам и людям труда. До них еще должна дойти очередь. Текст призван задеть вашу мечту, срезонировать с ней. Если, конечно, вы не мечтаете о собственном бизнесе с грамотной логистикой. Но если вы о логистике в пекарне, то вас не должен был бы задевать этот текст вообще. Незачем на него было реагировать. А если уж среагировали, то давайте разберемся как? Что означает ваша реакция?
Барковский делает очень хороший шаг -- обращается к академическому сообществу, к тем, кто мог бы включиться в общественную дискуссию.
Не в обсуждение личности автора и его мотивов. Мотивы, как раз, надо просто принять как очень достойные. Кто-то должен начать, запустить обсуждение в интеллектуальной среде этих проблем. Не навязывать сразу определенное видение, а начать обсуждение.
Так давайте продолжим. Вот мы продолжаем. Барковский выступил у нас на семинаре, сегодня доклад Водолажской по сравнению подхода Барковского и моего. Это уже обсуждение, а не глас вопиющего в пустыне.
Но этого мало. Нужно вовлечение в это обсуждение десятков и сотен людей, имеющих на эту тему квалифицированное мнение. Максимум -- тысяч людей, а не миллионов. И эти сотни и тысячи людей не колхозники, поскольку имеют ученые степени и звания, работают в науке и преподают в универстетах. Или это тоже колхозники? Они никто?
Возможно, что они тоже колхозники, но в таком случае они не могут, не имеют права других ругать за то, что они колхозники.
Текст не для них, а для вас, Гость!
Если вы не колхозник, то перестаньте нести пургу, а включайтесь в обсуждение проблем университета. По содержанию. Если Университет в беларуси станет возможным только лет через 10-15, то мы уже сильно опаздываем. Такие обсуждения и дискуссии должны длиться десятилетиями, чтобы в реализации мы не делали глупости.
последнему гостю (поскольку вас уже много)
если не брать в расчет вашу стилистику письма, сравнимую лишь с аналогичными перлами бтшных "аналитиков", то хотелось бы разобраться в прагматике ваших комментариев.
Апломба у вас много, спору нет: все эти - вы тут в песочнице, а серьезные люди уже дело делают - вызывает подозрения. Поскольку ничего предъявлять вы не хотите или не можете (бо все покрадуть). Но тем не менее с завидным постоянством предложенное огулом хаете. Тогда или кем-то заказанный наезд или просто глупая провокация, или дешевый самопиар, что еще более пошло...
А вот то, что обсуждение проблем подменяется постоянно коммуналом может свидетельствовать либо о неспособности местных интеллектуалов выйти за рамки пошлой распальцовки, либо о сознательном забалтывании значимых проблем с целью искоренить всякие зачатки рефлексии. Если первое, то это достойно сожаления, если второе - то требует сопротивления и соответствующих действий.
В первой было сказано – что ни один мусор больше за наш счет ни шале в Альпах, ни отель в Канне, ни даже особняк под Дзержинском не купит.
Теперь надо платить.
И не надо даже пытаться «разводить».
Часть вторая
«Барковский делает очень хороший шаг -- обращается к академическому сообществу, к тем, кто мог бы включиться в общественную дискуссию.»
Вы давно видали «академическое сообщество»?
Вы когда хоть на каком заседании кафедры были?
Вы хоть примерно представляете себе, чем люди сегодня в «сообществе» живут?
Мало того!
Вы где такое сообщество видели, что бы хоть что-то выразило желание пообсуждать?
Ответьте.
Я туда пулей и немедленно вылетаю!
Только вначале заеду в ту чудесную страну, про которую с таким пылом и жаром рассказывал наш главнокомандующий на съезде его пацанов. Ибо мне на столько понравился его рассказ – что я готов туда эмигрировать хоть сегодня.
А теперь к делу.
Помнится мне кто то любил говорить что «говорить надо не так что бы тебя слушали, а что бы не могли не слушать»…
Не помните кто это говорил?
Я к тому – что язык – это как минимум инструмент!
И вот вам пример из ваших побасенок, см тексты.
Причем Барковского и Мацкевича работы я вообще трогать не буду – ибо там - что не предложение – то предмет для сатирика.
Возьмем «это» - ta-ta.
Представьте себе, что вы приходите на любую кафедру любого ВУЗа включая БГУ и говорите что то примерно такое:
http://ta-ta-aht.livejournal.com/31361.html
Краткий пересказ
«… была предложена концепция современного университета. Концепция предложена в онтологическом виде … Содержательное отношение к предложенной концепции требует восстановления оснований и метода ее построения … данная концепция сама представляет из себя альтернативу в не дескриптивной форме онтологии... в качестве базовой идеи, которая лежит в основании построения онтологии современного университета в Беларуси, полагает собственно идею университета, как нечто инвариантное, проступающее во всех исторических реализациях. Идея университета - априорное полагание. … Она организует работу со всем остальным материалом – историческим, понятийным и т.д., задает интерпретации.
