Сергей Голицын
Сорок изыскателей
Дорогие читатели!
Перед вами - книга, написанная двадцать с лишним лет назад. Книга эта и веселая, и грустная, и поэтичная. А посвящена она юным изыскателям.
Кто такие изыскатели?
Это те мальчики и девочки, а также те взрослые, которые все время что-то придумывают, изобретают, ищут - на земле, под водой, в воздухе и даже в космосе…
С тех пор как написана эта книга, многое изменилось.
Сейчас юные туристы изыскатели-следопыты никогда не будут устраивать свой ночлег в шалашах, не станут губить молоденькие деревца, а расставят палатки, которые есть в каждой школе, в каждом Доме пионеров.
И в телефон-автомат опускают не пятнадцать копеек, а две.
И Москва стала еще краше, еще многолюднее.
Герои книги стали взрослыми, у них у самих появились дети. Соня, например, стала детским врачом, Миша - кандидат наук, начальник отдела Научно-исследовательского института геологии. Ларюша стал известным художником, его произведения есть и в Третьяковской галерее.
А доктор ушел на пенсию, живет в отдельной двухкомнатной квартире и, наверное, смог бы с большими удобствами устроить у себя на ночлег отряд ребят-изыскателей. И хоть стал он совсем старым, но все равно по-прежнему любит ребят, встречается с ними, лечит их, переписывается с ними. И пишет для них повести.
Быть может, и вы, дорогие читатели, закрыв последнюю страницу этой книги, захотите стать неутомимыми изыскателями, отправиться в поход по стране, по нашим прекрасным городам, старым и новым, вдоль наших рек, то быстрых, то тихоструйных, по лугам, полям, горам и лесам…
Напишите нам, понравилась ли вам эта книга, интересно ли было ее читать?
Письма шлите по адресу: 125047, Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Глава первая
Какие роковые последствия произошли из-за непродуманной подмазки сковороды
Слово «изыскатель» я впервые услышал от своего сына Миши, еще когда он учился в седьмом классе.
Примчался он однажды из школы весь взъерошенный и, бросив книги на стол, радостно объявил нам, что хочет быть только изыскателем, и даже не просто изыскателем, а непременно геологом.
Оказывается, в этот знаменательный день, с самого первого урока усевшись на задней парте, трое мальчишек с упоением читали книгу академика Ферсмана «Занимательная минералогия». Книга эта бесповоротно решила Мишину судьбу. Он стал мечтать о путешествиях - в тайгу, в горы, в пустыни, в Арктику, в Антарктику и как будто даже в космическое пространство. В будущем собирался он открывать новые месторождения нефти и газа, свинца и урана, угля и железа. А пока по выходным дням осенью и весной, а летом чуть ли не каждый день ранним утром с двумя-тремя приятелями, надев рюкзак на плечи, отправлялся он на обследование подмосковных оврагов или каменоломен.
Так начался тот период семейной жизни, который наша мама называла «периодом мук». Ведь, на самом деле, рюкзак, набитый камнями, весит тридцать килограммов. За год Миша ездил в экскурсии раз семьдесят. Трофеев у нас набралось полным-полно - пожалуй, еще пол провалится. Под всеми кроватями, в книжном шкафу, на буфете, даже в моем письменном столе были запрятаны коробки и ящики, коробочки и ящички с камешками и камнями.
Но не говорите Мише этих слов. С негодованием глянет он на вас своими серыми глазищами, тряхнет растрепанным чубом и обиженно пробасит: «Ну, папа, ну какие это камни! Это минералы». Или: «Это окаменелости».
С виду ну самая обыкновенная булыга, а он повертит перед моим носом и пробасит: «Вот гранит из валуна, принесенного ледяным потоком в древнюю эпоху со Скандинавских гор» - или пинцетом подхватит кусочек известняка и покажет отпечаток на нем древней раковины.
Уж на что я высокий, а Миша вырос чуть пониже дяди Степы. Посмотрит он на меня сверху вниз и начнет настоящую лекцию. И объясняет он эдаким учительски-снисходительным тоном: дескать, хоть ты мне и папа, а все-таки многого не знаешь.