Инвариантное содержание идеи университета представляет из себя комплекс… Содержание представлений о мышлении задает и онтологию современного университета в Беларуси… В силу «объективного» характера предложенной П.Барковским концепции, четко определить субъекта построения онтологии, его цели и ценности, невозможно.
Ну и что вы после этого можете ожидать в ответ?
Или вы инопланетяне?
Сто к одному, после первого же упоминания «онтологии» вас уже …
А знаете ли вы, что - «языковая креолизация обязательно ведет к эпистеомологической»?
Что означает не больше не меньше, тот очевидный факт, что если вы желаете хоть сколь широкого обсуждения хоть чего – то будьте любезны говорить на языке людей, к которым вы обращаетесь!
И не корчить из себя героев на пустом месте.
Не хотите?
Вот вы и имеете что имеете!
Про более сложные конструкции я тут даже упоминать не желаю.
Ибо это уже для вас вообще …
Тем более «о множественности знаков в средовых композициях» не только методологи, но и люди должны понимать. Что переводится примерно как «одно и тоже явление и событие рассматриваемое с одной точки в одно время может быть описано одним и тем же наблюдателем разыми системами знаков». Что некоторым психологам не знать просто не прилично. Тем более что продолжение это пассажа звучит как «… но восприятие … контрагентом происходит … наиболее простой описательной модели».
Пока все.
Продолжение следует.
- «Что означает ваша реакция?»
Да ничего. Просто знакомые нотки профессиональных жуликов услыхал.
- «Текст призван задеть вашу мечту... Если, конечно, вы не мечтаете о собственном бизнесе...»
Слово «Бизнес» переводится как «дело». Мечта – штука индивидуальная и достигается она отнюдь не косенсусом..
- «Кто-то должен начать, запустить обсуждение в интеллектуальной среде этих проблем»
Ну так они и обсуждаются! Только вы тут причем к профессиональной среде? Ибо – «языковая креолизация обязательно ведет к эпистеомологической», чего не знать …
- «Нужно вовлечение в это обсуждение десятков и сотен людей»
Зачем? Это совершенно не тот случай, когда количество переходит в качество.
- «Если вы не колхозник, то перестаньте нести пургу, а включайтесь в обсуждение проблем университета.»
Сам понял – что написал???
- «Такие обсуждения и дискуссии должны длиться десятилетиями»
Такие дискуссии, когда собираются люди понимающие что они говорят - длятся не боле часа. Если собираются люди понимающие что они говорят и имеющие хоть каплю совести достоится и от этого …, а дело делают.
- «Поэтому в предыдущих ответах мною подчеркивалась важность формирования значимого социального запроса со стороны тех или иных групп в обществе»
Помнится … как искали «социальный заказ» в начале 90х, под этой маркой «вырезали» всю социальную активность и зашлифовали на нашей земле все живое.
Очень похоже. Очень … похожий почерк. Что и наталкивает на мысль о очередной провокации, с целью истребления оставшихся в живых.
- «Как вытащить себя из болота за волосы, конечно вопрос хороший. Как создать эти условия возможности реализации университета в Беларуси уже сегодня»
Просто. Построить Беларусь. Или хоть какой субъект.
- «Если вы не колхозник, то перестаньте нести пургу, а включайтесь в обсуждение проблем университета. По содержанию. Если Университет в Беларуси станет возможным только лет через 10-15, то мы уже сильно опаздываем. Такие обсуждения и дискуссии должны длиться десятилетиями, чтобы в реализации мы не делали глупости»
Колхозник – это просто иная мораль и иные ценности.
Но отнюдь не табу на мысль, и уж тем более восприятие. Через 10-15 лет, если и далее так будет продолжаться, то тут уже жизни не будет - не то что университета.
Пока все.
Пора работать.
Ну вы и нагородили, любезнейший, сами хоть перечитываете собой написанное? смешали, как у классика, в кучу кони, люди и залпы тысячи орудий:)
Академическое сообщество, к которому текст собственно обращен, действительно еще создавать надо из осколков, из тех, кто еще живой остался. А у вас похоже лишь остаток некой масонской ложи сохранился из кучки избранных. И каков эффект от ваших тайных встреч и решений. Если это реформа образования в РБ, которую сейчас министерство двигает, то тогда понятно почему вы столь анонимны. ведь понятно тогда кого за это бить.
Заметьте "запрос" и "заказ" вещи совершенно разные. Не про внешний заказ речь идет, а о формировании живого интереса в разных социальных группах к предложенной инновации, чтобы поддерживали, а не в затылке чесали
Вот, с чем действительно соглашусь, так это с тезисом, что надо строить Беларусь. И строить университет в Беларуси. как вещи взаимосвязанные. Просто нельзя уходить в споры, что надо создавать раньше - яйцо или курицу. Надо делать одно и другое. взаимосвязанно.
О подоплеке ваших слов и действий сужу на основании ваших комментариев здесь и сейчас, поскольку упорствуете в своей анонимности, уповая что стилистика вас маркирует. Поэтому пока вы не предъявите развернутую и аргументированную критику сказанного: ваши наезды выглядит глупо, а сами вы рядитесь интеллектуальным клоуном!
Добавить комментарий