Позднее Миша всех взрослых и всех ребят стал разделять на изыскателей и на прочих. К изыскателям он относил тех, кто все время что-то изобретает, что-то придумывает или мечтает разыскать новое, неизвестное, таинственное и ищет на земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе. Вот изыскательские профессии - топографы, снимающие карты местности, гидрологи, изучающие реки, ботаники, зоологи и многие другие, и самые-самые интересные из них - геологи.
Из разных прочих Миша специально выделил «тюфяков»: в этой группе очутились мальчишки сонливые, медлительные, ничем не интересующиеся, любители покушать.
Девочек, всех безоговорочно, Миша обозвал «тюфячками». Впрочем, год спустя он мне как-то доверительно шепнул:
А знаешь, папа, и среди девчонок нет-нет да попадаются изыскательницы.
А вот кого Миша откровенно считал тюфячкой, так это свою младшую сестру Соню. И хотя Соня целый день ищет то завалившийся за кровать чулок, то уроненную на пол тетрадь или «Арифметику», все равно в изыскатели, по мнению Миши, ей не попасть никогда.
Еще наша соседка по квартире, Роза Петровна. Миша прозвал ее Газелью, хотя она толстая и неповоротливая, как черепаха. Он говорит, что у нее взгляд умирающей газели. Когда он прибегает из школы и гремит по всей квартире, торопя маму с обедом, Роза Петровна устремляет на него томные и тоскливые, как осенний дождь, глаза и молчит. И сколько в этих глазах упрека и обиды за резкий шум, за наводнение в ванной комнате, за громкие и длительные разговоры по телефону и даже за прошлогодние грехи!
Газель систематически занимается изысканиями. Как отправится с утра по магазинам, так только к вечеру вернется, усталая до последней степени. А что она там ищет? Только разную снедь, чтобы как можно вкуснее накормить себя и своего любимого супруга. Конечно, Газель самая настоящая тюфячка.
Меня и маму Миша искренне уважает и любит, но я чувствую, что и нас он считает тюфяками.
Ведь кто я такой? Обыкновенный детский врач. Каждый день я хожу в поликлинику, выслушиваю и мну больших и малых ребят, здоровых и больных, прописываю им лекарства, утешаю перепуганных родителей.
А кто моя жена - наша мама? Просто домашняя хозяйка. Она ходит на рынок, готовит обед, штопает носки, стирает, ведет нескончаемые беседы с Розой Петровной, и все. Конечно, ничего изыскательского ни в ней, ни во мне нет.
«Что бы эдакое придумать? - рассуждал я. - Изобрести, скажем, чудодейственное лекарство, моментально излечивающее насморк или расстроенный желудок?..» Увы, дальше мечтаний дело у меня не шло, и в изыскатели я безусловно не годился.
Каждое лето мы выезжали на дачу. Я стремился так устроиться, чтобы дача была недалеко от станции, а станция - недалеко от Москвы. Миша целыми днями где-то пропадал со своим неизменным рюкзаком, а мы с мамой и Соней чинно прогуливались по улицам дачного поселка меж раскрашенных заборчиков или садились под тощими сосенками на берегу илистого пруда. Соня любила купаться и барахталась вместе с оравой ребятишек в мутной воде на манер головастиков в высыхающей луже.
А в этом году все у нас пошло по-иному. Миша кончил школу и собирался поступать в геологоразведочный институт. Поэтому в апреле и мае он ездил за минералами и окаменел остями только раз в две недели, но зато притаскивал рюкзаки двойной тяжести, а однажды приволок раковину аммонита, изогнутую спиралью, величиной с колесо от детского велосипеда.
И я и мама ругали Мишу:
Не смей ездить на экскурсии! Изволь заниматься с утра до вечера!
Он, как нам казалось, покорно опускал свою кудлатую голову, а сам ранним утром потихоньку, когда мы еще спали, натягивал синие шаровары, хватал рюкзак, булку с колбасой и удирал за очередной добычей.
Но в конце концов кончились его привольные деньки и на семейном совете мы решили:
Хватит! Никаких камней! Захотел держать экзамен в вуз, сиди и зубри.
С Мишей оставалась мама - надо же его морально поддерживать, всячески утешать и подбадривать, а главное, кормить яйцами и сахаром. Роза Петровна надоумила: от яиц развивается память, а сахар укрепляет мозги.
И Миша теперь уничтожал по десятку яиц в день, бухал по шесть кусков сахара в стакан чая и, плотно стиснув ладонями виски, с утра до вечера сидел над книгой. А мне пришлось думать, как провести свой отпуск вдвоем с Соней.
Куда же поехать?
Поедешь - изволь наварить не менее двадцати килограммов варенья, намариновать, насушить, насолить грибов на всю зиму, - приказала наша хозяйственная мама.
Но я не очень умею, - нерешительно возразил я.
Нечего, нечего притворяться! Хозяйка поможет, - безапелляционно отрезала мама. - И Соню пора приучать. Каждое утро извольте отправляться в лес за грибами, за земляникой, малиной, брусникой, а вишню, клубнику, крыжовник, смородину, яблоки, груши, сливы покупайте на базаре.
СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН
СОРОК ИЗЫСКАТЕЛЕЙ
Аннотация
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который во время туристического похода занимался поисками пропавшей картины выдающегося художника. Вместе с изыскателями мы узнаем, можно ли убить сразу 3 зайцев, сколько можно съесть мороженого, какие роковые последствия могут произойти изза непродуманной подмазки сковороды, раскроем тайну старой рукописи, которая поможет разыскать пропавший портрет.
Дорогие читатели!
Перед вами – книга, написанная двадцать с лишним лет назад. Книга эта и веселая, и грустная, и поэтичная. А посвящена она юным изыскателям.
Кто такие изыскатели?
Это те мальчики и девочки, а также те взрослые, которые все время чтото придумывают, изобретают, ищут – на земле, под водой, в воздухе и даже в космосе…
С тех пор как написана эта книга, многое изменилось.
Сейчас юные туристы изыскателиследопыты никогда не будут устраивать свой ночлег в шалашах, не станут губить молоденькие деревца, а расставят палатки, которые есть в каждой школе, в каждом Доме пионеров.
И в телефонавтомат опускают не пятнадцать копеек, а две.
И Москва стала еще краше, еще многолюднее.
Герои книги стали взрослыми, у них у самих появились дети. Соня, например, стала детским врачом, Миша – кандидат наук, начальник отдела Научноисследовательского института геологии. Ларюша стал известным художником, его произведения есть и в Третьяковской галерее.
А доктор ушел на пенсию, живет в отдельной двухкомнатной квартире и, наверное, смог бы с большими удобствами устроить у себя на ночлег отряд ребятизыскателей. И хоть стал он совсем старым, но все равно попрежнему любит ребят, встречается с ними, лечит их, переписывается с ними. И пишет для них повести.
Быть может, и вы, дорогие читатели, закрыв последнюю страницу этой книги, захотите стать неутомимыми изыскателями, отправиться в поход по стране, по нашим прекрасным городам, старым и новым, вдоль наших рек, то быстрых, то тихоструйных, по лугам, полям, горам и лесам…
Напишите нам, понравилась ли вам эта книга, интересно ли было ее читать?
Письма шлите по адресу: 125047, Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Глава первая
Какие роковые последствия произошли изза непродуманной подмазки сковороды
Слово «изыскатель» я впервые услышал от своего сына Миши, еще когда он учился в седьмом классе.
Примчался он однажды из школы весь взъерошенный и, бросив книги на стол, радостно объявил нам, что хочет быть только изыскателем, и даже не просто изыскателем, а непременно геологом.
Оказывается, в этот знаменательный день, с самого первого урока усевшись на задней парте, трое мальчишек с упоением читали книгу академика Ферсмана «Занимательная минералогия». Книга эта бесповоротно решила Мишину судьбу. Он стал мечтать о путешествиях – в тайгу, в горы, в пустыни, в Арктику, в Антарктику и как будто даже в космическое пространство. В будущем собирался он открывать новые месторождения нефти и газа, свинца и урана, угля и железа. А пока по выходным дням осенью и весной, а летом чуть ли не каждый день ранним утром с двумятремя приятелями, надев рюкзак на плечи, отправлялся он на обследование подмосковных оврагов или каменоломен.
Так начался тот период семейной жизни, который наша мама называла «периодом мук». Ведь, на самом деле, рюкзак, набитый камнями, весит тридцать килограммов. За год Миша ездил в экскурсии раз семьдесят. Трофеев у нас набралось полнымполно – пожалуй, еще пол провалится. Под всеми кроватями, в книжном шкафу, на буфете, даже в моем письменном столе были запрятаны коробки и ящики, коробочки и ящички с камешками и камнями.
Но не говорите Мише этих слов. С негодованием глянет он на вас своими серыми глазищами, тряхнет растрепанным чубом и обиженно пробасит: «Ну, папа, ну какие это камни! Это минералы». Или: «Это окаменелости».
С виду ну самая обыкновенная булыга, а он повертит перед моим носом и пробасит: «Вот гранит из валуна, принесенного ледяным потоком в древнюю эпоху со Скандинавских гор» – или пинцетом подхватит кусочек известняка и покажет отпечаток на нем древней раковины.
Уж на что я высокий, а Миша вырос чуть пониже дяди Степы. Посмотрит он на меня сверху вниз и начнет настоящую лекцию. И объясняет он эдаким учительскиснисходительным тоном: дескать, хоть ты мне и папа, а всетаки многого не знаешь.
Позднее Миша всех взрослых и всех ребят стал разделять на изыскателей и на прочих. К изыскателям он относил тех, кто все время чтото изобретает, чтото придумывает или мечтает разыскать новое, неизвестное, таинственное и ищет на земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе. Вот изыскательские профессии – топографы, снимающие карты местности, гидрологи, изучающие реки, ботаники, зоологи и многие другие, и самыесамые интересные из них – геологи.
Из разных прочих Миша специально выделил «тюфяков»: в этой группе очутились мальчишки сонливые, медлительные, ничем не интересующиеся, любители покушать.
Девочек, всех безоговорочно, Миша обозвал «тюфячками». Впрочем, год спустя он мне както доверительно шепнул:
– А знаешь, папа, и среди девчонок нетнет да попадаются изыскательницы.
А вот кого Миша откровенно считал тюфячкой, так это свою младшую сестру Соню. И хотя Соня целый день ищет то завалившийся за кровать чулок, то уроненную на пол тетрадь или «Арифметику», все равно в изыскатели, по мнению Миши, ей не попасть никогда.
Еще наша соседка по квартире, Роза Петровна. Миша прозвал ее Газелью, хотя она толстая и неповоротливая, как черепаха. Он говорит, что у нее взгляд умирающей газели. Когда он прибегает из школы и гремит по всей квартире, торопя маму с обедом, Роза Петровна устремляет на него томные и тоскливые, как осенний дождь, глаза и молчит. И сколько в этих глазах упрека и обиды за резкий шум, за наводнение в ванной комнате, за громкие и длительные разговоры по телефону и даже за прошлогодние грехи!
Газель систематически занимается изысканиями. Как отправится с утра по магазинам, так только к вечеру вернется, усталая до последней степени. А что она там ищет? Только разную снедь, чтобы как можно вкуснее накормить себя и своего любимого супруга. Конечно, Газель самая настоящая тюфячка.
Меня и маму Миша искренне уважает и любит, но я чувствую, что и нас он считает тюфяками.
Ведь кто я такой? Обыкновенный детский врач. Каждый день я хожу в поликлинику, выслушиваю и мну больших и малых ребят, здоровых и больных, прописываю им лекарства, утешаю перепуганных родителей.
А кто моя жена – наша мама? Просто домашняя хозяйка. Она ходит на рынок, готовит обед, штопает носки, стирает, ведет нескончаемые беседы с Розой Петровной, и все. Конечно, ничего изыскательского ни в ней, ни во мне нет.
«Что бы эдакое придумать? – рассуждал я. – Изобрести, скажем, чудодейственное лекарство, моментально излечивающее насморк или расстроенный желудок?..» Увы, дальше мечтаний дело у меня не шло, и в изыскатели я безусловно не годился.
Каждое лето мы выезжали на дачу. Я стремился так устроиться, чтобы дача была недалеко от станции, а станция – недалеко от Москвы. Миша целыми днями гдето пропадал со своим неизменным рюкзаком, а мы с мамой и Соней чинно прогуливались по улицам дачного поселка меж раскрашенных заборчиков или садились под тощими сосенками на берегу илистого пруда. Соня любила купаться и барахталась вместе с оравой ребятишек в мутной воде на манер головастиков в высыхающей луже.
А в этом году все у нас пошло поиному. Миша кончил школу и собирался поступать в геологоразведочный институт. Поэтому в апреле и мае он ездил за минералами и окаменел остями только раз в две недели, но зато притаскивал рюкзаки двойной тяжести, а однажды приволок раковину аммонита, изогнутую спиралью, величиной с колесо от детского велосипеда.
И я и мама ругали Мишу:
– Не смей ездить на экскурсии! Изволь заниматься с утра до вечера!
Он, как нам казалось, покорно опускал свою кудлатую голову, а сам ранним утром потихоньку, когда мы еще спали, натягивал синие шаровары, хватал рюкзак, булку с колбасой и удирал за очередной добычей.
Но в конце концов кончились его привольные деньки и на семейном совете мы решили:
– Хватит! Никаких камней! Захотел держать экзамен в вуз, сиди и зубри.
С Мишей оставалась мама – надо же его морально поддерживать, всячески утешать и подбадривать, а главное, кормить яйцами и сахаром. Роза Петровна надоумила: от яиц развивается память, а сахар укрепляет мозги.
И Миша теперь уничтожал по десятку яиц в день, бухал по шесть кусков сахара в стакан чая и, плотно стиснув ладонями виски, с утра до вечера сидел над книгой. А мне пришлось думать, как провести свой отпуск вдвоем с Соней.
Куда же поехать?
– Поедешь – изволь наварить не менее двадцати килограммов варенья, намариновать, насушить, насолить грибов на всю зиму, – приказала наша хозяйственная мама.
– Но я не очень умею, – нерешительно возразил я.
– Нечего, нечего притворяться! Хозяйка поможет, – безапелляционно отрезала мама. – И Соню пора приучать. Каждое утро извольте отправляться в лес за грибами, за земляникой, малиной, брусникой, а вишню, клубнику, крыжовник, смородину, яблоки, груши, сливы покупайте на базаре.
– Послушай, отец! – Миша поднял голову от книги. – Я тебе дам свой рюкзак, пожалуйста, полазай по оврагам, по карьерам, по крутым берегам рек, набери новые образцы минералов и окаменелостей.
– Гмм! Но ведь они очень тяжелые! И потом, я могу сорваться с утеса, упасть в пропасть.
– Ну, отец, какие под Москвой утесы и пропасти! – Миша снисходительно посмотрел на меня.
– Наберем камней, наберем! – воскликнула Соня. – Где папа не достанет, я залезу!
– Возьмешь мой геологический молоток, мой рюкзак, мои шаровары… и тогда, – добавил Миша и подмигнул нам, – и ты и Соня настоящими изыскателями заделаетесь.
– Настоящими изыскателями? – переспросил я. – Если так, обещаю тебе, Миша, эти самые минералы и окаменелости достать. Поручение будет выполнено.
«А собственно говоря, – подумал я, – собирание грибов и ягод по дремучим лесным трущобам и чащам, конечно, это тоже самое настоящее изыскательское занятие…»
– Папа, изыскатели! Как это весело! – Соня даже захлопала в ладоши.
Да, я еще ничего не рассказал о моей Соне. Упомянул, что она невероятная растеряха и. тюфячка, и все. У нее две косы с голубыми ленточками, голубые глаза, крошечный, чуть вздернутый носик, она перешла в шестой класс, учится на четверки, любит покушать, за обедом уплетает по две тарелки супа и по три котлетки. Когда сидит за уроками, от усердия высовывает язык, в свободное время все больше прыгает и смеется. Впрочем, по секрету скажу – иногда и плачет… Куда же всетаки поехать?
– Поезжайте в Золотой Бор, – посоветовал мне муж Розы Петровны, старичок, историкархивариус Иван Иванович. – По имеющимся у меня сведениям, это чудесное место – районный центр, изобилие вишен и яблок, достаточно широкая река. И учтите – от Москвы не столь далеко. И потом…
Иван Иванович немного замялся.
– Говорите, говорите, не стесняйтесь, – поддержал я его.
– Я хотел вам предварительно показать один любопытнейший документик. Разрешите, через пять минут я его принесу, – сказал он и исчез.
Уважаемый Иван Иванович был исключительно почтенный и культурный человек. Я с ним встречался каждое утро. Он ходил в пижаме, синей с белым, я – в красной с желтым. Я был худой и высокий, он – худой и совсем коротышка. За тщедушность, за малый рост Миша прозвал его Тычинкой.
Каждое утро мы рассматривали вместе с почтенным Тычинкой градусник, висевший за кухонным окном.
«Потеплело (или похолодало)», – объявлял Тычинка, протягивая мне свою узенькую розовую ручку, похожую на гусиную лапку, мягко улыбаясь сквозь толстые роговые очки и легонько покручивая чахлые былинки седых усов. «Потеплело (или похолодало)», – отвечал я, и мы расходились. Я шел пить кофе к своей жене, он семенил к своей Розе пить овсяное толокно.
Он был человек исключительно пунктуальный и всецело находился во власти привычки. Например, уже двадцать лет подряд он неизменно смотрел на градусник ровно в 8 часов 25 минут утра, ни на минуту не позднее, не раньше. На работу он всегда ходил пешком, по одним и тем же улицам, зимой и летом, в дождь и при солнце. Однажды на пути его маршрута снесли два маленьких деревянных дома и стали строить на их месте один большой каменный. Высокий временный забор загородил Тычинке дорогу, и Тычинка несколько месяцев чувствовал себя глубоко несчастным: ведь его путь удлинился на восемнадцать шагов…
Тычинка вернулся ко мне не через пять, а через восемь минут. И в каком виде! Очки спустились на нос, подслеповатые глазки были широко открыты, руки подняты кверху и, кажется, даже седые волосы шевелились на макушке.
Я понял – произошло нечто ужасное.
– Вы помните, как мы вас угощали блинами? – закричал он трагическим голосом.
– Помню, – удивленно ответил я.
Но, честное слово, я не видел в этом ничего ужасного. Два месяца назад, в день рождения Тычинки, я чуть не объелся божественными блинами, которые испекла уважаемая Роза Петровна. Я их тогда съел целых два десятка с паюсной икрой, с лососиной, с растопленным маслом, со сметаной, запил заветной настоечкой на тысячелистнике…
– Все погибло! – простонал Тычинка и упал в кресло.
Я дал ему валерьянки.
– Расскажите, что случилось?
– Возьму себя в руки и попробую вам рассказать все подробности.
Тычинка опрокинул вторую рюмку валерьянки, нервно протер свои очки и начал более или менее спокойным голосом:
– В нашем архиве примерно лет двенадцать назад состоял на службе один пожилой библиотекарь. Ах, какой был прекрасный человек! Всем интересовался, много ездил. Увы, он скончался еще до войны. А лет за пять до смерти ему пришлось побывать в Любце. Вы о таком городе слышали? Ровесник Москвы, там имеется много памятников архитектуры, свой кремль, не уступающий Московскому. А Золотой Бор находится в двадцати километрах от Любца. Вот я и хотел дать вам незначительное поручение… И все погибло! – вновь простонал Тычинка.
Книги Сергея Михайловича Голицына мне в детстве не попадались. Ни одна из его замечательных изыскательских книг, книг о любви к истории земли нашей русской и раскрытии ее старинных тайн. Три книги прочитаны залпом, взахлеб. И ясно одно - эти книги «заразны» самой лучшей болезнью - болезнью ИЗЫСКАТЕЛЯ, потому что я непременно бы, не задумываясь о последствиях, отправилась на раскопки окрестностей, вооружившись лопатой я бы перерыла вокруг ближайших домов все маломальские холмы в поисках не только камней и минералов, но и - самое заветное - какой-нибудь старинной монеты, или, может быть, древних ископаемых или захоронений. Я ходила бы в дальние походы с рюкзаком на плечах, ночевала под открытым звездным небом, запекала картошку и самостоятельно выловленную рыбу в горячей золе. Я бы увидела расплеснувшиеся зеркальные озера и убегающие вдаль серебряные ленты рек, распустившие над берегами зеленые косы ивы, темные сосновые боры и цветущие заливные луга. Но больше всего на свете мне хотелось бы раскрыть тайну старинной рукописи, было бы здорово, если бы она была вся в загадочных иероглифах. Или найти картину гениального, но неизвестного художника, и раскрыть эту тайну. А может быть, мне повезло бы найти совершенно случайно загадочные белые камни с выточенными на них затейливыми рисунками, и никто бы не знал, что это за камни, откуда они взялись, а я бы узнала! Эх, мне не довелось ничего из этого испытать в детстве, хотя были и походы, исследование окрестностей, но разгадывать тайны приходилось с героями Блайтон, Кин и других книг. Зато сейчас я могу все пережить, попадая в своих мечтах и фантазиях в повести Сергея Михайловича Голицына.
Все три книги о людях, чьи мечты и помыслы полны изысканиями. Так они себя и называют - изыскатели. «Это те мальчики и девочки, а также те взрослые, которые все время что-то придумывают, изобретают, ищут - на земле, под водой, в воздухе и даже в космосе»
«Сорок изыскателей» - это первая из трех книг, в которой читателю предстоит познакомиться с главным героем и узнать, как получилось, что детский врач стал в конце концов изыскателем и писателем.
Вместе с доктором Георгием Николаевичем и тридцатью девятью изыскателями в течение всего повествования приходится наматывать километры расстояний в поисках ключа к разгадке тайны. На протяжении всей книги находишься в огромном напряжении, с каждой страницей то все больше приближаясь к разгадке, то еще больше запутываясь. Самый главный вопрос, на который предстоит узнать ответ - где же спрятана таинственная картина. А прежде чем ее найти, придется разгадать тайну кинжала с рубином, желтой жар-птицы, хрустального кубка, и тайного дневника Ирины Загребецкой.
За берёзовыми книгами - следующая книга С.М. Голицына, в которой предстоит отправиться в поход от Москвы до Ярославля, по Суздалю, Ростову, Владимиру и другим городам, деревням и селам России с целым классом ребят - пионеров. Многое предстоит испытать изыскателям - ночи под открытым небом, страшный ливень, пыльные дороги и работу в колхозе, много километров пройти пешком, проехать на грузовиках и на поезде, а самое интересное, узнать много нового про Русь 13 века, о Юрии Долгоруком, о Великом князе Владимирском Всеволоде Большое Гнездо, князьях Константине, Ярославе, Юрии и Святославе, побывать во многих музеях и старинных церквях.
Прочитав эту книгу, очень хочется увидеть своими глазами белоснежные маковки старых церквей, бескрайние просторы России, ее бесценные сокровища, хранящиеся в музеях - наследие земли русской. А самый главный вопрос, который волнует в течение всего повествования - получится ли у изыскателей найти те самые, березовые книги, которые все считают сгоревшими в страшных пожарах.
Тайна старого Радуля - третья часть приключений нашего доктора, а теперь уже детского писателя, наверное, чуть менее захватывающая, чем первая, в ней нет уже такого водоворота событий, закручивающего сюжета, неожиданных открытий и тайных загадок. На протяжении нескольких дней герои - дети из приюта, оставшиеся на время без своего воспитателя, находятся под покровительством Георгия Николаевича. Он пытается пробудить в детях интерес к истории родины, любовь к окружающей красоте природы, как вдруг случайно в деревне обнаруживаются загадочные белые камни с выточенными на них сказочными рисунками. Что это за камни? Откуда они здесь появились? Какую хранят в себе тайну?
События в книге развиваются не так стремительно, будущие изыскатели живут в лагере без своего наставника, проводят раскопки, помогают колхозу общественно-полезным трудом, ссорятся и мирятся. Как вдруг, только немного заскучав от такого сюжета, начинается сцена охоты! На русалку! Или на огромного сома!
А потом… Потом юные изыскатели обнаружат …
Как же хотелось быть там, рядом с ребятами, копать лопатой, или даже руками, чтобы скорее-скорее увидеть то, что скрывала много сотен лет земля.
«Быть может, и вы, дорогие читатели, закрыв последнюю страницу этих книг, захотите стать неутомимыми изыскателями, отправиться в поход по стране, по нашим прекрасным городам, старым и новым, вдоль наших рек, то быстрых, то тихоструйных, по лугам, полям, горам и лесам»
Сергей Михайлович Голицын
Сорок изыскателей
Дорогие читатели!
Перед вами - книга, написанная двадцать с лишним лет назад. Книга эта и веселая, и грустная, и поэтичная. А посвящена она юным изыскателям.
Кто такие изыскатели?
Это те мальчики и девочки, а также те взрослые, которые все время что-то придумывают, изобретают, ищут - на земле, под водой, в воздухе и даже в космосе…
С тех пор как написана эта книга, многое изменилось.
Сейчас юные туристы изыскатели-следопыты никогда не будут устраивать свой ночлег в шалашах, не станут губить молоденькие деревца, а расставят палатки, которые есть в каждой школе, в каждом Доме пионеров.
И в телефон-автомат опускают не пятнадцать копеек, а две.
И Москва стала еще краше, еще многолюднее.
Герои книги стали взрослыми, у них у самих появились дети. Соня, например, стала детским врачом, Миша - кандидат наук, начальник отдела Научно-исследовательского института геологии. Ларюша стал известным художником, его произведения есть и в Третьяковской галерее.
А доктор ушел на пенсию, живет в отдельной двухкомнатной квартире и, наверное, смог бы с большими удобствами устроить у себя на ночлег отряд ребят-изыскателей. И хоть стал он совсем старым, но все равно по-прежнему любит ребят, встречается с ними, лечит их, переписывается с ними. И пишет для них повести.
Быть может, и вы, дорогие читатели, закрыв последнюю страницу этой книги, захотите стать неутомимыми изыскателями, отправиться в поход по стране, по нашим прекрасным городам, старым и новым, вдоль наших рек, то быстрых, то тихоструйных, по лугам, полям, горам и лесам…
Напишите нам, понравилась ли вам эта книга, интересно ли было ее читать?
Письма шлите по адресу: 125047, Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Глава первая
Какие роковые последствия произошли из-за непродуманной подмазки сковороды
Слово «изыскатель» я впервые услышал от своего сына Миши, еще когда он учился в седьмом классе.
Примчался он однажды из школы весь взъерошенный и, бросив книги на стол, радостно объявил нам, что хочет быть только изыскателем, и даже не просто изыскателем, а непременно геологом.
Оказывается, в этот знаменательный день, с самого первого урока усевшись на задней парте, трое мальчишек с упоением читали книгу академика Ферсмана «Занимательная минералогия». Книга эта бесповоротно решила Мишину судьбу. Он стал мечтать о путешествиях - в тайгу, в горы, в пустыни, в Арктику, в Антарктику и как будто даже в космическое пространство. В будущем собирался он открывать новые месторождения нефти и газа, свинца и урана, угля и железа. А пока по выходным дням осенью и весной, а летом чуть ли не каждый день ранним утром с двумя-тремя приятелями, надев рюкзак на плечи, отправлялся он на обследование подмосковных оврагов или каменоломен.
Так начался тот период семейной жизни, который наша мама называла «периодом мук». Ведь, на самом деле, рюкзак, набитый камнями, весит тридцать килограммов. За год Миша ездил в экскурсии раз семьдесят. Трофеев у нас набралось полным-полно; пожалуй, еще пол провалится. Под всеми кроватями, в книжном шкафу, на буфете, даже в моем письменном столе были запрятаны коробки и ящики, коробочки и ящички с камешками и камнями.
Но не говорите Мише этих слов. С негодованием глянет он на вас своими серыми глазищами, тряхнет растрепанным чубом и обиженно пробасит: «Ну, папа, ну какие это камни! Это минералы». Или: «Это окаменелости».
С виду ну самая обыкновенная булыга, а он повертит перед моим носом и пробасит: «Вот гранит из валуна, принесенного ледяным потоком в древнюю эпоху со Скандинавских гор» - или пинцетом подхватит кусочек известняка и покажет отпечаток на нем древней раковины.
Уж на что я высокий, а Миша вырос чуть пониже дяди Степы. Посмотрит он на меня сверху вниз и начнет настоящую лекцию. И объясняет он эдаким учительски-снисходительным тоном: дескать, хоть ты мне и папа, а все-таки многого не знаешь.
Позднее Миша всех взрослых и всех ребят стал разделять на изыскателей и на прочих . К изыскателям он относил тех, кто все время что-то изобретает, что-то придумывает или мечтает разыскать новое, неизвестное, таинственное и ищет на земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе. Вот изыскательские профессии - топографы, снимающие карты местности, гидрологи, изучающие реки, ботаники, зоологи и многие другие, и самые-самые интересные из них - геологи.
